Жаб Жабыч и другие истории - Эдуард Николаевич Успенский

бланк и написал такой текст:

Кое-кого нашёл, кое-кого ищу. Прошу срочно выслать деньги на приобретение четырёх билетов на самолёт. И. Пистолетов.

Он написал адрес Владика Устинова и подал телеграмму в окошко. Из окошка ему радостно заулыбались.

Когда инспектор Пистолетов выходил из здания главпочтамта, к нему сзади подошёл очень плотный человек в плаще, с руками в карманах, и тихо сказал:

— Руки вверх! Вы арестованы.

Бедного Пистолетова куда-то увели.

Тем временем дети крутились возле сарая, в котором обычно жил Жаб Жабыч.

Упитанный мальчик Вова раздобыл второй ключ, и ребята вошли внутрь.

Люба Кукарекова открыла задвижки у окна, и теперь в любое время они свободно могли забраться в сарай.

Вдобавок мальчик Вова вытащил из парадного пиджака жильца — фотографа Стенькина — паспорт Жаб Жабыча, и теперь в любое время они могли безболезненно покинуть Ялту.

Приближался вечер.

— Где мы будем ночевать? — спросил изнеженный Владик.

— Только здесь, в сарае, — ответил Новиков Вова. — Больше негде. Я вам сюда одеяла принесу.

Он действительно притащил одеяла и запас еды.

— У нас в этом сарае в сезон десять студентов умещается. А зимой мы здесь козу держим.

— А где коза сейчас?

— На балконе, здесь холодно. Пуховая. Её Белка зовут.

После небольшого совещания, проведённого под председательством Любы, выработан был такой образ действий. Ребята гуляют по Ялте дотемна. Когда фотограф Стенькин приведёт Жаб Жабыча в сарай, ребята забираются туда и договариваются с Жаб Жабычем о побеге.

С первыми лучами солнца они грузят Жаб Жабыча на тележку, в которой он катает детей, и выезжают на трассу. Там они ловят самосвалы и автостопом добираются домой.

— А сейчас вперёд, — сказал Во-ва Новиков. — Я покажу вам домик Чехова.

Глава семнадцатая

Большой побег из сарая и стычка в симферопольском аэропорту

Поздно вечером фотограф Стенькин прикатил Жаб Жабыча на тележке к сараю. Он поставил перед ним миску с объедками из ресторана «Ливадия», потрепал его по голове и сказал:

— Отдыхай, усталый друг мой. А я пойду ещё поработаю.

Он запер сарай на большой висячий замок и ушёл ужинать и спать. Когда в его комнате погас свет, Владик тихонько открыл окошко в сарай и забрался туда. Уставший Жаб Жабыч дремал на сене с клешнёй краба во рту.

В неярком свете луны блеснула яркая слеза у него на длинных ресницах.

— Жаб Жабыч, — тихо позвал Владик. — Жабчик!

Жаб Жабыч повернул к нему лицо и даже засветился весь целиком от радости.

— Владик, — сказал он, — ты тоже здесь на «мерседес» зарабатываешь?

— Нет, — ответил Владик. — Я приехал тебя спасать.

Тут в окошко залезли другие ребята, в том числе Вова, и они провели с Жаб Жабычем агитационную беседу.

Они рассказали ему, как фотограф Стенькин его эксплуатирует.

Как он его обманывает и как плохо кормит. И впервые в жизни Жаб Жабыч почувствовал, что он сердится. В нём стал вскипать гнев. А так как Жаб Жабыч был практически хладнокровный, гнев в нём вскипал очень медленно. Примерно на два градуса в час.

Потом ребята залезли под одеяла, а Вова ушёл спать домой. Он положил под подушку будильник, с тем чтобы разбудить ребят ровно в пять часов утра.

Когда человек с руками в карманах плаща сказал Ивану Пистолетову, что он арестован, Иван был просто потрясён.

— Как арестован? Как так арестован? — закричал он. — Я же сам из милиции.

— А вот мы сейчас разберёмся, откуда ты, — сказал плащевой человек. — А ну, вперёд!

Ивана Пистолетова отвели в специальную комнату на почте, и главный почтовый (а может, не почтовый) начальник спросил:

— Объясните, для чего вы собираетесь приобрести четыре пистолета и у кого?

— Какие четыре пистолета?! — закричал инспектор.

— А вот какие! — зловеще сказал начальник. — Это ваша телеграмма? — Он показал телеграмму, которую Иван только что отправил своему руководству.

— Моя.

— Здесь чёрным по белому написано: «Прошу срочно выслать деньги для приобретения четырёх билетов и пистолетов».

— Не «и пистолетов», — сказал Иван, — а «И, точка. Пистолетов».

— Вот я и говорю, — сказал начальник, — пистолетов и точка.

— И. Пистолетов — это я! — закричал инспектор. — Это моя фамилия такая: Иван Пистолетов.

Начальник почты никак не мог поверить, что у человека может быть такая необычная фамилия. Вот, например, у него, у начальника почты, простая фамилия: Сосновский. У его заместителя фамилия ещё проще: Подсосенский. А чтобы фамилия была Пистолетов, такого быть не может. Поэтому Ивана Пистолетова продержали под пистолетом в милиции до самого утра.

И только утром, когда из Москвы пришёл ответ на запрос, участкового инспектора Ивана Пистолетова отпустили.

— Вы же мне всю операцию сорвали! — кричал он на ялтинскую милицию. — Где я теперь буду искать фотографа Стенькина с его дрессированной жабой?

— Та ладно, та не переживайте вы так, — успокаивал его начальник, смягчившись. — Та не убивайтеся. Мы вас мигом довезём до того Стенькина. Ялтинская милиция всё про всех знает. Через пять минут будете у того сарайчика, где той москаль свою скотинку держит.

И точно, Ивана Пистолетова посадили на мотоцикл и повезли вверх по дороге в сторону улицы Школьной, дом 1.

Вова Новиков разбудил ребят и Жаб Жабыча вовремя, как договаривались, в пять часов утра. Они быстро вскочили, погрузили Жаб Жабыча в его рабочую тележку и поехали со двора.

Было тихо. Только где-то вдалеке на подъёме надрывался мотоцикл и вовсю блеяла глупая пуховая коза на балконе.

— И чего она орёт как ненормальная? — спросила Люба Кукарекова. — Всех людей перебудит.

— Она Жаб Жабыча не любит. Она боится, что он к ней на балкон запрыгнет и всё сено съест. Ну всё, до свиданья.

Как только ребята вышли с Жаб Жабычем на асфальт, к ним подлетел милицейский мотоцикл.

— Ага, попались! — сказал им инспектор Иван Пистолетов.

— Ой, дядя Ваня участковый! — радостно закричал Владик. — Вы тоже здесь?!

Мальчик и решительный милиционер стали обниматься.

— Он что, тоже на «мерседес» зарабатывать приехал? — тихо спросил Жаб Жабыч Любу Кукарекову.

— Не знаю. Но мы от него на орехи заработаем! — так же тихо ответила Люба.

— Я орехов не ем, — сказал ей Жаб Жабыч. — Лучше, чтоб на креветки заработали.

В аэропорту города Симферополя шла посадка на самолёт, следующий рейсом 10–11 в 11–10 на Москву. Жаб Жабыч и трое детей ждали инспектора с билетами и ели пирожки на лавочке в скверике.

Вдруг возник фотограф Стенькин.

— Ага, попались, — злорадно сказал он. — Хотели моего напарника украсть, моего друга! Отдавайте!

— Он у вас не напарник. Он у вас раб! — смело сказал Владик Устинов.