Улика на память - Юрий Вячеславович Ситников

Ознакомительный фрагмент

цирк.

— Не тяжела ноша? — засмеялся я.

— В самый раз.

В подъезде было темно. И хотя окна выбиты, свет в них практически не проникал — слишком близко посажены деревья. Поднявшись по старым стертым ступеням, мы остановились у единственно уцелевшей на этаже двери. Она была деревянной, выкрашена коричневой краской, вдоль всего полотна проходила внушительных размеров трещина. Три соседские квартиры (мы заглянули в каждый дверной проем) завалены строительным мусором.

— И куда идти? — шепотом спросила Люська. — Он может быть где угодно.

— На первом этаже его точно нет, — сказал Димон, взявшись за искореженные перила.

— Почему?

— В квартирах много пыли и совсем нет следов. А на двери висит амбарный замок.

— Ты прав.

— Поднимаемся выше.

На лестничном пролете я невольно вздрогнул, услышав сзади грохот. Люська уронила кирпич.

— Спасибо тебе. И твоему кирпичу спасибо, теперь ты всех оповестила о нашем присутствии.

— Так получилось.

— Чего мы тогда крадемся? Эй! — крикнул я. — Есть кто живой?

— Глеб, ты с ума сошел!

— Пошли, не стойте.

На втором, третьем и четвертом этажах было пусто. На пятом возле одной из дверей стояла жестяная банка с окурками внутри.

— Уже горячее, — сказал я, кивнув на прикрытую дверь.

— Он там, — Димон приложил палец к губам.

Прежде чем толкнуть дверь, я постучал. Ответа не последовало. Тогда я толкнул дверь и прошел в прихожую. Строительный мусор был убран, от входной двери тянулась протоптанная дорожка в большую комнату.

Мы ломанулись туда.

— Никого, — разочарованно сказала Люська.

— В соседних помещениях тоже пусто.

— Когда он успел смыться?

— Когда тебе приспичило сгонять в магазин.

На полу возле стены лежал старый рваный матрас, на нем — скомканное байковое одеяло. На тумбе (она примостилась в углу) я заметил пачку сигарет и коробок спичек. Низкая скамейка была придвинута к окну, на ней стояли чашка, пачка чая, упаковка сахара. На подоконнике лежали пластиковая ложка и вилка.

— Он здесь живет, — сказал Димон.

— Бомж?

— Не похож он вроде на бомжа.

— Не похож, — согласилась Люська. — Но вещи, ребят, это же наверняка его вещи.

Я сел на корточки, открыл дверцу тумбы.

— Что там, Глеб?

— Три банки консервов, салфетки и нож.

— Глебыч, Люсь, — позвал Димон. — Идите сюда.

Левее от входа в самом углу стояла объемная спортивная сумка. Она была накрыта серой тканью и завалена пачкой пожелтевших газет.

— Посмотрим, что внутри?

Я прислушался.

— Ничего не слышите?

— Нет. А что, кто-то идет?

— Показалось, — я склонился над сумкой, открыл молнию, заглянул внутрь. — Шмотки.

— Посмотри, что в боковых карманах, — сказала Люська. — Вдруг документы есть.

— Документы он при себе держит.

Наспех проверив содержимое сумки, я закрыл молнию, выпрямился.

— Кроме вещей — ничего.

Оттолкнув меня, Люська начала шарить в боковых карманах. Их было несколько, три я просмотрел, четвертый не заметил.

— Я же говорила, — закричала Люська, выудив из бокового кармана фотографию.

— Это не документ. Обычная фотка.

— Не обычная, а армейская. Люсь, дай взглянуть.

На снимке плечом к плечу стояли четверо молодых солдат.

— Воздушно-десантные войска.

— ВДВ. Гм. Нам это что-нибудь говорит? — Люська пристально вглядывалась в лица солдат.

— Может быть, — задумчиво проговорил Димон. — Качество фотки хромает.

— Старый снимок, что ты хочешь. Тогда фотики допотопные были.

— Слушайте, так вот же он — наш мужик. Первый слева. Дим, скажи! Он, правда?

— Похож.

— Одно лицо. Ой, — Люська выхватила из рук Димона фотографию. — Мне и этот солдат знаком.

— Который?

— Рядом стоит.

— Точняк, я вроде тоже его где-то видел. Глебыч, посмотри.

— Нашего узнаю, изменился, конечно, но не настолько.

— А второго?

— Нет, никогда не видел.

— А если подумать, Глеб?

— Не видел. Смахивает немного на актера или музыканта… не-е, не вспомню.

— Прям перед глазами его физиономия мелькает, — Люська начала обкусывать губы. — Недавно видела, клянусь.

— Забей на него.

— Вот мы тормоза, — Люська перевернула фотографию, показав на оборотной стороне надпись. — Сфоткались они аж девятнадцать лет назад. Нас с вами еще не было. Так, число, месяц, год, номер воинской части… А имен нет, только прозвища. Облом.

— Вот же имя — Серега Колосов.

— А остальных как зовут?

— Хром, Червонец, Серега Колосов, Жека.

— Подожди-подожди, Хром — это первый слева?

— По идее, да.

— Ага, значит, за тобой следил Хром.

— Рядом с ним Червонец.

— Все-таки я где-то его видела. Взгляд очень знакомый… Черт, теперь не успокоюсь.

— Низкорослого солдата зовут Серега Колосов, крайний — Жека. Скорее всего, Евгений.

— Не густо. Что мы узнали, его армейское прозвище — Хром. Капля в море.

Внизу послышались шаги.

— Кто-то идет.

— Шухер!

Димон быстро накрыл сумку тканью, положил сверху пачку газет.

— Уходим.

— Глебыч, мы же собирались с ним поговорить.

— А если это не он?

— Но…

— Димка, пошли, — Люська потянула Димона за руку.

Выбежав из квартиры, я знаком показал ребятам, чтобы они остановились. Сам перегнулся через перила, посмотрел вниз.

По лестнице поднимался человек, я отчетливо увидел его лицо.

— Он, — сказал я одними губами.

— Так мы прячемся или нет? — спросила Люська, прижимая к груди фотографию.

— Нет. Зачем ты фотку взяла?

— Машинально.

— Спрячь.

— Сейчас.

— Быстрее!

Люська положила фотографию себе в сумочку, отошла к соседней квартире, приготовившись увидеть мужчину в сером свитере. Он был на четвертом этаже, еще один лестничный пролет — и мы встретимся.

Я сунул руки в карманы, Димон прислонился к стене. Шаги делались громче, было слышно тяжелое дыхание.

И