Щука - Энтони Макгоуэн

Я стоял по грудь в воде. Тина плыла ко мне. Она открыла пасть, словно хотела залаять, но не могла. Позади меня что-то орал Кенни, но я не понимал ни слова. Хотя, возможно, слов и не было — один только нечленораздельный вопль. Мне даже показалось, что это не Кенни, а Тина вопит отчаянным человеческим голосом.

Внезапно меня накрыл страх перед таившимися под водой громадными тварями. Захотелось всё бросить и со всех ног помчаться домой, к отцу.

Но как же Тина?

Я обязан её спасти.

Оттолкнувшись от вязкого илистого дна, я сделал пару гребков — и вот она, у меня в руках. Но тут-то и началось самое трудное. Тина бешено цеплялась за меня, и плыть с ней было невозможно. Она норовила взгромоздиться мне на голову, царапала лапами лицо. «Чёрт, вот так я и сдохну — в вонючем Беконном пруду, с этой идиотской собакой на голове», — подумал я, чувствуя, что тону.

Но тут ноги нащупали дно. Оказалось, что я могу стоять, что вода доходит мне только до подбородка. Я обеими руками схватил Тину, поднял над головой и понёс к берегу, ничего не видя перед собой из-за стекавших с собаки потоков грязной воды.

Сослепу я не сразу понял, что происходит на берегу. Я видел, как Кенни шагнул в воду, как он радостно заулыбался, когда понял, что Тина спасена…

Но кто-то подбирался к Кенни сзади… И замер, протянув к нему руки, когда увидел, что я возвращаюсь…

Это был он.

Тот гнусный тип, который накричал на нас с братом. Лицо у него выражало… даже не знаю… наверное, ярость. Или, может, какое-то другое чувство — сильное и опасное.

— Эй, Кенни, сзади! — крикнул я.

Прозвучало это по-дурацки, как на утреннике для малышей.

Потом я заорал на незнакомца:

— Проваливай отсюда!

Ну то есть, конечно, я сказал не «проваливай». Я использовал выражение посильнее, в смысле совсем неприличное.

Кенни обернулся. Лицо страшного незнакомца мгновенно приняло непроницаемое выражение. Сам он сутулой походкой двинулся вдоль берега, типа просто случайно проходил мимо.

Но я-то понимал, что он оказался здесь не случайно. Что он пришёл за нами. Пришёл за Кенни. Пришёл за мной.

Я стрелой вылетел на берег, но незнакомец уже исчез из виду.

Кенни взял у меня Тину. Она лизнула ему лицо. Я уже было подумал, что сейчас и он лизнёт ей морду, но собака вывернулась у него из рук и принялась носиться по берегу, счастливая оттого, что снова оказалась на твёрдой, сухой земле.

— Пошли домой, — сказал я.

С меня ручьями лила бурая вода. Кроссовки облепила грязь, как будто я окунул их в горячий шоколад.

— А папина удочка? — спросил Кенни.

Он показал в сторону островка, туда, где плавала удочка, зацепившись за ветку склонившегося до воды дерева.

— Ничего ему не говори, — сказал я. — А то он расстроится. Я потом придумаю, как её оттуда достать.

Кенни заявил, что понесёт Тину домой на руках. Собака, похоже, была не против. Она здорово натерпелась страху.

Как и я.

Мутная вода. Гнусный тип.

Но кое-что из увиденного отвлекало меня от мыслей о плохом. Кое-что… ужасное.

И совершенно невообразимое.

7

Если в нашем городке и имелся настоящий бандит, то это был Мик Боуэн. Он занимался краденым. При этом ни он сам, ни его подручные ничего не крали. Боуэн владел целым парком грузовиков и парой складов. Это позволяло ему хранить вещи, украденные другими, и развозить их по всей стране, а то и подальше. Я слыхал, он хорошо зарабатывал на переправке в Россию угнанных крутых мотоциклов.

Тёмные делишки Мика Боуэна никого у нас особо не напрягали. Он жил в большом доме на выезде из городка и часто поил за свой счёт завсегдатаев пабов. Его сын, Джез Боуэн, которого приятели называли Джезбо, в отличие от отца, был откровенным отморозком. Он люто ненавидел меня зато, что я спас барсука, которого он хотел убить. Но это уже совсем другая история.

Из-за этого самого Мика Боуэна у моего отца в прошлом году были серьёзные неприятности. Боуэн заставил его спрятать у нас в гараже краденые дивиди. В итоге отец отделался общественными работами, но вполне мог угодить за решётку. Тогда бы нас с Кенни отправили в приют. Мне-то ничего, а вот Кенни мог бы этого и не пережить.

Находясь под подпиской за историю с дисками, Мик Боуэн исчез. По одним слухам, он смотался из страны и жил теперь не то в Испании, не то в Бразилии. Но были и другие версии. Так, в школе мне рассказали, что русские решили, будто он хочет на них донести, и от греха подальше порубили на куски.

Я спросил у отца, что он обо всём этом думает, но отец только покачал головой и сказал:

— Есть вещи, Ники, о которых лучше не знать.

Но теперь-то я их знал.

Плескаясь в пруду, я кое-что успел разглядеть. Нет, не гигантских щук. А кое-что похуже. Подняв вокруг себя волны, я кое-что увидел под водой.

Кое-что похожее на руку. Бледную, белёсую руку. Она тянулась вверх, совсем как та рука, которая поймала брошенный в озеро меч короля Артура. Из-за этого я в первый момент решил, что она мне только привиделась. Но нет, это точно была рука. В мутной воде было не рассмотреть, что там глубже, но ниже руки явно должно было находиться остальное тело.

Возможно, тело было во что-то завёрнуто, а к ногам привязан груз — потому-то оно и торчало вертикально с поднятой вверх рукой, как статуя Свободы.

Мика Боуэна я узнал по часам. Самым знаменитым в нашем городке. По громадному золотому «Ролексу». Они стоили тысячи фунтов. Как целый дом. Вернее, больше любого из домов в нашем городке.

Всю дорогу домой у меня в голове лихорадочно крутились мысли. Я не знал, как Мик Боуэн очутился в Беконном пруду — сам ли утонул, или кто-то его убил и выбросил туда тело. Но зато две вещи я знал наверняка. При жизни он был плохим человеком и навлёк на моего отца большие неприятности. А значит, он был нам должен. И часы… Я могу их продать. И отдать деньги отцу. И тогда мы сможем забыть про бедность. Купим новый телик, нормальный компьютер, поставим вай-фай, ну и обзаведёмся остальными штуками, которые есть у других.

И это даже не