Павел Шуф - Приключения юнкора Игрека

И кто же это был? — не выдержал я. — Ромка?.. Катя?..

Не знаю точно кто. Но шутка вышла презабавная. Позвонил и говорит: «Телефонограмму бросьте в корзину, все это был просто розыгрыш. Пристрелка перед первым апреля. А сами загляните до закрытия магазина к моему товарищу, он остро нуждается в творческом собеседовании с вами. Посоветоваться хочет. Есть у них какое-то любопытное обращение к ребятам. Хотят его через газету до сведения ребятни довести. А заодно, чтобы не зря до них прогулялись, — помогу сделать женщинам редакции отличный подарок, совсем дешево будет стоить».

Я, понятно, обрадовался. Шутка ли — праздник на носу, а я так и не придумал, чем бы женщин порадовать. Беру адресок магазина и — вот, прямиком оттуда!

— И что за подарки?

— Подарки? — Сиропов захохотал. — Вот они — подарки. В лице этого самого костюма. Ну, шутники! Ловко придумали… Слушайте. Прихожу я в магазин и нахожу товарища того шутника. Динэр Петрович зовут.

Мы с Борькой переглянулись.

— Он мне и говорит… — продолжил Сиропов. — Могу, говорит, предложить импортный вельветовый костюмчик за всего ничего. По своей цене. Не костюмчик — голубая мечта журналиста! И тут я, братцы-кролики, честно говоря, малость опешил. Ничего себе — подарочки женщинам. Это же мой личный годовой бюджет нужно в магазине оставить.

— Не-е, — говорю. — Не пойдет. Я лучше в гастрономе торт куплю — пусть с чаем съедят за свое здоровье.

Так ему и говорю. А он — хохотать.

— Вы, — говорит, — меня не поняли, молодой человек. — Костюмчик этот — для вас лично предназначен. Не хотите ли взглянуть?

И объясняет… Нет, вы только послушайте, как он это дело объясняет. Он мне говорит так:

— Наденете костюмчик — и всем женщинам будет приятно на вас смотреть. Разве же это не подарок для всех них? И цена — прекрасная. С рук вы за такой два номинала отдадите.

Глянул я на костюм и обомлел. Действительно, мечта! Но у меня с собой денег таких не было. И что же вы думаете? Так мне отдал. Деньги, говорит, потом занесете. Друг моего друга должен в женский праздник выглядеть как огурчик. И вот — прошу любоваться. Прямиком из магазина в. нем пришел. Чудеса прямо! Сейчас в секретариат зайду — упадут.

— Не чудеса это, — мрачно сказал я. — Не чудеса, а Суровцев.

— Суровцев?

Динэр Петрович. Вы же сами его назвали. А про товарища — это все его враки. Сам он вам звонил, сам. Чтобы замять всю эту историю.

А никакой истории и не было! — строго и холодно заметил Сиропов. — Просто я по делам в магазин, а заодно костюм себе купил. За свои, между прочим, деньги. Сейчас возьму в кассе взаимопомощи и отнесу. Так что не надо говорить глупостей. И не костюм тут главное. Это — так, между делом. А главное — совсем другое. У них в детской секции товарооборот барахлит. Вот они и просят, чтобы газета им рекламу сделала. Фоторепортажик из секции, с небольшой подписушкой строк на двадцать. Как мамы и ребята радуются покупкам. Наглядная, так сказать, агитация.

И тут Сиропов просиял:

Слушайте, Игреки, а почему бы вам самим это не сделать! Идея! Даю задание пойти в магазин. Решено!

А фотографировать кто будет? — растерянно протянул Борька, явно не готовый к такому повороту.

Фотографа к вам пристегну. А с вас — подписушка. Это даже лучше, если напишет не взрослый, а юнкор. Убедительнее будет. Ну что, пойдете? Или Маратику поручить?

Сиропов хлопнул меня по плечу:

— Соглашайтесь, Игреки, пока я добрый. Прямо в номер репортаж заявляю. Сразу дебютируете. Пора уже. А то разговор у вас на доллар с полтиной, продукции — на цент с копейкой. Ну что, беретесь или нет? В редакции иногда меня, честно говоря, не понимают. Но с вами-то, надеюсь, столкуемся?

Я подмигнул Самохвалову и произнес:

— Ладно, беремся. А где фотограф ваш?

— Вот это другой разговор! — повеселел Сиропов. — Сделайте подписушку, а заодно и помиритесь. Правильно говорю?..

Я кивнул и, не удержавшись, вспомнил папины слова:

— Лучше плохой мир, чем хорошая война.

— Хвалю! — просиял Сиропов. — Кажется, вы что-то начинаете понимать. Звоню фотографу.

Сиропов покрутил диск телефона и спросил кого-то:

— Макс, ты? Проветриться не желаешь? Да фоторепортажик надо соорудить. Прямо в номер. Тут рядом… Ага, давай запирай лабораторию — и ко мне. Старик, мне очень надо…

Положив трубку, Сиропов велел нам подождать и выскользнул из кабинета. Он вернулся минут через пять и протянул мне конверт:

— Передадите Суровцеву. Здесь деньги за костюм.

Он еще раз любовно оглядел себя:

— Каков, а?! Я же говорил вам, что женщины ахнут. Даже неприступная Сонечка — она у нас председатель кассы взаимопомощи — и та растаяла и достала ключ от сейфа.

В кабинет вошел парень в кожаной куртке с огромной квадратной сумкой. Он будто сундук нес на ремне, перекинутом через плечо.

— А вот и Макс! — объявил Сиропов и коротко объяснил ему задачу, сообщив, что фотокорреспондент Макс назначается главой творческой бригады, а мы с Борькой — приданное к нему подразделение.

Я хотел было спросить у Сиропова — будет ли напечатана задуманная им страница в помощь министру, — но тут зазвонил телефон и, подняв трубку, Олег мигом преобразился. Расплывшись в улыбке, он стал шарить рукой по столу, ища ручку.

— Крякина звонит, — шепнул он нам и замахал рукой. — Идите, мол, не теряйте времени. Крякина — это надолго.

— Понимаю, — вздохнул я. — Операция «Частушка…»

Макс был удивительно грустен и молчалив. Он не проронил ни слова, не задал Сиропову ни одного вопроса. И только, выходя на улицу, вздохнул:

— Ох, как мне все это… — и замолчал.

Ах, если бы Сиропов только знал, что и нам с Борькой тоже…

У входа в магазин мы вплелись в поток покупателей, влились в огромные ворота со стеклянными створами и сразу же подошли к кассиру из секции, где продавали холодильники.

Как нам найти коммерческого директора? — спросил я.

Динэра Петровича? — с готовностью подхватил кассир. — Поднимитесь на пятый этаж, и — справа по витой лесенке, прямиком к нему.

С Суровцевым мы столкнулись нос к носу на этой самой витой лестнице. Она, как штопор, вонзилась в крышу магазина и, казалось, хотела откупорить магазин, как бутылку.

Опять ты? — огорчился Динэр Петрович. — Да хотя бы на работе могу я не слышать о тебе? Пристал, понимаешь, как банный лист. Чего тебе здесь? Вроде бы обо всем вчера договорились. Объяснились, поладили… Разве тебе батя не сказал, что все в порядке?

Вот, держите, — угрюмо сказал я и протянул ему конверт.

Что за письмо? — удивился Суровцев.

Деньги это. Олег Сиропов просил передать.

А вы от него сейчас?

От него… Вот, к вам прислали, с заданием.

— С каким еще заданием? — холодно полюбопытствовал Суровцев.

Тут в разговор включился Макс, и Динэр Петрович развел руками:

— Ну, Сиропов! Я думал — серьезный он человек, а он — гляди кого прислал. Мелюзгу.

Я поглядел на него исподлобья:

— А вам кто был нужен? Шекспир, что ли? Макс сфотографирует, а мы заметку напишем — чего тут особенного. Где ваша секция, ведите.

Динэр Петрович, конечно же, пока ничего не знал о нашей утренней проделке с Пирамидоном, иначе попросту спустил бы нас с Борькой с лестницы и выставил из магазина, наказав всем продавцам не подпускать нас и на пушечный выстрел. Но весть о живом воротнике ждала его только вечером, и поэтому сейчас он, чертыхаясь, повел нас в детскую секцию. Макс сразу же обрел деловитость. Он поставил на пол свой сундук, извлек фотоаппарат и принялся ходить по секции, что-то высматривая.

Что вы ищете, молодой человек? — полюбопытствовал Суровцев.

Точку ищу, — сухо бросил Макс. — Точку съемки. А вы пока готовьте объект.

Объект? — переспросил Суровцев. — Это кого же, если не секрет?

А кто будет в кадре работать? — ответил Макс вопросом на вопрос. — Покупателей готовьте.

Ах, вот оно в чем дело! — обрадовался Суровцев. — Это мы быстро! — и он бросился вслед за выходящей из секции мамашей с малышом лет шести.

Борька Самохвалов, ухмыляясь, полез рукой в сетку, где у него был Катькин диктофон, и зачем-то подмигнул мне.

— Мамаша! — кричал Суровцев. — Одну минуточку!

Покупательница обернулась. Суровцев призывно помахал рукой:

— Вернитесь, пожалуйста. Нам без вас не обойтись.

А что, собственно, произошло? — разволновалась она. — Мы ничего не купили.

А жаль… жаль… — пожурил покупательницу Суровцев. — Вы зачем к нам наведались?

Костюмчик хотела сынишке.

Не купили?

А чего здесь у вас брать? — сердито бросила покупательница. — В этой амуниции только воспитательницу пугать. Да Мишку моего и в детсад-то не пустят в таком. Виданное ли дело — ребенка пугалом вырядить. — С этими словами покупательница сняла с вешалки ярко-красный с черными кругами костюмчик и, презрительно поджав губы, повертела им перед Самохваловым: