Кролы и Цаки - Алексей Александрович Олейников

показались первые тонкие иглы зелени. Скоро здесь поднимется широкое шумящее поле луговых трав, душистых и сладких даже на вид. Санья прошлась вокруг шалаша. Он был сложен из обломков жожобаба, она узнала дерево, хотя то изрядно обгорело. Вот ветви, на которые она вешала гамак, вот дупло, через которое они проникли внутрь ствола. В дупле и вокруг обломков валялись какие-то большие полупрозрачные покрывала, их вяло шевелил ветер. Санья, лучший ботаник в своём классе, даже не нагибаясь определила, что это сдутые водяные зонтики борхеса прямолистного.

Она проверила свою сумку, которая была в шалаше. Похоже, Тим использовал все семена борхеса и действительно взлетел вместе с частью дерева. Ей это не привиделось. Санья Пушинкова восхищённо покачала головой. Всё-таки не зря он командир. Такое только ему в голову могло прийти. Конечно, Тима иногда заносит, когда он думает, что умнее его никого среди кролов нет, но на него можно положиться. И всё-таки что это была за тварь в жожобабе? Ни в одном справочнике обитателей поверхности она не встречала ничего подобного. Как жалко, что они не смогли описать это существо, какая потеря для науки.

Санья зевнула. Каскара! Вот что ей нужно! Здоровенная кружка горячей каскары. Сесть на пенёк, выпить кружечку и записать в дневник наблюдений новое существо, которое они встретили. Она уже зарисовала и вертушечного прыгуна, и хохлатых хохотунов, и, конечно же, кротокота во всех подробностях – на странице даже вклеен его волос, который Санья выдрала во время побега из пещеры. И волкозубы – там она сделала набросок, но вот над описанием зверей надо было ещё поработать. И, конечно же, существенная часть дневника была посвящена Хвостику. Цак спит, цак лежит, цак стоит, цак бежит, цак чихает. Она сделала десятки набросков Хвостика, приложила фрагмент скорлупы, несколько перьев и даже оттиск лапы – на весь разворот. Для этого пришлось уговаривать Хвостика потерпеть, пока она намазывала ему лапу чернилами, и скормить полпакета дуремаровых цукатов.

Санья сначала решила, что назовёт новую статью «Жожобабовый хватала».

Мимо пробежал Хвостик. На Хвостике сидел Юм и держал в лапе катушку с ниткой. Катушка крутилась, нитка разматывалась. Увидев Санью, Юм потянул поводья, и цак замедлил ход, заклекотал, глядя на неё оранжевым глазом. Ещё цукатов просил.

Санья подошла, сунула ему в пасть сладкую полоску сушёного дуремара. Потрепала по жёстким юношеским перьям, пробивавшимся на шее. За эти дни птенец ощутимо вырос, и было ясно, что он пока не собирается останавливаться. Поэтому всё свободное время ел, искал еду или отсыпался после сытного обеда.

– С добрым утром! – сказал Юм. – Представляешь, Тим взорвал жожобаб, и мы полетели, а потом приземлились на этот холм, а Хвостик был вместо якоря, а ещё мы… ах да, как ты себя чувствуешь?

Санья пожала плечами.

– Вроде бы хорошо, – сказала она. – А вы поле размечаете? Решили тут сеять? Почему?

– У Тима спроси. – Юм показал на Корешкова, который вбивал колышек у края леса. – А я пойду. До вечера надо разметить все участки.

Он тронул поводья, и Хвостик побежал дальше.

Санья, по-прежнему кутаясь в спальник, дотелепала до Тима. В спальнике она себя чувствовала увереннее. Когда ты в нём, ты всё ещё отдыхаешь. Почти спишь. Пока она шла, то с неприятным удивлением заметила, что у неё всё болит. Ох и помял её этот жожобабовый хватала! Пожалуй, надо его переименовать в щупальцевого душилу.

Тима она нашла возле землезора. Установив раздвижную треногу, он сначала смотрел в окуляр, который транслировал ему туманную даль, потом хмурился и записывал что-то в блокнот.

Корешков вычислял угол наклона водяных потоков. От этого многое зависело – будет ли поле пересыхать или, наоборот, будет заболочено.

Всё бы хорошо, но почему надо сажать на этом холме? Он покосился на Санью и тоже поинтересовался, как она себя чувствует. Санья сказала, что хорошо, и спросила, с каких пор они сажают огороды на горах. Тим обвёл всё обозримое пространство и с чувством спросил:

– А где ещё?

Санья вынуждена была признать, что больше негде. Первый катастрофический ливень затопил сухую стень, и вода ещё покрывала равнину. Конечно, она уже немного спала, проступили пригорки, потоки вошли в русла зимних рек, но сажать в такой грязи можно разве что сырой аррос, который страшно любит воду. Остальные культуры просто погибнут. А ждать неделю, пока установится нормальный режим дождей, они не могли. Срок посева истекал как раз через неделю.

– Я тоже думал, что здесь нельзя сажать, – сказал Тим. – Но смотри.

Он указал в сторону леса. Санья пригляделась и ахнула.

Это же был хрущевой лес! Самый редкий и самый ценный из лесов на поверхности. Плотные зелёные хрущи, похожие на гигантские травы, росли, раскидывая в стороны узорные резные листья.

– Вот, из ствола вырезал.

Тим вынул из кармана зелёный сочный кубик и предложил Санье. Та осторожно откусила, вздрогнула до кончиков ушей и с наслаждением прожевала весь кусок. Это был не просто хрущ, а медовый хрущ высшей пробы! На рынке одна крынка варенья из медового хруща стоила как мешок наваристых кореньев корнапса. Вот это удача! Мало того что медовый хрущ – деликатес для кролов, он ещё и очень разборчивая культура – растёт только на самых плодородных землях, где много воды и солнца. Значит, если он на этом холме уцелел за время лета, то в зимний сезон будет расти ещё лучше. А рядом будут расти их посадки. Холм здоровенный – все семена можно будет посеять.

– Наконец-то нам повезло! – сказала Санья. – Ты умница, Тим. Спасибо тебе. Ну, вообще за всё.

Она обняла его, накрыв спальником, как крыльями. Тим сначала хотел поругаться, но потом вздохнул и сказал:

– И тебе. И Юму спасибо. Без вас я бы не справился.

Санья подняла голову, посмотрела на него тёмными серыми глазами, в которых светилась радость.

– Мы молодцы, да? – и сморщила нос.

– Будем молодцы, когда всё посадим, – строго сказал Тим.

Санья, махнув спальником, покружилась.

– Я за семенами! – и умчалась в шалаш за инструментами.

Они работали весь день до вечера. Работать кролы умели – за один день они разметили все поля, выставили границы, соорудили деревянный плуг из обломков жожобаба, запрягли туда Хвостика и распахали одно из полей. И теперь сидели на обрыве, свесив лапки вниз и попивая каскару вприкуску с медовым хрущом, и глядели на закат.

Солнце садилось за край сухой стени, уходя в сторону Пухлого архипелага и Закатных лесов. В многочисленных озёрах, озерцах, реках и лужах дрожало и дробилось розовое небо. Воздух был свеж,