Сказания Корнуолла - Дэвид Генри Келлер

о них сыну и проследи, чтобы он передал своему сыну. Пока мы владеем этим ключом — мы владеем Корнуоллом, если его у нас отберут, наша страна скатится к варварству, в котором я её нашёл.

Он сказал бы и больше, но его прервал старый лекарь, подошедший к огню и вставший там, потирая иссохшие руки. Наконец он обратился к Эрику и, будто отвечая на вопрос, промолвил: — Ваша леди будет жить, принц Эрик, но она больше не сможет родить вам детей.

Золотоволосый гигант подскочил к нему и, грубо тряся его за плечи, вскричал: — Что с ребёнком? Это мальчик? Он будет жить?

Лорд Сесил наклонился вперёд, его руки сжали подлокотники из слоновой кости. Лекарь глумливо рассмеялся.

— Это мальчик и он будет жить, хотя, когда ты увидишь его, то подумаешь, что лучше бы он умер. Через него те Братья Людей-Жаб, которых безвременно погубил той ночью нищий Сесил, превзошедший нас своей гордыней, отомстили.

Властитель Корнуолла поднялся.

— Возраст заставил меня утратить мудрость и осторожность. — глухо пробормотал он. Резко развернувшись, он крикнул своему сыну, — Отпусти этого человека, Эрик. С тобой ничего не должно случиться.

Медленной, но твёрдой поступью он двинулся к старому лекарю. Старцу некуда было отступать, кроме как в огонь. Затем они сошлись, схватились, закачались и рухнули на пол, Властитель внизу. Одна рука лекаря обхватила тело Сесила, а другая горло, но Сесил казался довольным, обеими руками сжимая шею противника. Эрик сорвал кинжал с пояса и нагнулся, чтобы вонзить его в Человека-Жабу, когда его запястье удержала необоримая хватка. Обернувшись, он увидел смуглого незнакомца, который улыбнулся и прошептал: — Не вмешивайся. Твой родитель — гордый человек и я знаю, он достаточно мудр, чтобы воспользоваться единственным способом, которым можно победить. Он не желал бы, чтобы кто-то из нас вмешивался, когда он вершит правосудие. Он — истинный Хубелейр!

Сесил медленно и уверенно приближал своё лицо к лицу противника; неумолимо впился устами в его уста и крепко удерживал его, высасывая дыхание жизни из его тела. Лекарь извивался над ним, силясь подняться, освободиться от своего палача, но медленно обмякал и наконец, несколько раз мучительно дёрнувшись, умер. И, когда смерть пришла к нему, его тело стало меняться, почти сразу же, превратившись в огромную жабу, облачённую в человеческие одежды, но тем не менее жабу, мёртвую и бездыханную. Незнакомец разделил живого и мёртвого, швырнул жабу в огонь, а затем стал на колени подле Властителя Корнуолла.

— Мне следовало прийти гораздо раньше, дорогой друг, — произнёс он хриплым от волнения голосом. — Я был занят серьёзными обязанностями в Тартарии и лишь сегодня понял, что ты в опасности. Поэтому я прибыл сюда, на крылах света, едва поспев помочь тебе, но не успел спасти мальчика. Теперь он таков, каков есть и никто не может сделать его иным. Но его отец может присматривать за ним, а впоследствии, возможно, мальчик сможет перемениться. Я не всеведущ, но знаю, что ещё остаётся один из племени Жаб. Где он или в каком виде появится зло, мне неведомо, но Дом Хубелейров всегда будет в опасности, пока не уничтожен тот последыш. Ты ужасно ранен; думается, яд, источаемый этим адским отродьем, зачарован на твою погибель. Но все отважные мужи когда-нибудь уходят и ты можешь быть спокоен, зная, что ушёл с честью. Я препровожу твой дух в Гоби, где ты сможешь провести вечность, как пожелаешь, и без сомнения, она пройдёт в библиотеке.

Так отошёл Сесил, первый Властитель Корнуолла и Эрик Золотой стал хранителем золотого ключа и править на земле своего отца. Посланцы пронесли сломанный лук и пылающий факел по всей стране, и на третий день множество благородных из близких и дальних краёв явились почтить покойного. Даже Королева Ирландии величественно прибыла в своей золотой колеснице, а за ней, в колесницах серебряных, сидели три слепых арфиста, певшие новые песни восхваляя усопшего Властителя. Но простой народ безутешно сидел по своим хижинам, гадая, что же теперь с ними будет.

Лишь когда гости, съехавшиеся на погребение, уже отбыли и незнакомец вернулся в Гоби, Эрик нашёл время навестить жену и сына. Он часто спрашивал о них и всегда получал ответ, что они хорошо себя чувствуют. Теперь, в покинутом гостями замке, он отправился к реке, где плавал, пока талая вода с гор не смыла с него большую часть горя и глубокой скорби. Затем он облачился в нарядный придворный костюм и, негромко напевая, возвратился в замок, в комнату, где лежали его жена и ребёнок.

У ложа Брэды Чёрной он опустился на колени. Это было высокое ложе, но и он был высоким мужчиной и даже на коленях возвышался над своей женой. Он взял её за руку и не спрашивая понял, что Смерть положила знак на её чело. Она улыбнулась.

— Я рада видеть тебя, Эрик, моя первая и последняя любовь, и печально, что я недолго была с тобою. Кажется, что я умираю не из-за какой-то хвори, но просто из-за нежелания жить. Мои фрейлины сказали, что я теперь — супруга Властителя и мать нового принца; но я видела мальчика, всего на миг, хотя фрейлины и пытались помешать мне это сделать, и, понимая, что ты чувствуешь — у меня нет желания жить. Поторопи меня твоим поцелуем и зажги свечи для успокоения моей души.

Так Эрик Золотой утратил двоих из дорогих ему людей. Но он отважно поднялся над своей мёртвой женой и глухо промолвил: — У меня есть сын и я должен жить ради него и его будущего величия. Однажды он будет носить золотой ключ.

Он велел фрейлинам отвести его к ребёнку. В страхе они сопровождали его в детскую, где иссохшая старая нянюшка сидела у подножия колыбели, инкрустированной золотом, чёрным деревом и слоновой костью, подаренной императором Островов Пряностей, в которой много лет назад баюкали Эрика. Отец взглянул вниз, на своего сына. Леди исчезли из комнаты. Осталась лишь старая дама, потирающая холодные пальцы.

— У мальчика большая голова, — заметил Эрик. — Он должен быть мудр, как взрослый муж.

— Голова большая и красивая, — пробормотала нянька.

— Славная челюсть. Когда он укрепится во мнении, то будет его держаться. У него сильная шея и он будет высоко держать голову, когда отправится в путешествие по жизни.

— Челюсть тверда, а шея сильна, — подтвердила нянюшка, хотя никто её об этом не просил.

Эрик обошёл вокруг, взял её за плечо и потряс,

— Что не так с парнем? — потребовал он. — Что с ним