Горный завод Петра третьего - Татьяна Александровна Богданович

– Ты вот чего, Илья, – заговорил опять Чика, помолчав. – Ты про то, что я тебе сказывал, и в голове не держи. Царь-батюшка Петр Федорович – и делу конец. Аль простой казак на такое дело дерзнет? А? Ты то сообрази. Царь! Вестимо, царь! И знаки на грудях царские. Почиталин-то Петра Федоровича еще в те поры видал, как на царстве он сидел. Признал же, враз признал.

Илья смотрел на него, еще шире разинув рот. А у Захара такая в голове каша заварилась, что ничего не разобрать. Когда ж правду-то Чика говорил – раньше или сейчас? Коли знаки царские на грудях, стало быть, царь. Вот и бродяга то же рассказывал. Но все-таки Захару было как-то не по себе.

В эту минуту где-то за окном запел петух. Ему отозвался другой, и по всей слободе загорланили петухи. Захар покосился на окно прижмуренным глазом, но за окном стояла еще черная ночь.

– Не дал ты мне спать, Ильюшка, – проворчал Чика. – Теперь вставать надо, а то государь-батюшка разгневается.

Он длинно и смачно зевнул и спустил с кровати ноги.

Глава десятая

– Бежи живо в канцелярию, – сказал утром Чика Захару, – мне отряд собирать надобно. Там на ваш завод указ пишется. Заберешь. Репорт-то ты с завода привез?

Захар кивнул головой.

– Ну, а теперь туда указ повезешь. Вроде доверенного моего будешь. – Чика усмехнулся. – Понял?

Захар опять кивнул. После бессонной ночи и странного разговора Ильи с Чикой в голове у него было как в темном лесу.

Чика повернулся уходить, но тут Захар вдруг понял, что если сейчас не скажет про свое дело, так и пропадет все, и придется ему возвращаться на завод. Он собрался с духом и проговорил, заступая дорогу Чике:

– B казаки я было… Гадал, возьмете… повоевать я…

Чика обернулся, оглядел Захара с ног до головы, усмехнулся и сказал:

– Навоюешься.

Точно сговорились все так отвечать Захару.

– Слыхал? – продолжал Чика. – Пушки государю надобны, а у вас на заводе вон какие дела завелись. Порядок наладить требуется. Стало быть, как ты оттуда присланный, туда и поедешь с нами. Понял? Ну, а теперь бежи живо в канцелярию.

Захар послушно вышел из избы и остановился на крыльце. Очень ему было обидно. Думал, как доберется до Берды, так назад уж не прогонят. А вот теперь не солоно хлебавши назад на завод. Кызметь и тот над ним посмеется. Опять сбежать? Ну нет, от Чики не убежишь. Он и брата родного не пустил. Видно, уж такая его доля, Захара. Скорей надо, куда Чика его послал. Слово какое мудреное. Он такого и не слыхал. Как и выговорить не знал.

Все-таки Захар попытался спросить казака, отскребывавшего на крыльце грязь с чьих-то сапог:

– Дядя, где тут у вас канцерялия будет?

– Канцерялия, – не удивившись, повторил казак, – это контора, стало быть, где указы пишут…

– Вот, вот, – обрадовался Захар. Контора и на заводе у них была.

– А вот как пойдешь по порядку, тут тебе дворец великого государя будет, а по-за ним изба. Туда и иди. Да тебе на что?

Но Захар не стал объяснять. Он скорей вышел на улицу. Ему очень захотелось увидать дворец государя. Коли дворец у него, – стало быть, царь.

Впереди над какой-то избой навешано было много флагов, но изба была как и другие, побольше только, и он пробежал мимо, не посмотрев на нее. Дальше избы были уже поменьше, а дворца все не видно было. Правда, он никогда не видал дворцов, но ему представлялось что-то огромное, золотое, блестящее. По улице шло много казаков, и Захар решился, наконец, спросить одного, подобрей с виду:

– Не знаешь, где тут у вас контора, где указы пишут? – Другое слово он забыл.

– Мимо продрал, парень, – сказал тот добродушно. – Вон, не доходя государева дворца. Идем, доведу.

Захар повернул обратно. Дойдя до какой-то избы, казак сказал:

– Сюда ступай.

Так Захар и не увидел дворца.

Несмело вошел он на крыльцо и отворил дверь.

В просторной горнице стояло несколько столов, и за каждым ссутулившись писал писчик. На лавках вдоль стен сидели седоусые казаки, татары в чалмах, башкирские старшины в длинных, обшитых мехом халатах, русские вроде купцов, и все степенно молчали.

Захар нерешительно остановился у порога. Никто на него и не оглянулся. Он несколько времени потоптался у двери, потом, неуклюже ступая валенками и расставив руки, точно он шел по льду, подошел к одному из столов. Наклонившись над ухом писчика и стараясь не сопеть, он пробормотал:

– Указ кабы мне.

Писчик от неожиданности скрипнул пером и привскочил.

– Ах ты, сип тебе в кадык! – крикнул он сердито на Захара. – Через тебя указ спортил! Чего тебя, бестию, не в пору принесло?

– На Воскресенский… указ бы мне… – еле выговаривая слова, бормотал перепуганный Захар.

– Ишь, деревня сиволапая! Указ ему! – ругался повытчик, разглядывая большую чернильную кляксу на листе. – Гляди, ребята, тоже за указом пришел, суслик курносый. Мотри, кто указов дожидается. – Повытчик кивнул на сидевших на лавке степенных бородачей. – Полковники, есаулы, старшины, с заводов управители.

Захар хотел было сказать, что и ему указ для завода, но он только беспомощно открыл рот и поскорей закрыл, встретив яростные глаза повытчика.

– Ну, чего глядишь, словно куском подавился? – крикнул тот.

– Будет тебе, Кирюха, – сказал, подняв голову от листа, повытчик постарше, – вовсе перепугал малого. Удержу тебе нет, как разойдешься… Яков Данилыч, – обратился он к одному из казаков, сидевших на лавке под окном. – Готов вот указ Иренсдору. На подпись можно.

– В Оренбург, губернатору, стало быть? – спросил заискивающе длиннополый бородач, слегка приподнимаясь с лавки.

– Ему, – ответил повытчик. – Почешется, небось, – прибавил он усмехнувшись.

– Может, ежели бы милость ваша, – умильно заговорил длиннополый. – Монаршие слова оченно лестно нам…

– Вот коли Якову Данилычу не сильно спешно, – проговорил польщенный повытчик. – Мы отчего же… Прочитать – это можно.

Яков Данилыч кивнул головой.

– Читай, – сказал он коротко.

Но в эту минуту дверь с грохотом распахнулась, и в облаке пара в комнату ворвался молодой казак с красным от мороза лицом.

– Тут, что ли, с Воскресенского завода парень? – крикнул он торопливо.

Захар вздрогнул и повернулся к нему.

– Ты чего ж, деревня, проклажаешься? Грах Чернышев спрашивает. Выезжать тотчас на завод. Бежи живо! Гневается.

Захар, забыв обо всем, бросился следом за казаком к двери. Не везло ему сегодня. Все на него кричали.

– На завод? На Воскресенский? – переспросил вдруг сердитый повытчик. – Так у меня ж указ…

Но Захар