Дело об ожившем мертвеце - Софи Клеверли

всё больше заходило в тупик, картина становилась всё более странной. Эх, узнать бы, что связывало тех четверых, что лежат сейчас рядком на нашем кладбище!.. Нет, безнадёжная это затея. И если даже я вдруг начинаю сомневаться в невиновности моего папы, то уж у него самого никаких шансов перед судьями не будет. Повесят.

Я хотела встать, чтобы пойти за тряпкой и вытереть залитый чаем стол. Хотелось надеяться, что с мамой, несмотря ни на что, всё будет в порядке. Сейчас, когда с нами нет папы, на ней вся наша семья держится.

До тряпки я не добралась. Послышались мягкие шлепки лап по кухонному полу – пришёл Скелет. И не просто пришёл, но принёс что-то в зубах, чтобы положить это мне на колени.

Листок бумаги с именами четырёх жертв.

– Умница, Скелли, – улыбнулась я, почёсывая его за ухом.

Теперь, получив эти имена, мы сможем продолжить своё расследование. А это значит, что ещё не всё потеряно, что есть ещё надежда!

Глава 23

На листе бумаги было четыре имени:

Рэндалл Вузерфорд

Бьорн Вулф Эриксен

Джозеф Камли-Парсонс

Уинстон Эберфорс

Ни одного из этих имён я никогда не слышала, однако сразу могла сказать, что не простые это имена, очень даже не простые. Не каждый встречный на улице может похвастаться таким именем, а уж нищий оборванец из работного дома тем более. При этом все четверо были совсем ещё молодыми мужчинами, и лежали они сейчас на нашем кладбище в могилах для бедняков, на которых нет надгробий. И вообще, отдельную могилу каждый из них получил только благодаря щедрости моего папы, а то лежать бы им в общей яме для Джонов Доу. Они похоронены – и до сих пор никто их не опознал, никто не хватился.

Не знаю, конечно, что за игру вёл инспектор Холбрук, но он наверняка должен был сообщить родственникам жертв об их смерти, когда получил в руки листок с их именами. Отсюда возникает вопрос: а о чём вообще думают родственники убитых? Считают их внезапно уехавшими куда-то или пропавшими без вести? Или – дикая, конечно, мысль – им просто наплевать на то, что с ними стало?

Вопросы, вопросы… и на каждый из них мне необходимо найти ответ. А это означает, что нужно постараться не думать о долгах моего папы, забыть о них, хотя бы на время. Тем более что эти долги ещё не делали папу убийцей, правда же? Мне очень, очень хотелось в это верить, потому что если вдруг тот шантаж был настоящим… Мне стало зябко. Если на карту были поставлены наши жизни: моя, мамина, Томаса, – то на что готов был пойти папа, чтобы защитить нас? До какой дойти крайности?

Кто знает…

К сожалению, по письму невозможно было определить, кто именно мог его прислать – или подделать. Был только коротенький, из четырёх имён, список, и только он мог стать новой отправной точкой в нашем расследовании. Оставалось решить, с чего начать и что делать дальше.

– Но как мы отыщем этих людей? – спросил Оливер. – Мы даже Скелета по их следу пустить не можем, потому что они… ну, сами понимаете…

– Потому что они мёртвые? – уточнила я, кладя бумажный лист на стол. – Совершенно верно, они мёртвые, и от них ничего не добьёшься. Но у них должны быть семьи. И не так уж давно они умерли, чтобы никаких следов от них не осталось.

– Значит… будем спрашивать о них всех подряд? – озадаченно почесал свою бровь Оливер. – Весь город?

– Нет, бестолочь ты эдакая, не весь город, – сочувственно взглянула я на него. – Есть более простой способ. Пошли.

* * *

Я слышала, как где-то в глубине дома Мэдди утешает, уговаривает маму.

– Мы сходим прогуляться по кладбищу! – крикнула я.

В открывшуюся дверь высунула свою голову Мэдди.

– Только по кладбищу, и не дальше, хорошо, мисс? – сказала она.

– Конечно! – скрестив за своей спиной пальцы, заверила я.

Само собой, я понимала, что веду себя плохо, что обманщица я, но, если честно, мне думалось, что после событий последних двух дней все у нас дома должны лежать сейчас в постели с холодным компрессом на глазах и страдать, но я сдаваться и опускать рук не собиралась. Если при этом мне придётся кого-то обмануть – маму, например, – что ж, возьму я на себя такой грех. Да и вообще, о чём тут говорить, если мы вернёмся домой раньше, чем нас кто-то хватится?

Одним словом, крепко зажав в обтянутой перчаткой руке листок со списком имён, я вслед за Скелетом и Оливером вышла из дома. Скелет радостно бежал чуть впереди, то и дело оборачиваясь, чтобы проверить, правильный ли он держит путь.

А направлялись мы к почтовому отделению, и Оливер, когда понял это, был явно озадачен.

– Но… мы же не можем мёртвым письма писать, мисс. И телеграмму послать тоже, – сказал он. – Не дойдёт же…

Я просто рассмеялась и не стала ничего объяснять. Ничего, скоро он сам всё поймёт.

Почта находилась неподалёку, всего в нескольких кварталах от нашего кладбища, которое мы покинули, выйдя через высокие кованые чугунные ворота. Подбежав к почтовому отделению, мы остановились, чтобы отдышаться – с наших губ в холодный воздух поднимались облачка мутного пара. Скелет, само собой, прибежал самым первым и сейчас поскуливал, скребя лапами мёрзлую землю.

Поскуливал он не напрасно – быть может, читать умел? Я подняла голову и прочитала объявление, которое так сильно расстроило Скелета:

С собаками вход воспрещён.

Ну вот, приехали!

– Оставайся и присмотри за ним, – сказала я, справедливо рассчитывая на то, что оба они – и Оливер, и Скелет – примут это распоряжение на свой счёт.

Когда спустя недолгое время я вернулась, Оливер сидел на крыльце почты и почёсывал Скелета за ухом. Увидев меня, они дружно вскочили – кто на ноги, кто на лапы.

– Ну? – спросил Оливер. – Удалось узнать что-нибудь?

Я помахала бумажкой, на которой моим корявым почерком рядом с каждым из четырёх имён были нацарапаны какие-то буквы и цифры.

Рэндалл Вузерфорд

Барнаби Кресчент, 8

Бьорн Вулф Эриксен

Лэнсдаун, Плезантвиль, 15

Джозеф Камли-Парсонс

Джеффордс-лейн, Уиндемер Хаус

Уинстон Эберфорс

Коппингтон-авеню, Эрнуэйл Хаус

– Адреса, – пояснила я, постукивая по бумажному листу пальцем. – В почтовом отделении есть справочник, в котором можно найти адреса