Новые чудеса Дивнозёрья - Алан Григорьев

хороша? — Радка накрутила на палец розовый локон. — И да, он в курсе, с кем имеет дело. Главное — после полуночи на глаза ему не показываться. Мой истинный облик ему пока видеть незачем. Вот поженимся, тогда… Босорка мечтательно возвела глаза к потолку, потом бросила взгляд на экран и заворчала:

— Мы с вами уже половину фильма проболтали. Скорей садитесь досматривать. Скоро самое вкусное… ой, я хотела сказать, самое грустное начнётся.

Тайка с Тиной, переглянувшись, кивнули друг другу и вернулись на свои места, а Радка, присев рядом с ними, с улыбкой добавила:

— Я серьёзно, приезжайте. Выговоритесь о том, что наболело, — я выслушаю. Хорошо, когда есть с кем разделить свои печали, правда же? Сразу на душе становится легче.

И с этим сложно было не согласиться.

Омела — это дело!

— Пушок, что ты там читаешь с таким мечтательным видом, да ещё и в моей мобилке? Дай тоже посмотрю, — Тайка протянула руку, но коловерша быстренько сел пузом на телефон и состроил невинную мордочку.

— Ничего!

— Пушок, ну я же видела.

— Значит, отвернись и сделай вид, что не видела. Я, может, сюрприз тебе готовлю, а ты!

Тайка вздохнула. Сюрпризы от коловерши обычно ничем хорошим не заканчивались. Например, в прошлый раз он решил приготовить торт, но в процессе сожрал все продукты да ещё и кухню умудрился так угваздать, что Тайка потом полдня отмывала. А в другой раз решил устроить ужин при свечах, но перевернул подсвечник и подпалил занавеску. Хорошо, что успели сразу потушить.

— Надеюсь, ты больше не собираешься ничего поджигать?

— Нет.

— И муку по всей кухне не раскидаешь?

— Да нет же! В этот раз всё будет по-другому. Тай, иди погуляй. Зима на дворе. Смотри, какой снежок чистенький. Неужели тебе не хочется какого-нибудь новогоднего чуда?

— Так ещё же только начало декабря. Что-то ты заранее начал готовиться, — усмехнулась Тайка. — Признайся честно, просто захотелось вкусняшек?

— Тай, этот сюрприз вообще не про еду. Честное-пречестное коловершье!

— Ладно, уболтал, — Тайка погладила Пушка по рыжей макушке. Хоть и хулиган он, а всё-таки любимый.

Коловерша словно мысли подслушал, вдруг муркнул ни с того ни с сего:

— Тай, а ты меня любишь?

— Ну конечно люблю.

— А если я вдруг улечу надолго, будешь ждать меня или другого коловершу заведёшь?

— Буду ждать. А куда это ты намылился?

— Да я так, теоретически. А если… впрочем, не важно.

— Что-то случилось. — Это был не вопрос, а утверждение. Тайка почуяла подвох. — Причём плохое. Да?

— Не, просто хандра одолела. Знаешь, порой как накатит — спасу нет. Но теперь всё хорошо, ур-ур-ур, — Пушок ткнулся лбом в Тайкину ладонь, мол, чеши. Вот так, да. И щёчки. И за ушком тоже.

— Ты только скажи, когда я свой телефон обратно получу? Мне маме позвонить надо.

— Отвернись на минуточку. Раз, два, три… всё, бери. А теперь иди куда-нибудь на пару часиков. Мы с Никифором всё устроим.

Ага, значит, в затее участвовал ещё и домовой. Это успокаивало. Никифор мужик серьёзный, за рыжим балбесом проследит и хулиганства не допустит.

Тайка покорно надела пуховик и потопала к соседской Алёнке — ведьмовские дела обсудить, а заодно похвастаться новыми сапогами, которые мама из города привезла. Так слово за слово, чашка за чашкой — засиделась в гостях. Спохватилась, когда уже стемнело. Охнула, собралась и помчалась домой. Там же сюрприз ждёт!

Ещё с улицы она заметила, что свет в избе не горит. Интересно, что эти двое задумали? В то, что Пушок с Никифором решили пораньше лечь спать, Тайка ни на секунду не поверила.

Придержав калитку, чтобы не хлопнула, она прокралась по сугробам, заглянула в окно кухни, но никого не увидела. Хм, странно. А возле крыльца — натоптано, будто бы кто-то приходил. Может, друзья вообще по делам ушли? У юных дивнозёрских домовых, над которыми Никифор взял шефство, вечно какая-то чехарда творилась. Один в погребе случайно закрылся, другой в дымоходе застрял, третий с котом подрался… Возможно, сюрприз будет не в этот раз. Эх, ладно.

Тайка взбежала на крыльцо, сбила с каблуков снег и, войдя из сеней на кухню, щёлкнула выключателем.

— Ой! — Пушок от неожиданности брякнулся с печи. — Тая, это ты?

— Ну кто ж ещё. А ты спишь, что ли? Вот соня! — рассмеялась Тайка, стягивая пуховик.

— Стой, где стоишь! — вдруг заорал коловерша.

Тайка от неожиданности ойкнула и замерла, вытянувшись во фрунт. Знала, что Пушок хоть и шутник, а зазря кричать не станет.

— Что такое? — она понизила голос до шёпота.

— Оставайся там. Не двигайся. И закрой глаза. Не спрашивай, просто так надо. Я потом всё объясню.

Тайка послушно зажмурилась. Беспокойство нахлынуло с новой силой. Аж кровь в висках застучала. Шутка ли — в собственном доме с места не сойди? Может, Пушок заметил кикиморин след? Сейчас, конечно, зима, но некоторые кикиморы не впадали в спячку. А коли на след наступишь — известное дело, в ближайшие дни удачи не видать. Вот только глаза-то зачем закрывать? Тут, наоборот, нужно в оба смотреть, чтобы не вляпаться.

— Пушо-ок? — она осмелилась тихонько позвать коловершу, но в ответ услышала лишь ворчливое «погоди-погоди», причём из соседней комнаты.

Вскоре оттуда же донеслись какие-то шорохи и сдавленный, но очень яростный шёпот Пушка:

— Пришла! Что? Ну да, припозднилась, с кем не бывает. Идём встречать.

Уф, значит, всё-таки сюрприз. Интересно, кого там Пушок расталкивает? Вообще, мог бы и предупредить о гостях, балбес. У неё же голова немытая, косы заплетены кое-как, а на свитере — дырка, не успела зашить (зато тёплый). Всей красоты — новые сапоги, да и те в сенях остались…

— Скорее! — шипел на кого-то Пушок.

Под ногами неизвестного гостя заскрипели половицы. Звук приближался.

Тайка хотела приоткрыть глаза, но Пушок, словно почуяв, крикнул:

— Только, чур, не подсматривать!

— Можно я хоть на табурет присяду?

— Нет. Иначе чуда не произойдёт!

Против такого аргумента сложно было что-то возразить, и Тайка осталась стоять на пороге. Чувствовала она себя довольно глупо. Ну зачем все эти тайны? Нет, ясно, что Пушок хотел её порадовать. Значит, привёл кого-то, кого Тайка сама хотела бы увидеть.

— Бабушка?! — она сама не заметила, как сказала это вслух. И сразу же поняла, что ошиблась. Нельзя ей из Дивьего царства домой на побывку. Да и дом её уже не здесь, а там. Ещё и молодильное яблочко… Тайке всё сложней было считать бабушкой черноокую красавицу, в которую та превратилась. Но тоска о былом житье-бытье нет-нет да сжимала сердце.

Над