Книжный сыщик - Дженнифер Чемблисс Бёртман

поправила уже, кажется, двадцатую ошибку.

С потолка послышался удар, потом три частых удара подряд и еще один. Это был сигнал, о котором они с Джеймсом условились немногим раньше, когда придумывали собственный секретный язык. Сигнал означал, что сейчас придет ведерко с сообщением. Эмили подошла к окну и подняла раму.

Для секретного языка они решили использовать шифр-замену. На уроках машинописи Джеймс узнал, что во фразе «Съешь же ещё этих мягких французских булок да выпей чаю» есть все буквы алфавита. Эти слова и легли в основу их шифра. Чтобы получилось ровно тридцать три буквы, все повторы пришлось выбросить, и секретный шифр стал выглядеть так:

Правда, буквы «ы» и «р» так и остались сами собой, но они решили, что это не важно. А если выучить новую азбуку наизусть, то можно читать записки и вовсе без ключа.

Сверху опустилось ведерко, и Эмили вытащила из него записку Джеймса. Она гласила: «ЛНК ЬЖМСЖОП?» Другой бы ничего не понял, но Эмили-то знала, что нужно делать. Она извлекла из волос карандаш и быстро расшифровала послание: «Что делаешь?»

Девочка написала в ответ:

ЛТНСЧ ЭЁ. ГСОМС 20 КФЖЛСНКХ. С НЫ?

(Читаю ЗЖ. Нашла 20 опечаток. А ты?)

Найденной на кухне шваброй она постучала в потолок условленным стуком и отправила ведерко вверх. Ответ Джеймса не заставил себя ждать.

ЬКЯСОГЖЖ ЭСЬСГТЖ. ЬСИ ФКАЯКНРЖНП ЭЁ.

(Домашнее задание. Дай посмотреть ЗЖ.)

Эмили положила книгу в ведро. Дожидаясь, пока Джеймс ее вернет, девочка задумалась о том, как странно, когда в такой красивой нарядной книге находишь кучу опечаток. Есть ведь редакторы и корректоры, вот как ее папа, но человек, издавший книгу, явно к ним не обращался. Тут сверху постучали, и ведро с книгой снова опустилось к ее окну.

НЫ ФТОЖОП Е ХГТШСЗ? ХКОЯСР! ДЯКНРТ, ДНК Ю ГСОЩМ – ЗСЗС!

(Ты пишешь в книгах? Кошмар!

Смотри, что я нашел – хаха!)

Эмили открыла книгу и увидела, что Джеймс обвел идущие подряд исправления так, что правильные буквы сложились в слова АД, ЧУДО и ТЕСТО. Ну кто бы еще додумался поискать в скучных опечатках случайные слова? Эмили отправила Джеймсу записку:

ГЦ НЫ Т ЕЫЬЦЯОТХ! (:))

(Ну ты и выдумщик! (:)))

Воскресным утром Эмили проснулась оттого, что кто-то играл в боулинг под дверью ее комнаты. Девочка лениво повернулась на другой бок… стоп! Какой еще боулинг? Отбросив одеяло, она вскочила с кровати, распахнула дверь и увидела несущегося на скейтборде Мэтью.

– Завтрак! – завопил он, пролетая мимо, и залепил сестре в лоб кексом в пластиковой обертке. У двери собственной комнаты он красиво затормозил. Эмили подобрала с пола упавший кекс. Он был с черникой.

– Ну ты и придурок, – сказала она.

– Тем хуже для тебя, – пожал плечами Мэтью. – Гены-то у нас общие.

Эмили поплелась на кухню. Это было узкое помещение, в дальнем конце которого притулился небольшой столик.

– А где мама? – спросила она отца, который сидел за столом, обложившись газетами.

– Пошла делать фотографии для блога.

– Что, прямо сразу? – ведь они и двух дней не прожили еще в Сан-Франциско.

– Блог сам собой не напишется, – пробормотал себе под нос папа.

В поисках стакана для сока Эмили стала шарить по многочисленным коробкам и сумкам, которые все еще стояли неразобранными на полу и на кухонном столе, но думала она при этом о «Золотом жуке». Накануне вечером она дочитала рассказ до конца. Всякий раз, находя опечатку, она зачеркивала неправильную букву и вписывала над ней другую. На последней странице исправления сложились в слово «СКАЗАТЬ». И хоть сама Эмили посмеивалась над Джеймсом, который во всем был готов найти загадку, ей стало не по себе, потому что книга как будто бы пыталась с ней заговорить. Впрочем, это, конечно, ерунда.

– Папа, скажи, когда ты делаешь корректуру, у тебя исправления складываются в слова? – Тут Эмили нашла стакан и села за стол рядом с отцом.

– Как это? – Папа развернул газетный лист, а потом снова сложил вчетверо, чтобы прочесть другую часть.

Эмили налила себе соку.

– Ну вот ты зачеркиваешь ошибку и пишешь правильную букву, так? А вот эти правильные буквы когда-нибудь складываются в нормальные слова?

Не поднимая глаз, папа ответил:

– Но они ведь уже входят в слово.

– Нет, я про другое. Чтобы из исправлений сложилось совсем другое, новое слово. Только из тех букв, которые ты вписал. Так бывает?

– То есть чтобы правки случайно сложились в новое слово? – Папа недоуменно посмотрел на Эмили, а потом усмехнулся, словно бы эта мысль его позабавила. – Ну, это очень маловероятно. Какие-нибудь короткие слова еще могут получиться – «ты», «он», – но вообще вряд ли. – Он еще немного подумал, а потом решительно покачал головой: – Нет, случайно такое невозможно.

Эмили уже хотела было сказать ему о том, что в книге, которую она читает, именно так и есть, и даже не раз, но тут папа сказал:

– Подожди, тут для тебя есть интересное. – Покопавшись в стопке газет, он извлек сложенный пополам лист: – Это о состоянии Гаррисона Гризвольда на сегодняшний день, и еще немного о «Книжных сыщиках».

– Дай! Дай посмотреть! – Эмили умоляюще сложила руки, как малыш, который клянчит игрушку.

Папа улыбнулся, встал и вручил газету Эмили.

– Я рад, что ты так любишь книги и печатное слово. И кстати о печатном слове – мне пора браться за работу.

– Сегодня же воскресенье, – удивилась Эмили.

– Я два дня вел машину и не работал. Чтобы успеть вовремя, придется нагонять график. Как говорится, нечестивым же нет мира. Не расстраивайся, вечером у нас будет небольшое семейное приключение.

– «Приключение» – это что-то необычное и увлекательное, так ведь? – заметила Эмили. В ответ папа наморщил нос и наклонил голову, непонимающе глядя на дочь. – А раз мы все время бываем в новых местах и осматриваем достопримечательности, значит, для нашей семьи это уже норма, и слово «приключение» здесь совсем не подходит.

– Интересная теория, – хмыкнул папа и вышел.

Эмили развернула газету. Статья начиналась с портрета Гаррисона Гризвольда. Он стоял перед зданием своего издательства. Одет он был в тот самый темно-красный костюм с серебряным и голубым, который описывал Джеймс, когда рассказывал о книжном карнавале. Цилиндр, костюм, трость – все было в цветах издательства «Бэйсайд-пресс». Гризвольд был очень высокого роста – по фотографии выходило, что,