Вадим Селин - Большая рождественская книга романов о любви для девочек

Мы поздоровались в ответ. И сказали, что очень интересуемся. Я в свою очередь спросила, кто он.

– Поставлен здесь заместо сторожа, по совместительству провожу экскурсии, – отрапортовал дед. – Чтоб, значит, любопытствующие не хулиганили и стройматериалы не растащили.

– Понятно, – сказала я, – а давно начали реставрацию? Я здесь больше года не была.

– С лета, – с готовностью ответил сторож, – как руководство деньги выделило, так и чинят. Внутри уже главный зал отреставрировали.

– Тот, где большой камин?

– Я смотрю, вы все знаете, – улыбнулся сторож, – а коли так, то могу провести, показать.

Дашка быстро-быстро закивала головой. Ей ужасно хотелось посмотреть.

Старик повел нас к дому. Вместо провала в стене теперь красовалась новенькая дверь темного дерева с металлической ручкой под старину. Дед торжественно извлек из кармана тулупа ключ и открыл замок. Он толкнул тяжелую дверь, и мы вошли в сумрачный зал. Я остановилась посередине, не веря своим глазам. Вот он – большой камин. Когда-то мы свободно прятались в нем, играя в прятки в развалинах. Теперь он был практически восстановлен. Вместо мусора и щебня под ногами каменные плиты пола. И над головой в провалах крыши не светилось небо. Теперь над нами лежали толстые балки перекрытий. Строители восстанавливали второй этаж.

– Хотят сделать все так, как в старину было, – рассказывал сторож, – эти художники, что здесь работают, отыскали дореволюционные фотографии дома. Мне показывали, – похвастался он.

– А что здесь будет?

Дед пожал плечами.

– Должно быть, музей откроют, – предположил он.

– А на второй этаж можно? – попросила Дашка.

– Нет, – покачал головой дед, – лестница не готова.

– А строители как туда попадают?

– Вот неугомонная! – усмехнулся сторож. – Они свою лестницу ставят, но я вас туда не могу пустить. Еще расшибетесь, а мне потом отвечать. Да и нет там ничего интересного. Голые стены.

Дашка разочаровалась.

Мы еще походили по залу, заглянули в камин. В общем, делать тут было особенно нечего. Развалины были гораздо романтичнее и таинственнее. А сейчас дом был скорее похож на новостройку. Загородные особняки куда богаче и больше. Мы собрались уходить. Но как только сторож распахнул перед нами дверь, мы увидели целую компанию на дорожке перед входом.

Они о чем-то громко разговаривали, смеялись, показывали пальцами, задирали головы. Но стоило нам появиться, как голоса смолкли. Что мы, что они замерли, уставившись друг на друга.

Я не знала, удивляться мне или принять случившееся как должное. Все были здесь: Глеб, Олег, Юрка, Сашка и девчонки, конечно, куда же без них.

– Опа! – первым не выдержал Юрка. – Какие люди!

– Судьба-а нас в неравном свела поединке-е! – насмешливо пропел Сашка.

– Знакомые ваши? – спросил сторож.

– Знакомые, – вздохнула я.

– А я думал, никто не придет! – Старик радовался новым гостям. Наверное, скучно одному караулить замок, хоть он графский, хоть новорусский. А тут – какое-никакое развлечение.

– Проходите, пока не закрыл, – пригласил старик. Вся компания нерешительно двинулась к нам, точнее, ко входу.

– Спасибо! – поблагодарила Дашка сторожа.

– Не за что, – отозвался он, – приходите еще.

Мы расступились, пропуская ребят. Девчонки стрельнули в нас глазами и вошли первыми. Глеб чуть задержался, сказал «привет», но его толкнул в спину Сашка. Он все еще зубоскалил и подмигивал нам. Чего подмигивать-то? Дашка со всеми поздоровалась, как со старыми друзьями. Тоже мне! И только Юрка остался с нами.

– Как тебе? – спросил он, кивнув на дверь.

– Так себе. – Я пожала плечами.

– Детство вспомнила?

– Вспомнила.

– Чего не позвонила-то? Вместе бы пошли.

– Зачем?

– Странная ты какая-то, – Юрка изучающе смотрел мне прямо в глаза. – Вроде ты, а вроде и не ты.

– Ты тоже изменился.

– Никак не пойму, чего ты взъелась на меня?

Я поморщилась:

– Юра, я ни на кого не взъелась. Настроение у меня плохое. По жизни.

– Неприятности, да? – посочувствовал Юрка.

– Вроде того.

– А вы дождитесь нас, вместе на болота пойдем.

– А что там, на болотах? – встрепенулась Дашка.

Юрка посмотрел на меня:

– Ты про волка подруге не рассказала?

– Про волка я знаю, – подтвердила Дашка.

– Про статую?

Я закатила глаза:

– Юрка, хватит уже! Ты меня еще в детстве этой статуей пугал. Нет никакой статуи, мы там все обыскали.

– Какая статуя? – мгновенно среагировала Дашка.

И Юрка понес: мол, на болотах есть статуя черного громадного волка, приготовившегося к прыжку. Кто его сделал и когда, неизвестно. Но он там стоит в память о той роковой встрече графской дочери и ее возлюбленного.

– Очередная сказка, – отрезала я.

– Лисонька, ну пожалуйста! – взмолилась Дашка. – Пойдем, посмотрим!

– Пойдем, а? – присоединился Юрка.

– Да вы с ума сошли! Там же все снегом завалило, ни дорог, ни тропинок. И холод собачий. Дашка, я тебя летом отведу на болота, если захочешь, – пообещала напоследок.

Юрка и Дашка вздохнули хором. «Может, я становлюсь стервой?» – подумала и сразу же отогнала от себя эту мысль.

Сторож выпустил ребят из замка. Я взяла Дашку за руку.

– Пока, – бросила небрежно и потащила ее прочь чуть ли не силком.

Они остались, молчаливо глядя нам вслед. Даже девчонки не хихикали.

– Не хватало еще по болотам таскаться неизвестно зачем, – поучала я Дашку. Она молчала, сопела обиженно, топая следом за мной.

Чтоб как-то ее утешить, я сказала:

– Знаешь, раньше в этот замок влюбленные ходили.

– Да ну! – воскликнула Даша и сразу же осеклась. Я знала, о чем она подумала, потому что я подумала о том же: ребята пришли туда с девчонками. Четыре на четыре. Вот вам и влюбленные парочки. Выходит, я была права.

Дома Дашка пристала к бабушкам с расспросами о замке и легенде.

– Нет, – не согласилась Клавдия, – не легенда это, а чистая правда. Парень тот был сыном купца. Слепокуровы их фамилия.

– Не Слепокуровы, а Абакумовы, – поправила Натуся. – Абакумовы не из нашей деревни, это уж потом они породнились со Слепокуровыми.

– Так, так, – кивнула Клавдия и добавила, обращаясь ко мне: – Юрка и Сашка, дружки твои, вроде как родня Слепокуровым по материнской линии.

– Да какая родня! Десятая вода на киселе, – отмахнулась Натуся, – мы такая же родня. Наш дед был из рода Слепокуровых.

Они спорили, а мы с Дашкой переглядывались удивленно. Вот ведь какая история! Дашка не выдержала и спросила:

– Скажите, вы когда-нибудь видели статую волка на болотах?

– Я видела, – призналась Натуся, – еще девчонкой была, мы в лес бегали по ягоды, по грибы. Точно помню, был волк. Рассказывали, у нас тут жил художник, вроде дачника. Так он высек из камня. То ли по заказу Слепокуровых, то ли сам, не знаю.

– А с девочкой что случилось? С дочкой? – Дашке надо было убедиться в подлинности событий многолетней давности.

– А что, – оживилась Натуся, – ты о подкидыше? Был подкидыш. Слепокуровы воспитывали у себя приемную девочку. Люди поговаривали, что она графская внучка, а только толком не знал никто. Темная история.

– Выходит, все правда, – мечтательно произнесла Дашка.

Когда мы ложились спать, Дашка выдала:

– Лиса, ты ведь приходишься им праправнучкой?

– Что?! Дашка, ты совсем обалдела!

Но она улыбнулась таинственно и пожелала мне спокойной ночи.

Я для себя твердо решила: буду спать, даже если под окнами станут стрелять из пушек и включат прожекторы. С меня хватит!

Глава 13

Рождество и ряженые

Шестого вечером сестры засобирались в церковь на всенощную службу. Мы с Дашкой решили идти с ними. Нам совершенно не хотелось оставаться в доме одним. Ночные визиты пугали нас, хотя ни я, ни Дашка не признавались в этом.

Бабушки выдали нам по платку, потому что в церкви надо покрывать голову.

В церкви собралось много народу. Люди стояли плотно, мы протиснулись к свечному ящику.

– Ну-ка, девочки, у вас глаза позорче наших, будете записки писать, – велела Клаша.

– А что писать? Я не умею, – растерялась Дашка.

– Пиши: о здравии рабов божьих, а дальше имена в столбик.

– Чьи имена? – не поняла Дашка.

Я отняла у нее листочек бумаги:

– Вот, смотри.

Начертила вверху крестик, написала под ним «о здравии», а ниже – имена Дашкиных родителей.

– Поняла? Теперь пиши всех, кого хочешь.

– А-а, – протянула Дашка, – теперь понятно, я и тебя напишу.

Пока она старательно выводила буквы, я под диктовку бабушек вписывала имена «сродников и ближних рода со чады и домочадцы». Когда с записками было покончено, Клавдия собрала листочки и отнесла их в свечной ящик, вернулась и раздала нам свечи.

Служба началась. Служил молодой батюшка. Вместо хора пели две женщины, им подпевали прихожане.

Я повела Дашку к иконам, она беспрестанно крутила головой и шептала: «Очень красиво».