Черная книга времен - Влодавец Леонид Игоревич

Впрочем, минут через пять диван стал помаленьку замедляться, и Андрюшка все-таки сумел приоткрыть глаза.

Оказалось, что бывшее логово Карася и К° изменилось до неузнаваемости. Самая обычная, не очень большая комната превратилась в огромный круглый зал с диаметром пола чуть ли не в сто метров. Деревянный пол превратился не то в ледяной, не то в каменный, отшлифованный до блеска. Облупленные стены с потрескавшейся штукатуркой и обрывками обоев стали одной замкнутой круглой и гладкой стеной, светившейся зловещим багрово-красным цветом. Вместо облезлого потолка появился огромный купол, плавно переходящий в стену и тоже испускавший багрово-красный свет. Правда, статуи, в которые ангел превратил Карася, Лося, Косого и Бомбера, сохранились, но теперь они выглядели уже не цементными, а сделанными из красного мрамора и поднялись к самой вершине купола, так что пятки всех четверых сошлись в одной точке. Рты у этих статуй закрылись и больше не изрыгали огонь, зато теперь открылись глаза, из которых исходили тонкие яркие лучи, похожие на лазерные, только не красные, а зеленовато-желтые. Все восемь лучей сходились в одной точке — прямо в центре зала. Лучи образовали некий полупрозрачный вращающийся конус, обращенный острием вниз.

Диван, на котором сидел Андрюшка, тоже сильно изменился. Драная и прожженная сигаретами матерчатая обивка исчезла и сменилась на некую новую, красновато-золотистую, не то пластиковую, не то из искусственной кожи, а сам диван приобрел полукруглую форму, точно совпадавшую по радиусу кривизны со стеной зала. Некоторое время диван все еще продолжал вращаться вокруг зала, постепенно замедляясь, и Андрюшка смог заметить, что диван вращается синхронно с конусом. Реликвии драконитов, лежавшие рядом с Андрюшкой, и он сам оказались единственным, что никаких изменений не претерпело.

Ангела Тимофеев разглядел не сразу. Лишь тогда, когда диван и конус наконец-то прекратили вращаться, фигурка с серебристыми крылышками появилась примерно на середине расстояния между конусом и диваном.

— Сейчас диван начнет приближаться к конусу! — прокричал (точнее, пропищал) ангел. — Приготовься! Главное — делай все точно, как я скажу, и постарайся не ошибиться. Опусти ноги вниз! Пятки вместе, носки врозь!

Андрюшка и так был весь внимание. Он точно выполнил команду насчет ног и тут же почувствовал, что они погружаются во что-то вязкое и липучее. Глянул вниз — вроде ничего такого нет, однако ноги перестали подчиняться по меньшей мере по колено. Ни поднять их, ни повернуть Тимофеев не мог.

— Не волнуйся, — успокоил ангел, — это для твоей же пользы. Просто при составлении магической фигуры необходимо соблюдать особую точность и осторожность. Для этого я зафиксировал тебе ноги.

После этого ангел помахал ладошками, как будто подавал знак шоферу: мол, давай вперед, на меня, потихоньку!

И диван вместе с Андрюшкой отодвинулся от стены и плавно заскользил к центру зала, к полупрозрачному конусу. Теперь он стал напоминать круглый стол, опирающийся всего на одну точку.

— А они меня не сожгут? — опасливо спросил Тимофеев, поглядывая на лучи, исходившие из глаз статуй.

— Нет, что ты! — подлетев поближе, сказал ангел. — Все будет нормально. Только не делай ничего без моей команды!

Действительно, когда диван подъехал к самому «столу»-конусу, лучи мгновенно погасли и никаких ожогов от них Андрюшка не получил.

Крышка «стола» — то есть круглое основание конуса — издали казалась просто мутно-зеленой. Когда диван подвез Тимофеева вплотную, то обнаружилось, что ее поверхность расчерчена светящимися красными линиями, будто в стекло были запаяны газоразрядные трубки, типа как в неоновой вывеске.

Самая толстая красная линия шла прямо по краю «стола». В этот большой круг была вписана большая пятиконечная звезда. Придвинувшись к столу, Андрюшка оказался как раз между двумя остриями лучей этой звезды. В середине стола, от пересечения линий, образовывавших звезду, получился довольно большой правильный пятиугольник. В этот пятиугольник был вписан круг, а в круг — квадрат. Ангел опустился в центре квадрата и сказал Тимофееву:

— Возьми «Великую книгу времен» и положи прямо перед собой, в треугольник между двумя лучами звезды, так чтоб переплет не касался красных линий! И сразу после этого быстро отдергивай руки!

Андрюшка подчинился. То есть положил книгу в середину треугольника-сектора, образованного толстой окружностью — краем «стола» и двумя линиями, очерчивающими лучи звезды, а затем поспешно отдернул руки.

Вз-зы-ы! — послышался мерзкий, скрежещущий звук. Книга с неимоверной скоростью переместилась прямо в центр «стола», в середину квадрата, где только что находился ангел. Наверно, если б Тимофеев замешкался, ему бы пальцы оторвало. Ангел тоже оказался проворным, вспорхнул вовремя — и книга его не раздавила.

— Отлично! Далее возьми распятие и положи его в треугольник так, чтоб голова находилась над книгой. Руки береги!

Вз-зы-ы! — распятие улеглось поверх книги, и Андрюшка увидел, что на несколько мгновений деревянное вроде бы изваяние засветилось багровым светом, как докрасна раскаленное железо. После этого оказалось, что распятие словно бы приварилось к переплету черной книги и само стало черным.

— Нормально, — одобрил ангел. — Бери свечу. Ее надо поставить не в середину треугольника, а на пересечение прямых линий, ограничивающих сектор. Давай!

На сей раз Андрюшка, установив свечу, не успел вовремя оторвать от нее большой и указательный пальцы. Свеча взвилась вверх, как ракета, Тимофеев ощутил острую боль, как при ожоге, а затем увидел, как на подушечках обоих пальцев появляются волдыри.

Свеча тем временем, описав в воздухе высокую дугу, вертикально опустилась на ноги распятого Христа. И свеча, и распятие на несколько секунд приобрели цвет раскаленного железа, а затем обнаружилось, что свеча намертво прикипела к распятию.

— Больно? — посочувствовал ангел, подлетев к Тимофееву и рассматривая его волдыри. — Ничего, до свадьбы заживет. И даже раньше, если скажешь: «Ин номине Тартарус!»

— Ты же уже сказал, — заметил Андрюшка, — чего же они не проходят?

— Нет, брат! Чтобы зажило, ты должен сам это заклинание произнести.

— Ин номине Тартарус! — Едва Тимофеев произнес эту фразу, как волдыри с пальцев будто ветром сдуло и даже никакого покраснения не осталось. Ну и боль прошла, естественно.

— Молодец! Понял, как важно слушаться моих советов? — похвалил ангел, прохаживаясь около свечи по переплету книги. — Теперь возьми идола и поставь его в треугольник так, чтоб глаза Дракона были обращены на тебя. И руки не забудь убрать!

Андрюшка взялся обеими руками за статуэтку, повернул Дракона рубиновыми глазами к себе и, осторожно поставив идола в треугольник, резко убрал ладони в стороны…

Вз-зы-ы! — идол молниеносно перескочил на «Великую книгу времен» (само собой, что ангел успел взлететь повыше и его не расплющило). Сразу после этого глаза Дракона ярко вспыхнули, и из них брызнули два тонких красно-оранжевых луча. Тимофеев не успел вовремя зажмуриться, и лучи ослепили его. Именно поэтому он не смог увидеть, как вечная, несгораемая свеча сама собой вспыхнула и загорелась зеленым пламенем…

ВЕРА ПРОТИВ ОБМАНА

Темень, непроглядная темень окружила Андрюшку. Примерно такая, как тогда, когда он в первый раз открыл «Великую книгу времен». Но тогда все-таки экран светился, а сейчас ни единого светлого пятнышка вокруг не было, хотя Тимофеев таращился изо всех сил.

— Ослеп! Ай-яй-яй! — услышал Андрюшка сочувственный голосок ангела и впервые ощутил в нем какую-то фальшь, обман. — Что же ты так неосторожно? Надо было зажмурить глаза или отвернуться!

— Ты же об этом ничего не сказал! — воскликнул Андрюшка со слезами в голосе. — И что, я теперь на всю жизнь слепым останусь?

— Что ты, что ты! — успокоительно произнес ангел, порхая где-то над ухом Тимофеева, который ощутил легкий ветерок, создаваемый взмахами крылышек. — Это дело поправимое! Надо только произнести заклинание: «Патер, филис ет спиритус санкти — нихиль эст!»