Энола Холмс и зловещие знаки - Нэнси Спрингер

отвёл меня в гостиную, усадил и побежал вниз, требуя подать чаю. А я не могла бы называться человеком, если бы не всплакнула, особенно после того, как Реджинальд выбежал мне навстречу — счастливый, полный беззаветной любви, совсем не как... Я упала на диван, уткнулась носом в его мягкую пушистую шею и заплакала. Если бы только мама была хоть каплю похожа на него!

Забавное сравнение вызвало у меня искренний смех. «Ну хватит, Энола», — мысленно отчитала я себя и приподнялась, чтобы высморкаться. Всё-таки я была многим обязана матери и, как она и надеялась, не думала о ней плохо. Благодаря тому что она оставалась собой, неукротимой суфражисткой Евдорией Холмс, мама подала мне пример и наделила храбростью, и я стала собой — Энолой.

Майкрофт, вернувшись наверх и увидев меня в слезах, принялся цокать языком и рыться в карманах, но я улыбнулась и сказала ему:

— Как ни странно, сегодня у меня есть при себе платок.

Я показала ему очаровательный квадратик ткани, вышитый фиалками, и он проворчал:

— Бесполезная вещица!

— Однако она хорошо мне послужила, — ответила я. Плакать больше не хотелось. Теперь я поражалась тому, что сижу в одной комнате с Майкроф- том и не испытываю страха — только приязнь, и то, что он чувствует себя не в своей тарелке, кажется мне забавным.

— Где же Шерлок и где проклятый чай?! — восклицал он.

Что бы мы делали без чая! Его наконец принесли, Майкрофт наполнил чашки, протянул мне тарелку с тортом — праздничным? — и вдруг, когда я взяла себе кусок, сказал:

— Энола, полагаю, в моих силах сделать твой день рождения чуть более радостным.

— Ты это уже сделал, — заверила его я.

— Дай мне договорить, — сердито ответил Майкрофт. — Во-первых, мне жаль...

— Не стоит! — воскликнула я.

— Прошу, не перебивай меня. Мне очень жаль, что я вообще узнал о существовании пансионов для благородных девиц и тем более — что помышлял тебя туда отправить. В свете недавних событий я изменил своё мнение и больше не намерен настаивать на обучении в подобных местах. И мне жаль, что я тебя недооценивал. Я видел в тебе ребёнка, нуждающегося в защите, брошенную девушку, которую необходимо спасти от неё самой, оставшуюся под моей ответственностью. Твоё поведение, пусть оно порой и казалось мне возмутительным, показало, как сильно я ошибался. — Всё это время он смотрел на чашки и чайник, но тут вдруг перевёл взгляд прямо на меня. — Надеюсь, ты понимаешь, что я хотел как лучше.

— Конечно, понимаю. Ты пытался исполнить свой долг. — Я поняла, что сейчас начнутся дипломатические переговоры. Майкрофт всё ещё считался моим законным опекуном, Шерлока не было рядом, чтобы меня спасти, — и всё же я ни капли не боялась за свою свободу.

Майкрофт кивнул:

— И до сих пор пытаюсь. Я обязан убедиться, что ты живёшь в безопасном месте...

— Я снимаю комнату в Женском клубе, — поспешно сказала я, отчего-то не видя больше смысла скрываться.

Он изумлённо, но одобрительно вскинул брови:

— Да, это самое безопасное место в Лондоне. Однако цена... Деньги, оставленные тебе нашей дорогой хитроумной матерью, вероятно, уже...

— Я вложила часть в покупку пансиона и получаю хороший доход с жильцов.

— Невероятно! — ахнул Майкрофт. В ту же минуту Реджинальд громко гавкнул и понёсся встречать Шерлока. — Шерлок, ты это слышал?! — Разумеется, Шерлок ничего не слышал. Майкрофт медленно, словно колесо мельницы, повернулся к нему. — Она снимает комнату в Женском клубе, владеет пансионом и живёт на доходы с аренды!

— А что тебя удивляет, Майкрофт? — спросил Шерлок, устало падая в кресло и наливая себе чаю. — Ведь ты ожидал подобной самостоятельности. Всё это время ты был совершенно прав!

— В смысле?

— Ты предполагал, что она занимается поиском пропавших людей. — Шерлок откинулся на спинку стула и вопросительно посмотрел на меня. — Энола, в твоём пансионе, случайно, не располагается контора доктора Рагостина, учёного искателя?

Моя улыбка погасла:

— Давно ты об этом узнал?

— Когда пришёл к герцогу дель Кампо осведомиться о самочувствии его супруги и он сказал, что её нашёл доктор Рагостин. — Похоже, чай удивительно взбодрил Шерлока: его глаза заблестели, и он произнёс гулким, громким голосом: — Начинающая сыщица наступает мне на пятки, Майкрофт!

Майкрофт, не понимая, о чём мы, сердито воскликнул:

— Шерлок, прошу, всё по порядку!

Шерлок, пропустив его вопрос мимо ушей, обратился ко мне:

— Лиана Месхол работала помощницей доктора Рагостина?

Я вздохнула:

— Нет, всего лишь секретарём. Недавно я повысила себя до помощницы. Под другим именем.

Майкрофт наконец ухватил суть разговора и вытаращил глаза:

— Ты выдумала доктора Рагостина?!

— Ну да.

— Чтобы посвятить себя поиску пропавших людей?

Я не сразу смогла ответить: в горле встал ком. Братья внимательно смотрели на меня, искренне пытаясь понять свою странную сестру, и я наконец осознала, почему больше их не боюсь.

Потому что я им не безразлична.

А они — мне.

Как... как приятно, как сладко это осознание — лучше любого праздничного торта!

И благодаря ему я могу говорить свободно:

— Да, пропавших людей и предметы. Сначала я надеялась найти маму, но всё откладывала...

Майкрофт кивнул:

— И правильно.

— Надо знать себя и понимать, сколько готов выдержать. Сколько готов взять на себя, — мягко произнёс Шерлок.

Какое-то время мы сидели в полной тишине, и, полагаю, все думали о маме, которую любили, насколько были способны.

Первым встал Майкрофт.

— Итак, Энола, что теперь? Как о тебе «заботиться», как бы выразилась твоя мать, и не дать погибнуть, оставаясь с тобой в добрых отношениях? Шерлок говорит, ты бы не отказалась от высшего образования?

— Да, — призналась я, — и ещё я бы хотела отдохнуть от грязного воздуха цвета дыма...

— Уехать из Лондона?

— На какое-то время. Возможно, провести несколько недель в Фернделл-холле. — Реджинальд прижался ко мне, и я отстранённо его погладила. — Кроме того, нанести визит Сесилии Алистер, узнать, всё ли у неё хорошо и можем ли мы стать подругами. Как знать, может, она решит пойти вместе со мной в университет.

— Прекрасная мысль, — кивнул Майкрофт. Очевидно, он знал о моей привязанности к Сесилии. — А потом?

— Я дам знать. Мне нужно время подумать. Только, милые