Сказания Корнуолла - Дэвид Генри Келлер

лекари дали ей выпить исцеляющего питья. Наконец она излечилась достаточно, чтобы рассказать отцу и возлюбленному историю битвы тридцати воинов и мудрецов с великаном, и как он был убит, а их страна спасена.

— А теперь идите к старцу и возьмите другой эликсир, — прошептала она, — и, когда он подействует, похороните мёртвых с честью, и мягко и мудро позаботьтесь о раненых. Так мы завершим это приключение, и оно станет тем, о чём Бард будет много зимних вечеров рассказывать Хубелейрам в Валлинге.

— Оставайся с ней, Густро, — приказал повелитель, — а я возьму на руки мудрого Гомункула, поскачу к пещере и достану эликсир у старого учёного. Когда я вернусь, мы дадим ей напиток и она снова станет молодой и невредимой. Потом я желаю, чтобы вы, двое молодых влюблённых, сочетались браком, поскольку я не так молод, как прежде, и хочу дожить, чтобы увидеть трон в безопасности и, дадут боги, внуков, бегающих у замка.

Лорд Густро сел подле кровати своей леди, взял её истощённую руку в свою, тёплую, поцеловал её белые губы своими, красными, — Что бы ни произошло и как бы ни окончилось это приключение, я буду всегда любить тебя, сердце моё, — прошептал он. И леди Анжелика улыбнулась ему и уснула.

Сесил, повелитель Валлинга, проскакал через Тёмный Лес, с маленьким мудрецом на руках. Он соскочил с боевого коня и вбежал в пещеру.

— Ты доделал эликсир? — крикнул он.

Старец поднял глаза, будто усомнившись в вопросе. Он тяжело дышал и капельки пота катились по его кожистому лицу.

— О, да, теперь я вспомнил. Эликсир, который спасёт леди и извлечёт из неё тридцать тел мужчин, которых мы поместили в неё силой нашего объединяющего волшебного вина. Теперь я вспомнил! Я трудился над ним. Через несколько минут он будет закончен.

Рухнув вперёд, на дубовый стол, он умер. В падении его иссохшая рука ударила по золотой фляге и опрокинула её на пол. Жидкий янтарь пролился в вековую пыль. Выбежавший таракан отпил его и внезапно издох.

— Я боюсь, — стонал маленький Гомункул. — Мне хочется вернуться назад, в свою бутыль.

Но Сесил, повелитель Валлинга, не знал, как его успокоить.

Битва жаб

В юности я провёл некоторое время в ирландском монастыре, обучившись читать, писать и бегло говорить на латыни; всё это казалось весьма важным. Оттуда я отправился странствовать далеко на Восток и жил в Аравии. Я встречал много учёных старцев, которые любезно обучили меня всему, что они знали об алхимии, некромантии и фокусах. В конце концов, без какой иной причины, кроме своего желания, я вернулся в маленький городок Валлинг в Арморике, где был рождён.

Там я немного погостил у своего дядюшки Сесила, повелителя Хубелейров. Он всё ещё убивался из-за смерти своего единственного ребёнка, леди Анжелики.

— Её смерть — это больше, чем личная потеря, — объяснил он. — Останься она жить, выйди замуж за принца Густро и роди детей, линия Хубелейров не пресеклась бы. Твой отец был моим единственным братом, а ты — его единственный сын. Ты странствовал в дальних землях и, может быть, стал намного мудрее. Было бы славно, останься ты жить со мной и стань, когда я умру, повелителем Хубелейров. Мы — маленький народ и основное наше богатство — гордость; но нашим людям нужен мудрец, чтобы возглавлять и печься о них. Мне думается, твоя обязанность — готовиться ко времени, когда ты станешь повелителем.

— Это привлекательная мысль, дядюшка, но у меня другие планы. Я беседовал со многими стариками нашего рода и они рассказали, что некогда мы правили в Корнуолле, где у нас был могучий замок. Моё желание таково, чтобы отправиться в ту далёкую землю и каким-то образом стать властелином Корнуолла, хотя сейчас я понятия не имею, как можно этого добиться. Поскольку у меня имеется упорство молодости, ты ничего не сможешь сделать, чтобы изменить этот план.

— Меня огорчает твоё честолюбие, но, может статься, в этом тебя направляют боги, поэтому я не скажу нет. Вместо этого я дам тебе кошель с золотом и пергамент, принесённый с острова Ланди нашим предком Раймондом, сыном Раймонда Золотого. На этом пергаменте начерчена карта, показывающая, где спрятаны в замке родовые сокровища, которыми наш род связан с Корнуоллом. Я не знаю, каковы они, поскольку их тайна была утрачена за прошедшие годы. Но если ты отыщешь замок, то сможешь восстановить его и ни у кого нет на него больше прав, чем у тебя. Так поспеши же в путь и всегда помни, что ты — Хубелейр.

Поэтому, со временем, я отплыл из Арморики на маленьком рыбацком судне. Благодаря то ли мореходному искусству капитана, то ли попутным ветрам, я наконец высадился на берег Корнуолла. Мой боевой конь, хромой, старый, тощий и кривой на один глаз, не оценил этого путешествия и через час после высадки околел. Поскольку даже человеку моей огромной силы было невозможно далеко уйти пешком, облачённым в доспех, я печально спрятал большую его часть под грудой листвы, тщательно отметив это место, чтобы вернуть эти ценные вещи, когда представится возможность. Затем я отправился в путь, с кинжалом на поясе, длинным мечом и щитом, бьющимся о мою спину на каждом шагу.

Через несколько часов, усталый и проголодавшийся, я достиг большого замка, стоящего посреди огромного луга. Я был уверен, что это древний дом моего рода и что никто, разумеется, никто в Корнуолле, не имел на него больше прав, чем я. Но, к своему великому изумлению, я обнаружил его занятым, ибо характерно выглядящий человек в монашеской одежде стоял на подъёмном мосту, явно поджидая меня. Моей первой мыслью было, что он походит на жабу и тут же меня разозлила его наглость жить в замке Хубелейров. Я решил, что, когда буду править, как властелин Корнуолла, то сразу же выгоню его; но в то время я не стремился сказать ему, что чувствую, поскольку я больше нуждался в крове, пище и тёплом месте у огня, чем в перепалке.

Применив свою лучшую латынь, я объяснил монаху, кто я и откуда пришёл, и заверил его, что я человек культурный, а, значит, не причиню ему никакого вреда и весьма нуждаюсь в любом гостеприимстве и подкреплении сил, которое он может мне предложить. В ответ он рассказал, что является аббатом Руссо[4] и этот замок принадлежит ему, хотя несколько веков назад он находился в собственности старинного рода, который в конце концов его