Кощеевич и война - Алан Григорьев

одновременно смущало, что Весьмир не ошибся. Он не желал убивать Дивьего чародея. По крайней мере, сейчас. А ещё Лису хотелось утереть нос Севернице, поэтому он выбирал самые яркие, впечатляющие чары. Чтобы аж искрило!

Радмила глядела на бой заворожённо, даже с восхищением, а Смерть за её плечом умилялась. Лис почувствовал себя питомцем, за успехами которого следит гордый хозяин. Впору было бы разозлиться, но вместо этого он хмыкнул и подмигнул Марене.

— Зря глазки строишь, — укорил Весьмир, заметив его взгляд. — Эта девица — крепкий орешек. А ты для неё — ворог лютый и всегда им будешь. Она твои заклятия на ус мотает, чтобы потом против тебя же обратить.

Княжич вытаращился на противника в недоумении. Ах да, никто же не видит Смерть, кроме него. Неужели Весьмир и впрямь мог подумать, что он подмигивает Севернице, чтобы понравиться? Глупости какие!

— Ты мне зубы не заговаривай! — прошипел Лис. — Собрался поддаться, так поддавайся!

— Значит, не добьёшь?

— Посмотрим.

Лис атаковал. Он честно ждал подвоха. Но Весьмир не уклонился от летящего в него ледяного крошева. Будто собирался даже, но неловко поскользнулся на снегу и вместо того, чтобы отпрыгнуть в сторону, развернулся спиной.

Ледяные осколки не смогли пробить его душегрейку из плотной овчины, но некоторые всё-таки попали под воротник и вонзились в шею. Ещё несколько прорезали штаны под коленями. Ноги подкосились, Весьмир выругался и осел в снег. Неужели на этот раз не обманул?

Хотя правила поединков чести предписывали свидетелям не вмешиваться, Радмила дёрнулась, и княжич поспешил приставить к горлу Весьмира кинжал.

— Стоять! Этот чародей — мой пленник.

— Весьмир, я спасу тебя! — Глаза Северницы, ещё недавно казавшиеся голубыми, позеленели от злости.

Чародей покачал головой:

— Не надо. Я запрещаю.

— Ты мне не указ!

— А кто указ? Царь? Считай, что я говорю от его имени.

— Нет у тебя такого права!

— Хочешь сказать, я вру? — Весьмир сурово сдвинул брови. — Как навьи?

Лис подумал, что наверняка проникся бы этим выражением оскорблённой невинности, если бы не знал, что врать чародей умеет, и ещё как!

— Пока царскую грамоту своими глазами не увижу — не поверю. — Радмила наклонила голову, выставив лоб вперёд, как упрямая молодая козочка.

— В седельной сумке посмотри.

— Ещё чего! А то я не знаю, каков нрав у твоей пегой. Она только на вид смирная, но скорее руку откусит, чем к себе подпустит.

— На нет и суда нет, — пожал плечами Весьмир. — Значит, придётся поверить на слово, как у нас, дивьих людей, издревле принято.

Смерть откровенно потешалась, слушая их спор. Даже до сих пор хранивший молчание Май хмыкнул. Лис укоризненно покосился на советника — и этот туда же!

Так. Настало время вспомнить, кто тут Кощеевич.

— Эй, хорош лясы точить! — Он шевельнул лезвием, и на шее чародея показалась капля крови. — Уходи, или я убью его!

— Есть идея получше. — Северница смотрела цепко, не отводя взгляда, и глаза её были по-прежнему злы и зелены, как болотная вода. — Давай сразимся. Выиграешь — получишь сразу двух пленников. Проиграешь — освободи Весьмира, а сам — катись на все четыре стороны.

— Отпустишь злейшего врага? — Лис сокрушённо цокнул языком. — Царь тебя за это по головке не погладит.

— Это не твоё дело.

— Значит, надеешься победить? Тебе не говорили, что ты слишком самоуверенна, воительница?

— Да. Много раз. А знаешь, почему я всегда побеждаю? — Радмила выдержала паузу. Наверное, рассчитывала, что княжич поинтересуется, почему же, но он не доставил ей такого удовольствия. Пришлось продолжить так. — Потому что не надеюсь, а в самом деле собираюсь победить.

— Ну а я не хочу с тобой драться. Мне обедать пора. — Лис лениво зевнул. — Считаю до трёх. Если не уберёшься из круга, Весьмиру конец.

Радмила поджала губы, отчего стала похожа на обиженную девчонку. Только сейчас стало заметно, что она действительно ещё очень юна. Не в её годы отрядом командовать. Не то чтобы девица незаслуженно занимала должность, просто жаль, что война многих заставила рано повзрослеть…

Молчит, упрямица. Не шелохнётся, только зыркает, как упырь на серебро.

— Один. — Лис выдержал её пристальный взгляд, хотя это было непросто.

— Крепче камня слово моё… — начала Радмила ритуальную фразу вызова, но запнулась. Значит, сомневалась.

— Два-а-а… — Лис с наслаждением протянул слог. Голос был почти ласковым, но в нём чувствовалась угроза.

Рука Радмилы дрогнула на поводьях, и Лис решил, что уже победил. Сейчас она покинет круг. Но не тут-то было. Упрямая девчонка повернулась к Маю:

— Эй, ты! Как там тебя? Крепче камня слово моё, нашу тяжбу решим вдвоём.

— Ты меня вызываешь? — удивился советник.

— А кого ж ещё? И пока мы бьёмся, никто не смеет покидать колдовской круг. Таковы правила.

Весьмир с Лисом переглянулись. У обоих на лицах была написана досада. Выкрутилась Северница. И как! Май ей не соперник ни в ратном деле, ни в чарах. Девчонка победит, а потом обменяет советника на чародея, и все планы пойдут огнепёскам под хвост.

Княжич скрипел зубами от злости. Весьмир сохранял обречённое спокойствие. В глазах Мая мелькнула паника, заметная лишь тому, кто его хорошо знал. Это продолжалось всего мгновение, потом взгляд привычно посуровел, а на губах мелькнула тень улыбки. Неужели что-то придумал, шельмец?

— Выходит, Северница не столь доблестна, как о ней твердит молва?

— Трусишь, советник? Так сразу и скажи! — Радмила потянулась к рукояти меча, висевшего за спиной на узорчатой перевязи.

— Не угадала. — Улыбка Мая стала совсем нехорошей. — И, если тебе угодно, то крепче камня моё слово тоже: избегать поединка негоже.

Он вытащил из-за спины трость, спрыгнул с невозмутимой лошадки, прихрамывая, прошёл несколько шагов и встал прямо