Нина Бодэн - Мятный поросенок

- Ах, если б вы знали, миссис Гринграсс, с каким разговором я приехал, вы не захотели бы сесть со мной за один стол. Беда в том, что я не знаю, с чего и начать...

Мама ответила:

- Для начала садитесь, пожалуйста. Вот э т о т стул, надеюсь, вас вы­держит. Мы здесь еще не очень устроились, оставшаяся мебель пока не прибыла. - И строго поглядела на Полл, чтобы та не вздумала этого от­рицать. Затем добавила: - Чтобы не тратить понапрасну время, могу вам сразу сказать, мистер Роуленд: я догадываюсь, что вы хотите мне сказать. Я рада вашему признанию, хотя и слишком позднему, так что от него мало проку, конечно.

Он мотнул головой, все его подбородки затряслись.

- Значит, Джеймс знал правду с самого начала? О, если бы я дога­дался! Миссис Гринграсс, почему он мне не сказал, что мой сын вор?! Даже хуже: мой сын позволил вашему честному мужу взять на себя его вину!

Он пыхтел и отдувался, будто на бегу. Полл даже показалось, что он готов заплакать, только уж чересчур стар для этого. И мамин суровый взгляд теперь смягчился, она поспешила к нему, протягивая руки, будто к ребенку, которого обидели.

- Ах, несчастный вы человек! Джеймс просто пожалел вас, неужели вам это не ясно?

Старик взял обе ее руки и склонился к ним головой. Мама поглядела на Полл поверх него, сказала:

- Ступай погляди, где там Тео.

Полл вышла. Затворив за собой дверь, еще постояла с минуту, но ничего не слышала - слов не разобрать, лишь мамин голос, то громче, то тише, мягкий такой голос, успокаивающий. А потом вдруг странный какой­то звук - прерывистый и всхлипывающий. Старый Роуленд плакал. Полл почувствовала, как у нее кровь прилила к лицу, и бросилась через кухню в сад со всех ног.

Тео в саду не оказалось. Тогда она, скользя на подмерзших лужах, побежала по тропинке в конец сада, глянула через ограду. Тео сидел на корточках возле летнего домика тети Сары и рыл под ним землю. Полл толкнула деревянную калитку, что соединяла оба садика, крикнула:

- Что ты там делаешь?

Тео присел на пятки. Его голубые глаза блестели, а светлые волосы прилипли к потному лбу. Он шепнул:

- Улики закапываю.

- Что-о?

Летний домик тети Сары - одна маленькая комната, в которой можно уединиться: рабочий стол, постель и камин в углу, - стоял на кирпичных «стульях». Тео бросил под стену еще немного земли и разровнял ее рукой.

- То самое листовое золото, - сказал он. - Наверное, он за ним при­ехал.

- А я думаю, не в этом дело! - Полл перевела дыхание и договорила, удивляясь своим словам: - Он там сидит и п л а ч е т!

Но Тео, кажется, ее не слышал.

- Я закопал вот здесь, - сказал он, - потому что в других местах зем­ля замерзла. Сперва я прямо не знал, что предпринять, ведь он, конечно, захочет обыскать дом, я думаю. Ну, чтобы найти золото, которое папа взял. И тут я вдруг вспомнил того свинопаса... - Тео поднялся и стал от­ряхивать землю с колен. - Видишь ли, вся эта древняя история на самом­-то деле происходила так: золото, которое нашел свинопас, было никакое не волшебное, а самое обыкновенное, которое кто-то где-то украл и закопал. Возможно, он сам и украл, а потом стал думать, как же объяснить соседям, почему он вдруг разбогател. И тогда он выдумал эту несусветную исто­рию про монаха, который вроде явился ему во сне и будто велел: копай, мол, под тем дубом - и станешь богатым. И свинопас стал всем про это рассказывать, а когда люди свыклись с этой идеей, он просто достал золо­то, которое перед тем сам припрятал, и еще очень удивился: «Ах, сон сбылся наяву!..» - Тео откинул волосы со лба; он, кажется, был весьма собой доволен. - Да, я считаю, ловко он все это проделал, верно? Ты, кажется, сказала, что старик Роуленд плачет?

Полл кивнула в смущении.

- А из-за чего?

- Я сама не очень поняла.

- Разве ты не слышала?

- Только самую малость. Мама сказала, что она догадывается, поче­му он приехал, а он тогда сказал - ах, почему папа ему не сказал! Про младшего Роуленда, вот.

Она замолчала. Ей было совершенно ясно, что отец у нее отважный и добрый, что он пожалел старика Роуленда и потому не сказал ему, что его единственный сын - воришка. Но едва она попыталась выразить все это словами, как тут же и запнулась: она чувствовала, что во всей этой истории что-то еще скрывается. Будто игра-головоломка, которая никак не складывается, потому что одно звенышко затерялось, валяется где-то в самом дальнем ящике ее мозга, а ключ от этого ящика тоже куда-то по­девался...

- Во всяком случае, - сказала она с издевкой, - эта твоя банка золо­та никакого отношения к делу не имеет.

- Не знаю, откуда у тебя такая уверенность, - молвил Тео.

В этом году они все были слишком заняты переездом, не до открыток им было, и жестянка с сусальным золотом лежала у Тео в его ящике с игрушками. Когда появился старик Роуленд, Тео первым делом вспом­нил про жестянку и сразу же, потный от страха, бросился наверх­ схватить ее и спрятать. Теперь жестянка была надежно зарыта, его страх рассеялся, как дурной сон при свете утра. Даже приятно, что он вот так быстро и решительно все проделал, - а теперь вдруг признать, что в этом не было никакой нужды? И он сказал, споря с ней и с самим собою:

- Но в таком случае с чего бы отцу уезжать, если он не чувствовал себя хоть в ч е м - т о виноватым?

- Но ты же сказал, - напомнила Полл, - что ему самому хотелось в Америку. Приключений ему хотелось, ты сам сказал.

- Я помню, что я сказал. И, думаю, не ошибся. Я тоже не хотел бы всю жизнь проторчать на одном месте. Но разве этого достаточно, чтобы вот так бросить все дела? Нет, этого все-таки н е д о с т а т о ч н о.

Тео изо всех сил старался прояснить для себя собственные соображе­ния. Но не сумел, сдался:

- С л у ш а т ь надо было! -  сказал он сестре.

Она показала ему нос:

- А подслушивать нехорошо!

- А как еще узнать, что там происходит? Не будем придираться. Сама знаешь, взрослые, если что и расскажут нам, то меньше половины­ - только то, что, по их мнению, нам положено. А уж с n р а ш и в а т ь их и вовсе без толку. К примеру, можно бы расспросить маму, но это ее только расстроит - напомнит про отца. Лили и Джордж знают не больше нас, а если и знают, то не скажут. Тетя Сара сделает вид, что не слышала во­проса, а тетя Гарри...

- Замолчи! - перебила его Полл. - А может, папа вернется? Это единственное, что меня волнует.

Тео глянул на сестру и увидел, что уголки ее рта опустились, - зна­чит, она затосковала или, вернее, впала в такое ослиное настроение, от ко­торого у нее в школе начинались сплошные неприятности: даже самые хорошие люди тогда ругали ее за упрямство и своеволие. Словом, он по­чувствовал, что ей уже надоел этот разговор и все эти дела, которых они не в состоянии понять, а если настаивать, она, чего доброго, и рассвирепеть может.

Тео проговорил быстро:

- Ну конечно, он вернется! А если ты сейчас подумала про то, что сказала эта жуткая женщина, так ты не думай: что она может про это знать? Эта убогая букашка Багг!

Как он и ожидал, Полл засмеялась:

- Она ходит, как гусеница, ты видел? Вот так, глянь-ка!..

И она двинулась вокруг домика, мотая головой, вихляя плечами и поп­кой, - и вся такая на себя не похожая, что тетя Гарриет, которая шла к ним по тропинке и несла в охапке теплые шарфы и куртки, остановилась на полдороге.

- Что это ты делаешь, деточка?

- Я гусеница! - объявила Полл, улыбаясь самой благодушной своей улыбкой. - Я зверская, я богомерзкая, я Баггомерзкая гусеница!

Тетя Гарриет увидела во всем этом только детские проказы и за­улыбалась в ответ:

- Похоже, очень. А теперь живо одевайтесь. Мы все глядели, куда вы подевались, старшие не нашли вас и ушли с тетей Сарой. Говорят, что на том пруду, где водились угри, лед уже совсем крепкий.

Впервые в ту зиму погода, до того не по-рождественски мягкая, теперь испортилась. Так говорили взрослые, а ребятишки о такой и мечтали; каж­дое утро, просыпаясь, они с надеждой глядели на окна, густо ли они за­мерзли, и каждый день пробовали ледок на лужах. А теперь половина го­родка высыпала на Угриный пруд. Кто гонял на коньках, кто просто на каблуках, собаки лаяли, малыши цеплялись за мамины юбки или шлепа­лись на свои хорошо упакованные попки. Полл и Тео увидели, как Джордж делал зигзаги на старых папиных коньках, а Лили на своих но­веньких, подаренных ей тетей Сарой, неуверенно толкала перед собой стульчик на полозьях.

- Жаль, что вы без коньков,- сказала тетя Гарриет. - Нет смысла покупать, вы ведь растете! Но ничего, вы и так славно покатаетесь на ледяных горках.

Она пристегнула свои коньки, и тут же ее окружили девочки из ее класса - краснощекие горластые малявки, закутанные и замотанные, в вя­заных шапочках.

- Мисс Гарри, возьмите меняl Мисс Гарри, я с вамиl..

Она засмеялась и покатила, как тяжелая крупная птица. При этом тя­нула по малютке справа и слева, а остальные, скользя, спотыкаясь и го­моня, - за ней. Ветер трепал ее длинные юбки, а темная ее шляпа, похожая на мужскую, встала дыбом и держалась только на булавках.