Ладо Мрелашвили - Мальчишки из Икалто

— Серьёзный разговор через таких посыльных не начинают. — Сандро нахлобучил кепку на нос мальчишки.

Тот засопел, вылезая из-под козырька, наконец выбрался и бросил на Сандро такой свирепый взгляд, что Сандро рассмеялся.

— Ну ты и сердитый! Откуда только в таком маленьком столько гордости? Извини, я больше не буду…

— А может, это хитрость, а? — прервал его Гоги. — Почему Гиви именно в нашем штабе предлагает встретиться? Может, он что-нибудь пронюхал?

— Пожалуй, ты прав. Встретиться мы с ним можем, но где-нибудь в другом месте…

И Сандро написал на обороте записки:

«Если дело важное, через два часа буду в пионерской комнате. Командир звена Сандро Бучукуртели».

Через два часа встреча между новым вожатым и командиром звена действительно состоялась. На ней не было ни одного свидетеля, даже Гоги Торадзе прокараулил всё время у дверей, так что, о чём шёл разговор, осталось неизвестным. Но последующие события пролили на это некоторый свет.

…Возвращаясь с рыбалки, Снайпер ещё издали заметил на калитке своего двора две буквы, выведенные мелом: «О» и «С» — общий сбор. Снайпер заторопился, забросил удочку на чердак, низку с несколькими чахлыми бычками погрузил в жбан и, вытирая об штаны мокрые руки, выбежал на дорогу.

Вечерело. Нежаркое осеннее солнце уже закатилось, и сумерки окутали село. «И чего им такое приспичило? Может, случилось что? Если они заставляют меня по пустякам топать из конца в конец села, я им задам жару. Завели моду: собрание да совещание!.. Дело надо делать, а не зубы полоскать…»

Так думал Снайпер, шагая по безлюдной просёлочной, и вдруг прямо нос к носу столкнулся с бывшим вожатым.

Нико преградил ему дорогу и, не дав опомниться, схватил за грудки.

— Ага, попался, чёртов Лукич! Если не ошибаюсь, ты тоже в тот вечер нападал на меня?!

— Но, но, но!.. В какой ещё вечер? Знай, что говоришь! — не смутился Снайпер.

Нико заколебался. «Может, и в самом деле обознался в темноте… — подумал он. — Да всё одно — из их банды!» И он покрепче встряхнул мальчишку.

Снайпер обозлился не на шутку.

— Пусти, слышь!.. Чего торчишь на дороге, как разбойник. Нет человеку прохода.

— Не ругайся!

— Не твоё дело!

— Я из тебя всю душу вытрясу!

Нико поддал ему коленкой и отпустил.

— Ну подожди ещё! — огрызнулся Снайпер и припустил к сараю.

— Где ты пропадал? — набросились на него ребята, когда он вошёл в сарай.

Снайпер смачно сплюнул.

— Это всё Нико, будь он неладен! Встретил меня, как разбойник на большой дороге!..

— Ну ладно, садись и слушай. Садитесь все, ребята, да потеснее. Читай, Гоги.

Гоги улёгся на соломе, положил перед собой лист бумаги и, светя фонариком, стал читать:

Обязательство

Мы, звено Бучукуртели, и все, кто хотят дружить с нами, обязуемся:

1. Не лазить без разрешения по чужим садам.

2. Слушаться родителей и вообще старших и не изводить учителей.

3. Стать членами одного из кружков и не получать больше плохих отметок.

4. Не обижать маленьких, а если, увидим, что кто-то их обижает, приходить на помощь.

5. Не лгать, не курить и не ругаться.

Кто не выполнит этих обязательств, будет без разговоров исключён из звена.

— А говорили, что исключать без разрешения больше нельзя! — прервал чтение Снайпер. — И вообще, на кой шут нам такие обязательства! У нас ведь есть «Правила поведения учащихся».

— Не прерывай! — сказал Гоги. — Текст обязательства мы уже обсудили. Читаю дальше: «Всем, всем, всем членам звена запрещается разговаривать и общаться с теми, кто не выполнит этих обязательств».

Гоги дочитал и передал листок Сандро.

Сандро подписался, пустил обязательство по кругу. Листок обошёл всех и дошёл до Снайпера.

— Эта штука и без моей подписи хороша, — сказал Снайпер.

— Обязательство составлено без тебя, но мы же не виноваты, что ты опоздал!

— Эх, Хахабо-о! Я совсем не потому отказываюсь подписать эту бумажку. Составили, и ладно…

— Почему же ты не подписываешь?

— Потому что я всё равно буду ругаться и курить тоже.

— Но в обязательствах сказано: «не ругаться».

— Вот я и не подписываюсь.

— Значит, не подпишешь? — вмешался Сандро.

— Не могу! — Снайпер развёл руками. — Рад бы, да не могу…

— Ну ладно!.. Отныне ты не член нашего звена, и с нашими ребятами у тебя не может быть ничего общего. Ребята, с сегодняшнего дня Мрелашвили Вахтангу Лукичу воспрещается вход в этот сарай и общение с нами! По требованию звена Снайпер сейчас же должен покинуть наш штаб.

Мальчишки удручённо молчали. Снайпер опешил. Он беспокойно оглядел лица товарищей, но все отводили глаза и хмурились.

— Так и быть, я брошу курить.

— Это само собой. — Гоги строго поджал губы. — А как насчёт ругани?

— Не знаю. Ты думаешь, мне самому хочется ругаться?

Сандро был беспощаден.

— Не может быть никаких разговоров. Кроме того, вместо докторской курицы, которую ты укокошил камнем у своего плетня, ты отнесёшь ему другую и попросишь прощения.

Снайпер просто не знал, как быть. Расстаться с ребятами — этого он не мог даже представить. А если он подпишет бумажку, а потом вдруг не сдержится?.. А ребята? Правильные ведь парни, чёрт бы их побрал. И чего они выдумали? Нет, лучше всё-таки уступить. Пропади она пропадом, всякая ругань да курение! Лучше вовсе зашить себе рот, чем потерять таких друзей.

— Давайте вашу бумажку! — еле выдавил Снайпер.

Гоги протянул ему листок.

Лукич долго разглядывал его со всех сторон и наконец, глубоко вздохнув, подписался. Мальчишки сразу повеселели.

— Теперь, ребята, — сказал Сандро, — мы должны закончить все дела, связанные с этим сараем. Мы больше не будем здесь собираться.

— Что случилось?

— Почему? — посыпались вопросы.

— С сегодняшнего дня нам незачем прятаться и скрываться. Яблоки, что хранятся здесь в соломе, мы должны вернуть хозяину.

— Обрадовал, нечего сказать! — скривился Снайпер.

— Так ни одного яблочка и не попробовали.

— Хоть бы на зубок, ради забавы!.. — зашумели мальчишки.

— Тише! — повысил голос Сандро. — Яблоки мы вернём, но грозы нам всё-таки не миновать. Вы же знаете Грозного? Нужно сделать для него что-то такое, чтобы он и эти яблоки нам простил, и уж заодно в туннель пустил бы днём.

— Чего ему сделаешь?

— Грозный не старуха — дров ему не наколешь!

— Да, задачка…

— А вот что: его куры на ночь устраиваются на высохшем дереве…

— Приучить их спать на невысохшем! — хохотнул Снайпер.

— Не дурачься, Лукич!.. Давайте выстроим ему курятник.

— Что?!

— Курятник?

— Да разве мы плотники или каменщики?

— Плотничать там и не надо: вобьём в землю столбы и оплетём их прутьями. А сверху покроем камышом.

— Вот это дело! Поработаем!

— Верно! Хватит, сколько дурачились, пора и за ум браться!

— А может, куры Грозного не соизволят спать в нашем курятнике?

Мальчишки рассмеялись.

— Думаешь, они соображают, что их хозяин сам Грозный?

— Кончайте дурачиться. Нельзя ж всё на смех поднимать! Давайте лучше подумаем, как нам построить курятник, чтобы Грозному на глаза не попасться. Если он увидит нас, непременно прогонит.

— Зачем нас гнать? Он и сам будет рад.

— Э-э, с его характером — расшумится, не уймёшь потом.

— Что же нам делать?

— А вот что: Лена говорила, что скоро, через неделю, она вместе с тётушкой и дедом едут по делам в Тбилиси дня на три. Приналяжем за это время ударным порядком. Курятник не птицеферма — выстроим…

— Конечно, выстроим! — зашумели мальчишки.

— За три-то дня? Запросто!

— За три дня можно пятиэтажный курятник выстроить…

— Давайте электричество туда проведём. Пусть всё будет как положено. Вот Лукич умеет с проводами возиться.

— Брось! На что им электричество? Не станут же куры романы читать?

— Романы!.. Слышал звон, да не знаешь, где он. Вот запрём с ними Сандро и Гоги, они мигом научат рябушек стишки кропать.

Ребята рассмеялись.

— Ты, Снайпер, не смейся надо всем! — обозлился Гоги. — А то доведёшь меня, расквашу я тебе нос.

— Потише, Ефремыч, не вывихни руку!

— Ладно, ладно, кончайте! Не хватает только вам подраться… Значит, так: с сегодняшнего дня мы собираемся в классе.

— Я хочу тебя о чём-то спросить, Сандро.

— В чём дело, Снайпер?

— Ты говорил о кружках каких-то: что за кружки и что там делать?

— Это кружки по тем же предметам, которые мы проходим. Гоги, например, записывается в географический, я записался в кружок русского языка, Бердзенишвили — в исторический. Есть и другие. Ты запишешься, в какой тебе больше хочется.