Музыка крыльев - Дэвид Алмонд

с улыбкой выпроводила Сильвию за порог.

Он провёл её мимо заброшенной часовни, мимо клуба, а потом спросил:

— Ну, куда идём?

— Так ты же сам знаешь дорогу.

— Ах, я? Дорогу куда?

Она пожала плечами и засмеялась.

— Тогда сюда, — сказал он.

Под ногами коробились неровные шлакобетонные плиты. На обочине стояла брошенная спортивная машина без колёс. В высокой траве лежали три рухнувших тотемных столба.

— Лесники сколотили их много лет назад, — пояснил он. — Но теперь они сгнили и рухнули.

Столбы представляли собой кресты с резьбой: тут тебе и звери, и похожие на маски лица, а ещё крылья.

— Раньше вокруг них танцевали дети, — сказал он. — Люди устраивали под ними пикники. Я как раз тут играл, когда ты меня услышала.

— А почему ночью?

— Ночью всё круче, разве нет? Ты не любишь ночь?

Конечно, любит. Ещё бы.

— А вот здесь можно увидеть, как из-под земли выходят призраки.

— Шутишь?

— Чистая правда! Их тут целая толпа вылезла пару недель назад!

Призраки. В детстве, стоило лечь в постель, как её охватывал страх: вон там, в темноте, блуждают призраки и вот-вот постучат к ней в окно.

— Говорят, вместо них сделают новые, — сказал Габриель.

— Новых призраков?

— Ха-ха! Новые тотемные столбы.

— Хорошо. Детям же надо вокруг чего-то танцевать.

Сильвия опустилась на корточки. Из давным-давно вырезанных узоров пробивались крошечные папоротники. Яркими пятнами зеленел мох. Жуки, улитки, паутина. Там, где столб когда-то соприкасался с землёй, древесина раскрошилась и потихоньку превращалась в саму землю.

Она прижала ладони к столбу. Да, он гниёт, но на нём растёт и крепнет новая жизнь и красота.

Двинулись дальше. Дошли до широкого быстрого ручья с мягким дёрном и камнями по берегам. Там была женщина с малышкой. Женщина наклонилась, взяла ребёнка за руки, попятилась… И девочка пошла — спотыкаясь, падая, снова вставая. Она шла-шла… Упала.

Женщина засмеялась.

— Давай, Рози. Всё получится!

Женщина их заметила.

— Привет, Габриель! — сказала она. — Смотри, Рози, к нам пришёл Габриель с подружкой! Покажи им, как ты ходишь!

Малышка шагнула, пошатнулась, плюхнулась на попу, села и широко улыбнулась.

Сильвия улыбнулась в ответ. Ей вспомнилась фотография: она, маленькая, делает первые шаги на кухне, а папа держит её за руки и хохочет. Она тогда тоже спотыкалась, падала и снова вставала.

Смех у женщины был звонкий и счастливый.

— Это Сильвия, — сказал Габриель. — А это Изабель.

Они поздоровались.

— Помаши Сильвии! — сказала Изабель, и Рози смеясь замахала руками и даже завиляла попкой, словно в танце.

Они пошли дальше. Через каменный мост с поручнями-брёвнами. Внизу в воде плескалась рыба.

— Форель, — сказал Габриель.

Ниже по течению взмыла в небо большая серая цапля.

Они стали соревноваться: бросали палочки с одной стороны моста и бежали на другую проверять, чья проплыла под мостом быстрее.

— Моя! Я выиграла! — кричала Сильвия.

— Нет! Это моя палка!

— Нет же! Моя! Ну, давай ещё раз!

Они хохотали, глядя друг другу в глаза. Потом двинулись дальше.

Дойдя до опушки, услышали голос Изабель.

— До свидания! Рози вам машет!

Они оглянулись. Изабель стояла на берегу, подняв Рози над головой.

Они помахали в ответ.

— Пока-пока!

Габриель на миг коснулся её локтя, и они зашагали дальше по узкой тропе, в лесной мрак.

Едва вошли, как все звуки внезапно стихли.

Деревья тут когда-то высадили ровными прямыми рядами, и они стояли теперь навытяжку. Так же, навытяжку, лежат мертвецы в могилах. Солнечный свет сюда почти не проникал.

Сильвия нахмурилась. В голове роились забытые сказки о Златовласке, о Красной Шапочке, о Белоснежке. Внезапно она принялась рассказывать:

— Когда я была маленькой, мы ездили в лес, Чопвелл-Вуд, за ёлкой. Я всё время плакала. Думала, нас медведи съедят.

— Будет неплохо, если они тут снова появятся, — сказал Габриель.

— Медведи? Здесь?

— Допустим, не медведи. Но, например, волки и уж точно рыси. Они скоро вернутся. И для людей они не опасны.

Сумрак под кронами. Сильвия пыталась представить рысь и волка в просветах между деревьями.

— Было бы здорово, — сказала она.

— Да. Но их надо вернуть не только в лес. Их надо принять, впустить в душу. Бесполезно возвращать в природу диких животных, если мы сами не изменимся.

Дальше шли молча.

Она вдруг ощутила, что она сама — лес.

Внутри неё, прижимаясь к земле, скользнула рысь.

На самом краю сознания взвыл волк.

Она представила, как превращается из Сильвии в зверя.

Как крадётся через этот лес на четырёх лапах в поисках добычи, боясь, что сама станет чьей-то добычей.

Губы невольно сложились так, словно она сейчас зарычит, зашипит, завоет.

Лес внутри неё становился всё темнее, темнее.

Он полнился сказаниями и былями из прошлого, опасениями и надеждами на будущее.

Теперь она — Гретель, а рядом с ней Гензель, и они вот-вот заблудятся.

Она оглянулась.

Откуда они пришли? Смогут ли когда-нибудь найти выход?

Она засмеялась.

Не сходи с ума, велела она себе.

И осеклась.

Нетушки, решила она. Сходи с ума, Сильвия. Можно.

Они свернули на узкую, еле заметную тропинку. Вокруг теснились деревья, под ногами торчали корни, валялись еловые шишки. Она споткнулась. Эти выбоины остались ещё с тех времён, когда сажали лес. Сильвия невольно высматривала среди камней, на неспокойной растревоженной земле, древние скребки и лезвия.

Вышли на поляну: замшелая почва, замшелые камни, куст боярышника с сияющими белыми цветами.

Тёмный пруд с пятнами света и распластанными по поверхности изумрудными водорослями.

Они сели на камни. Вокруг жужжали насекомые. В траве неловко подпрыгивал и корчился крошечный лягушонок.

— Такие места есть по всему лесу, — сказал Габриель. — Но многие о них знать не знают. Старые забытые поляны — остатки пустоши, которая простиралась здесь раньше, до того как высадили деревья.

Будь её разум лесом, чем или кем будут в нём эти поляны? Остатками древних Сильвий?

Габриель достал из рюкзака полую кость. Поднёс к губам. Долгая, сладостная нота. Он играл как дышал.

— Сначала нужно подуть очень осторожно, прочувствовать, как извлекается звук, чтобы добиться правильной вибрации. — Он снова дунул и вдруг прошептал: — Смотри. Белки.

Да, на ветке, совсем невысоко, сидели две белки. А намного выше, на том же дереве, — вороны.

— Знаю-знаю, ты сейчас скажешь, что они пришли на твой зов, — съехидничала она.

— Само собой. Я заиграл, и они тут как тут. Ты свидетель. Кого ещё позовём?

Он снова дунул. А потом ахнул, улыбнулся и кивнул в чащу.

— Вон! — сказал он. — Видишь?

— Кто там?

— Да смотри же!.. Ну всё,