Удивительные сказания Дивнозёрья - Алан Григорьев

Кира, мы же договаривались, что ты не будешь так делать!

– Он меня хитростью в избу заманил и заставил в муку вступить, – наябедничала Кира. – А таперича шантажорит… Фу, забыла… Слово такое вумное…

– Шантажирует… – вздохнула Тайка. – Пушок, это нечестно.

– Тая, она врёт. Ну, то есть про муку всё правда. А вот что ничего не знает – точнёхонько врёт!

– А ты бы по-хорошему спросил, тады, может, я бы и ответила! – вздёрнула острый нос кикимора. – А таперича – шиш тебе, морда рыжая-бесстыжая! Тьфу на тебя, тьфу-тьфу!

Тайка закатила глаза:

– Хватит ругаться! Пушок, неси тазик с тёплой водой. Кира, мой лапы. Потом вместе стираете коврик, а я ставлю чайник. Оладушки, надеюсь, все будут?

– Меня оладушками не купишь! – фыркнула кикимора.

– А если с яблочным джемом?

– Ой, ведьма, ну ты кого хошь уболтаешь! Согласная я. Нешто мы чужие, нешто не договоримся? Давай суда свой джем.

– Будет тебе целая банка за правдивый рассказ. Но сначала – лапы!

Когда водные процедуры были закончены, коврик выстиран, а оладушки готовы, все уселись за стол.

– Так вот, о новостях. – Кира придвинула баночку с джемом к себе поближе. – Ты спрашивала, не видели ли мы кого постороннего на нашей гулянке. Я тогда правду сказала: не видела, одни кикиморы были. Вот только, знаешь, одна из них – новенькая. Галкой зовут. Раньше никто из наших её не видал. Пришла, и такая: хочу дружить. А нам жалко, что ли? Грю: ну давай. И она как репей прилипла. Ходит и ходит, чуть ли не в рот заглядывает. И всё записывает. Я ужо тогда напряглась: ну где ты видала грамотную кикимору?

– Это точно! – хихикнула Тайка, припомнив, как Кира и её сестра Клара рассылали приглашения на день рождения. Все тогда тоже подумали про угрозы и шантаж.

– Так-так-так, продолжайте, гражданочка. Тая, кажется, я понимаю, к чему она клонит. А вдруг эта Галка… – Пушок осёкся, вспомнив, что не стоит много болтать перед посторонними. Особенно кикиморами. У них же язык без костей – сразу раззвонят. Но они с Тайкой явно думали в одном направлении.

– Дальше – больше! – Глаза Киры горели негодованием. – Ух она нас и достала! Подходит так, заглядывает в лицо и грит ласково: «Я всё про тебя знаю». Дошло до того, что вздули её наши девчонки и велели больше на гулянки не приходить.

– Поссорились, значит? – Тайка участливо сунула кикиморе ложку, но та, мотнув головой, запустила в баночку палец. – Кира, а ты, случайно, не знаешь, где Галка живёт?

– Раньше вроде в школе жила…

Заслышав это, Пушок яростно захлопал крыльями:

– Тая, нужно немедленно лететь туда и брать вражину! Да, не упырь, конечно. Но так хотя бы прошлое дело раскроем. Проведём воспитательную работу.

Кикимора погрозила ему узловатым пальцем-веточкой:

– Обожди, крылатый. Я же грю: раньше. Энто значит, что больше не живёт. Я к ней пришла за сестёр извиниться. Галка хоть и странненькая, но вздули её зря, по-моему. Вот только в школе её и след простыл. Сбежала, понимашь?

– А куда?

– Почём мне знать? Ты сыщик, ты и ищи.

– Да я бы уже давно нашёл, если бы не некоторые…

– Спасибо, Кира, ты очень помогла. – Тайка решила вмешаться, пока Пушок не наговорил лишнего. – Подумай, что ещё нам стоит знать о Галке. Какие-то особые приметы, может быть?

Кикимора почесала в затылке:

– Вумная она слишком. Бантик носит синенький. Ищо заикается немного. А, и главное – не яблочница она, как мы, а глумница. Суть ейная, сталбыть, пужать да глумиться. Только она и энто не очень-то умеет, потому што стесняется.

В этот миг у Тайки запиликал ватсап, и на экране высветилось новое сообщение от деда Фёдора.

Она хлопнула в ладоши:

– Кажется, нашёлся наш упырь! Идёмте, мсье детектив!

* * *

Из приоткрытого погреба деда Фёдора доносились сдавленные рыдания:

– Тута все друг дружке п-помога-а-ают… А мне никогда никто не п-помога-а-ал… Всё сама. Вот энтими лапками! П-почему никто со мной не дру-у-ужит…

Пушок собрался было нырнуть в погреб, но Тайка ухватила его за шкирку:

– Погоди. Давай затаимся и послушаем, о чём они говорят.

– Ну-ну, Галчонок, не реви, – пробасил дед Фёдор. – Зачем же ты тогда над всеми глумилась, ежели на самом деле дружить хочешь?

– А шобы знали! К-как они ко мне, т-так и я к ним! Я сперва п-пыталась по-хорошему. П-письма п-писала. П-потому шта мне сказали: коли хочешь п-подружиться, интересуйся им. В-вот я и интересовалась. Но к-кикиморы сказали, что я – душная. А ведьма ваще считает п-преступницей. Зря я про них истории собирала – только б-бумагу п-потратила.

– И тогда ты решила, что будешь всех пугать? Обидели тебя, бедолагу, и ты теперь тоже всех обижаешь?

– Я глумница, мне по натуре глумиться положено!

– Так ты глумись, но по-доброму. Промеж друзей хорошая шутка знаешь как ценится? На вес золота.

– П-правда? – Галка перестала плакать. – Н-но для этого надо сначала найти друзей… А к-как? Все только и знают, что за спиной шептаться да н-невесть в чём обвинять. Грят, вумная я слишком, потому что грамоте обучена. Я всё энто время в ш-школе жила, за детками следила – так и выучилась. Но т-теперь не хочу т-туда возвращаться. Что м-мне делать?

– Для начала перестань притворяться упырём поганым. – Дед Фёдор многозначительно кашлянул. – Жесты обидные не показывай, слова пакостные не говори. Вот увидишь, люди сами к тебе потянутся.

– Я уже п-пыталась по-доброму… Эх, н-никому-то я не н-нужна… – вздохнула Галка.

– Эка, подруга, тебя жизнь помотала. До чего ж надо было довести человека… то есть кикимору. – Что-то громко скрипнуло. Наверное, дед Фёдор уселся на бочку. – Вот моя внучка Маришка такая же. Защищаться начинает раньше, чем напали. Эх, молодо-зелено…

– Слышь, дед, а какая она, твоя внучка?

– Хорошая девочка. Порой глядит букой, но в душе – добрая. Кудрявая, как ты. Хочешь, фотокарточку покажу? Сейчас, только бумажник достану. Вот, смотри.

– Ух, к-красивая. С тобой живёт?

– Не, в городе.

– Скучаешь по своей М-маришке?

– Ещё бы!

– Что ж тогда сам в город жить не поедешь?

– А чего я там не видел? – усмехнулся дед. – Жил я там когда-то. По молодости уехал счастья искать, да вишь – вернулся. Кстати, хочешь в моей избе поселиться, Галчонок? Попробуем подружиться. А что касается остальных – вот мой совет: начни всё сначала.

– А так м-можно?! – ахнула Галка.

– Конечно. Хочешь, вот в погребе живи. Иваныч съехал, место как раз освободилось. Только с условием: никого не пужать, глумиться по-доброму, по-соседски, с пользой. Смех, говорят, жизнь продлевает. И с кикиморами помирись. И