Элизабет Лейрд - Тайны "Бесстрашного"

— О да! — просияла Кит. — Превосходная история. Да, такое я запросто расскажу.

— Вы понимаете, Катрин, — мягко продолжил мистер Эрскин, — что, покинув нас и прорвавшись через позиции английских солдат во французскую армию, вы уже не сможете вернуться на «Бесстрашный»? Вам придется довести роль до конца и вернуться домой в Бордо.

Катрин бросила быстрый взгляд на Джона, но тут же отвернулась.

— Именно этого я и хочу, — отозвалась она. — Вернуться домой.

— Чудесно. Великолепно. Молодец, — снова подал голос капитан Баннерман. — Тогда ступайте. Можете считать, что вы из флота уволены. Признаться, кто-кто, а я этому рад. Крайне неуставные обстоятельства, но мы смогли выйти из всей этой истории с честью, без всяких там скандалов и истерик. Женщины на корабле… хм! Всё, умолкаю. Мистер Эрскин, прошу вас, распорядитесь насчет эвакуации орудий…

— Прошу прощения, сэр, — прервала его Кит.

— Да, девочка? Что еще?

— Правильно ли я поняла, что Джон Барр будет сопровождать меня, сэр, через английские позиции? Пока я не окажусь в виду французской армии?

Капитан поднял густые брови.

— Ну разумеется. А зачем же еще он здесь? Мистер Барр проводит вас за позиции британской армии, после чего вернется обратно на корабль. Дальше вы уж сама как-нибудь.

— Сэр, но я должен провожать ее всю дорогу, — возмутился Джон. — Я не могу отправить ее одну-одинешеньку в самую гущу солдат! Давайте я снова притворюсь ее лакеем, слугой. Тогда я сумею ее защитить, если…

— Подумай сам, Джон. Подумай, — перебил его мистер Эрскин. Щека со шрамами у него судорожно подергивалась. — Мадемуазель де Жалиньяк будет куда в меньшей опасности, если поедет одна. Твое присутствие мгновенно возбудит подозрения. Молодой человек с типичным моряцким загаром, да еще и говорит только по-английски — да ты сразу же испортишь всю игру. В тебе с первого взгляда узнают моряка, притом английского.

Джон пристально поглядел на первого помощника.

— Наверное, вы правы, — убито произнес он после долгой паузы.

— Прав? Боже ты мой, ну конечно, он прав! — раздраженно рявкнул капитан Баннерман. — Черт побери вашу дерзость. «Наверное», старший офицер прав, подумать только — «наверное»! В жизни ничего подобного не слыхивал! А теперь проваливайте, вы, оба, и… и да увенчается ваша миссия успехом.

Мистер Эрскин вывел Кит и Джона из каюты. Он улыбнулся Кит и, к великому удивлению девочки, вдруг взял ее руку и поцеловал.

— Я восхищаюсь вами, мадемуазель. Вы девушка редкой стойкости, отваги и силы духа! Рискну предсказать вам большое будущее. Не будь я нищим моряком, довольно старым, да еще обезображенным, думаю я бы… однако же оставляю вас заботам мистера Барра. И не испепеляйте меня взглядом, юный Джон. Катрин, проститесь с мистером Кэтскиллом, возьмите ваше женское платье и будьте готовы отбыть через час.

Глава 37

Уже стемнело. Торопясь убраться туда, где бы их не слышал часовой под дверьми капитанской каюты, Джон и Кит отошли в тихий уголок на квартердеке. С моря дул леденящий ветер, друзья дрожали от холода, но почти не замечали этого.

— Ты вовсе не обязана соглашаться. — От волнения Джон тряхнул Кит за руку куда сильнее, чем собирался.

Девочка осторожно высвободилась.

— Именно что обязана. Разве не понимаешь? Это мой единственный шанс вернуться в Жалиньяк. Когда «Бесстрашный» уйдет сопровождать корабли с важным грузом, то может уже и вовсе никогда не вернуться к берегам Франции. Пройдут годы, пока мне снова выпадет случай попасть домой. И подумай, Джон, что будет, если я откажусь? Вдруг французы нападут и завяжется бой? Сколько людей с «Бесстрашного» погибнет? Кто из наших друзей? Том? Джейбез? Мистер Эрскин? Дейви? Ты?

— Только не Дейви, — попытался улыбнуться Джон. — Ему гадалка нагадала, что он будет жить вечно.

— Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Если кто-нибудь из них погибнет, я не вынесу сознания, что могла как-то предотвратить это.

Они жались друг к другу под порывами холодного ветра Джон слышал, как Кит стучит зубами. Так хотелось обнять ее, защитить от стужи, но Джон знал, что часовой у каюты не спускает с них глаз.

— На моем месте ты бы сделал то же самое, Джон, ведь правда же? Потому что так — правильно.

Он неохотно кивнул;

— Да. Да, наверное, и я бы согласился.

Он хотел сказать еще многое, хоть как-то выразить словами всё царившее на душе смятение, всю бурю чувств, что раздирала его, но тут один из военных моряков на палубе откашлялся и затопал ногами, согреваясь. Он оказался куда ближе, чем думал Джон.

— Да и потом, — Джон услышал в голосе Катрин улыбку, — только подумай, что за приключение!

Он набрал в грудь побольше воздуха. Если Кит такая смелая, то и он не отстанет.

— Не волнуйся. Я больше спорить не буду. И помогу тебе всем, чем только смогу.

— Спасибо. — В голосе девочки звучало нескрываемое облегчение. — А теперь мне надо вернуться в лазарет. Не знаю, как быть с одеждой. У меня ведь только и есть то бальное платье из Бордо. В нем я за две минуты замерзну насмерть.

Они спустились с квартердека на пушечную палубу, на которой сейчас буквально свободного места не осталось. Повсюду были свалены груды военных принадлежностей. Изможденные солдаты — иные с окровавленными повязками на головах, иные с рукой на перевязи, все в лохмотьях и изодранных грязных сапогах — сидели, прислонившись спиной к переборкам, или просто лежали прямо на голых досках.

Кавалерийский офицер в сапогах со шпорами стоял на коленях подле одного из стонущих страдальцев и подносил к его губам флягу с водой.

Глаза Джона сузились при виде плотного плаща, который офицер сбросил с одного плеча, чтобы высвободить руку. Подождав, покуда кавалерист выпрямится, мальчик подошел к нему.

— Прошу прощения, сэр.

Офицер повернулся, и Джон был поражен, увидев, как тот бледен и изнурен. Щеки кавалериста ввалились, глаза запали, но сверкали таким счастьем, что Джон даже отступил на шаг.

— Да, да, дорогой мой, — лихорадочно проговорил офицер, хватая мальчика за руку. — Чем могу служить.

— Я… у меня к вам немного странный вопрос, — начал Джон, выбитый из колеи жаром собеседника. — Мне нужно… видите ли, по некоторым обстоятельствам мне нужно купить у кого-нибудь теплый плащ, вот как у вас. Не для меня, а… для одного человека Может, вы случайно знаете кого-нибудь, кто бы мне продал…

Офицер уже расстегивал цепочку на воротнике. Торопливо сбросив плащ, он сунул его в руки Джону.

— Он ваш. Берите. Нет-нет, и слушать ничего не хочу. Если бы вы только знали, как вся наша злополучная армия мечтала об этой дивной минуте — когда мы увидели ваши прекрасные корабли, наши английские корабли, такие величественные, такие сильные… Они входили в гавань, а мы знали: это идет наше спасение… — Он умолк, и Джон, к величайшему своему смущению, увидел, что в глазах офицера блеснули слезы. — Мы в безопасности тут, в этих деревянных стенах, и здесь тепло, и есть еда…

— Но я же должен хоть заплатить… — растерянно проговорил Джон.

— Заплатить? Дорогой мой, вы хоть посмотрите на этот плащ. По меньшей мере три дыры от пуль… прореха от удара сабли… низ весь в грязи… вот тут подпалина… а шелковая подкладка вконец истрепалась. Я бы постыдился показаться в нем в Лондоне. В Гайд-парке вокруг меня собралась бы целая толпа насмешников. Нет-нет, уж каков он есть, но он ваш.

Раненый на полу снова застонал. Офицер присел и поднес флягу к тонким запекшимся губам бедняги.

— Не стони, Карзон, славный мой товарищ. Теперь ты в безопасности, слышишь? И тебя даже накормят. Накормят! Меня со всей ответственностью заверили, что обед из — что там едят моряки? — солонины и горохового супа будет подан прямо-таки незамедлительно. Так что теперь умирать не стоит. Держись!

Джон помешкал рядом еще несколько секунд, а потом пошел прочь.

«Да и всё равно у меня же денег нет ему заплатить», — запоздало сообразил он.

В темноте и царившей на корабле сутолоке шуме и столпотворении, когда к борту то и дело подваливала еще одна шлюпка с оравой оборванных, усталых и раненых солдат, их ружьями, амуницией и прочим, и прочим, никто и внимания не обратил еще на одного гардемарина, спускающегося по штормтрапу «Бесстрашного» в пустой ялик. Никто даже не глянул на тонкую фигурку, с головой укутанную в плащ, что проворно скользнула за ним следом. Матросы в ялике налегли на весла, и крохотное суденышко заскользило к берегу, где уже ждала посадки очередная группа солдат.

Пробравшись через толпу на пляже, Джон и Кит оказались под стенами гавани.

— Подожди здесь, — сказал Джон. — Тут тебя никто не заметит. А я пока огляжусь, куда нам двигаться дальше.