Энола Холмс и маркиз в мышеловке - Нэнси Спрингер

все классы, мама сказала: «Дальше ты и сама справишься, Энола», и я с ней согласилась. И прочла все книги из библиотеки Фернделл-холла, от «Детского цветника стихов» до «Британской энциклопедии».

Заметив мое замешательство, Майкрофт перефразировал вопрос:

— Ты получила образование, достойное юной леди?

— Я читала Шекспира. А еще Аристотеля, Локка, романы Теккерея и эссе Мэри Уолстонкрафт.

Они помрачнели. Пожалуй, если бы я сказала, что училась выступать в цирке, это их ужаснуло бы и то меньше.

Шерлок повернулся к Майкрофту и тихо произнес:

— Это я виноват. Разве можно довериться женщине, пускай это и наша мать! Мне следовало навещать их каждый год, не реже, не важно, сколь неприятными были бы эти визиты.

Майкрофт ответил ему точно таким же печальным, слабым голосом:

— Напротив, мой дорогой брат, это я пренебрег своими обязанностями. Как старший, я...

Его прервал еле слышный кашель, и в маленькую столовую вошел Лэйн с подносом. На второй завтрак он принес сэндвичи с огурцом, фруктовую тарелку и графин лимонада. На минуту в комнате воцарилась благословенная тишина. Пока Лэйн сервировал стол, я сформулировала вопрос и задала его после того, как дворецкий вышел в коридор:

— Какое все это имеет отношение к исчезновению матери?

Майкрофт ничего не ответил и опустил взгляд на тарелку.

Шерлок постучал пальцами по накрахмаленной кружевной скатерти.

— Мы обдумываем теорию, — наконец сказал он.

— Какую?

Опять тишина.

— Мать вернется или нет? — спросила я. Они долгое время не смотрели на меня, а потом Шерлок взглянул на брата и сказал:

— Майкрофт, думаю, она заслуживает правды.

Майкрофт тяжело вздохнул, но все же кивнул и отложил надкушенный сэндвич — уже третий по счету.

— Мы пока не знаем, имеет ли произошедшее какое-либо отношение к тому, что случилось после сме... После того, как отец отошел в мир иной, — произнес Майкрофт, повернувшись ко мне. — Полагаю, ты ничего не помнишь.

— Мне было четыре года, и я помню только черных лошадей, — призналась я.

— Не сомневаюсь. Так вот, через несколько дней после похорон у нас возникли разногласия...

— Это мягко сказано, — перебил его Шерлок. — Это была настоящая битва!

Майкрофт проигнорировал его замечание и продолжил:

— Разногласия касательно Фернделл-холла. Мы с Шерлоком не собирались в нем жить, и мать решила сама управлять поместьем и напрямую получать с него прибыль.

Так и вышло, разве нет? Однако Майкрофту эта мысль явно казалась абсурдной.

— По закону поместье переходит в наследство старшему сыну, — объяснил Майкрофт. — С этим наша мать не спорила, но считала, что управлением должна заниматься именно она. Мы с Шерлоком напомнили ей, что она даже не имеет законного права жить в Фернделл-холле без моего разрешения. Тогда она повела себя крайне неблагоразумно и заявила, что не желает нас больше видеть.

Боже. Мой. Голова закружилась так, словно меня подвесили за ноги на ветку дерева. Всю жизнь я наивно полагала, что братьев отчуждал от нас позор моего позднего рождения, а на самом деле они сторонились родного дома из-за глупой ссоры!

Что же чувствовал Майкрофт? А Шерлок?

Я не знала, что и думать. Эта новость меня поразила. Однако на душе как будто полегчало.

— Я присылал ей ежемесячную помощь, — добавил Майкрофт. — А мать отправляла мне деловые письма с требованиями увеличить содержание. Я попросил докладывать о том, на что уходят деньги, и она легко на это согласилась. Ее просьбы выглядели более чем обоснованными, так что я и не думал ей отказывать. Однако, как выяснилось, списки эти были лживыми. А на что все эти финансы тратились на самом деле, нам... неизвестно.

Я заметила, что в конце голос у него дрогнул.

— И все же у вас есть одно предположение? — спросила я, обращаясь к обоим братьям.

— Да. — Майкрофт сделал глубокий вдох. — Мы полагаем, что мать копила средства для побега. — Он выдохнул и выдержал долгую паузу. — Скорее всего, она забрала «свои» деньги и покинула Фернделл-холл. Теперь ей, так сказать, плевать на нас с высокой колокольни.

О чем он говорит? Мама меня бросила?! Я разинула рот.

— Пожалей девочку, Майкрофт, она не способна переварить сразу столько информации, — прошептал Шерлок и ласково произнес, повернувшись ко мне: — Энола, скажу прямо: мы убеждены, что наша мать сбежала.

Но... Это же возмутительно! Невозможно! Она бы так со мной не поступила!

— Нет! — выпалила я. — Не верю!

— Сама подумай, Энола, все на это указывает, — произнес Шерлок таким тоном, каким обычно говорила со мной мама. — Будь она ранена — ее бы нашли полицейские. Случись какое несчастье — до нас дошли бы слухи. Никто не желал ей вреда, не надеялся ее обмануть. Похитители потребовали бы выкуп, но мы не получили никаких подобных писем. — Он тяжело вздохнул. — Если же мать жива, здорова и делает все, что ей вздумается...

— Как обычно, — вставил Майкрофт.

— ...беспорядок в комнате — лишь для отвода глаз, — заключил Шерлок.

— Она хотела сбить нас с толку, — согласился Майкрофт. — Судя по всему, матушка еще десять лет назад начала планировать побег...

Я резко выпрямилась на сиденье и жалобно протянула:

— Но она ведь могла сбежать когда угодно, правда? Почему мама ушла именно в мой день рождения?!

Братья уставились на меня с раскрытыми ртами. Эта деталь от них ускользнула.

Вот только я не смогла вдоволь насладиться своей победой, потому что вспомнила о другой неприятной детали, от которой по спине у меня пробежал холодок: мама поручила миссис Лэйн передать мне подарки — на случай, если не вернется к чаю.

Или никогда.

Глава пятая

Глаза жгло от слез, я сказала, что у меня нет аппетита, и поспешно удалилась из маленькой столовой.

Мне хотелось выйти на улицу, подышать свежим воздухом, привести мысли в порядок. Я взяла набор для рисования — мамин подарок — и выбежала через дверь кухни, а там пронеслась мимо огорода, пустой конюшни, заросшей лужайки и остановилась у леса, который располагался на территории поместья. Дыхание у меня сбилось, и я медленно побрела в глубь дубовой чащи уже в более приподнятом настроении.

Лес казался опустевшим. Видимо, полицейские продолжали поиски на дальних полях и болотах.

Я спустилась по крутому склону к своему любимому местечку: глубокой каменистой лощине,