Музыкальные мифы. Книга 4 - Владимир Викторович Кирюшин

— Успокойся, ПИАНЧИК. Как говорит отец, завтра все станет ясно. Может, он и прав, а я зря хожу и целые дни думаю обо всех? Может, они не стоят этого? Может, действительно, только царские старые ПОЛВИНЫ все знают и понимают?.. Ведь сколько сотен лет все идет свои чередом и ничего не меняется?

Не выспавшись, с больной головой, на следующее утро МалМин пришел в кабинет всегда злого и ехидного графа БольМино.

— Входите, входите, Принц. Их Величество мне все рассказал. Садитесь. Сейчас сюда приведут злоумышленников...

Действительно, минут через десять в комнату ввели троих. Среди них МалМин сразу же узнал знакомого ЧЕТВЕРТА.

«Прав я был, думая, что его схватили», — промелькнуло в голове у МалМина.

— Ну что? Поумнели за вчерашний день? Как спалось? Мягко ли было? — злорадно усмехаясь, спросил вошедших граф БольМино.

Арестованные молчали.

— Разденьте их! — крикнул БольМино стоявшим рядом ДвойДомам. — Посмотрим их шкуры.

Два здоровых верзилы стали срывать с заключенных жалкое подобие одежды. Но она не снималась. ДвойДомы с недоумением посмотрели на БольМино.

— Что стоите? Не видите что ли? Это моя «Постель» сделала свое дело. Просто рубашки от крови прилипли к телу.

Он подошел к высокому ЧЕТВЕРТУ — знакомому МалМина — и безжалостно рванул за лоскут, прилипший к спине. Лоскут тут же окрасился красным цветом. ЧЕТВЕРТ заскрипел зубами, но сдержал крик.

— Вот так надо, мальчики, — сказал БольМино, отдирая окровавленный лоскут и бросая его на пол. — Вы им побольнее делайте, тогда они скорее поумнеют. А то уж больно молчаливые.

«Мастера пыток», вдохновленные примером Министра, стали сдирать окровавленные одежды. Арестанты корчились от боли, стонали, но все же сдерживали крики.

— Побольней! Побольней! — покрикивал БольМино, подгоняя ДвойДомов. — А вы, — обращался он к ЧЕТВЕРТАМ, — лучше бы сказали, кто еще помогал вам. Кто привез во дворец хворост? Где взяли АДАЖИО (медленную грузовую лошадь?) Есть ли помощники в городе?

Но ЧЕТВЕРТЫ опять молчали.

Наконец тряпки были сорваны с тел заключенных, и перед МалМином предстала жуткая картина: спины всех троих представляли почти одно кровавое пятно.

БольМино был доволен.

— Да, неплохо действует моя «Постель». Неплохо они вчера отдохнули. Кто привязывал вот того, вихрастого? — обратился БольМино к ДвойДомам, показывая на молодого парня.

— Я, — ответил один из стражников и в испуге затих.

— Что ж ты, голубчик, или пожалел его? Не мог стянуть веревки потуже? Видишь, спинка у него не такая яркая, как у других. Или осколков стекла не доложил в его перинку?

Говоря это БольМино, довольно потирая руки, подошел к ДвойДому. Вдруг он схватил его за ухо и стал изо всей силы выкручивать, приговаривая:

— Плохо работать будешь — самого на такую же постель уложу! Понял?

ДвойДом взвыл от боли, присел на пол. Но он даже и не пытался вырваться из рук Министра. Слезы выступили у него на глазах, а он все просил:

— Простите, не досмотрел, не углядел...

БольМино, сжимая ухо, улыбался и продолжал:

— Плачешь?.. Больно?.. Это очень хорошо, когда человек плачет! Это полезно... Будешь работать лучше — плакать другим придется!

Наконец БольМино выпустил ухо и приказал нерадивому ДвойДому взять перца и соли.

— Ну, теперь покажи, на что ты способен. Сделай так, чтобы эти оборванцы, — он показал на арестованных — быстрей заговорили. А я посмотрю, как это у тебя получается.

МалМин был в ужасе от всего увиденного. Он и не предполагал, что так можно издеваться над живыми людьми. Ходили слухи, что БольМино безжалостен, что он любит всем делать больно и это доставляет ему удовольствие. Но чтобы так? Чтобы заставлять посыпать солью и перцем открытые раны, чтобы самому прижигать раскаленными щипцами оголенные руки, колоть человека иглами и выдумывать еще кучу всевозможных изощренных пыток?.. Нет, такое даже представить было трудно.

Но, что поразило Принца больше всего — это стойкость ЧЕТВЕРТОВ. Они извивались от боли. Их лица были искажены страданием. Иногда они кричали. Но никто не выдал товарищей, чтобы облегчить свою участь. Как и в предыдущие дни, БольМино ничего не добился от этого допроса.

Уже перед его окончанием в кабинет вошел военный Министр — толстый герцог Бо-Мажор. Еле протиснувшись в дверь, запыхавшись и, постоянно вытирая платком огромную лысую голову, он спросил своим грубым голосом, если ли какие новости.

Услышав отрицательный ответ, он грузно опустился в кресло и тяжело выговаривая слова, произнес:

— Что же вы? Что так долго возитесь? Неужели нельзя побыстрей? Если мы ничего не узнаем, то покоя не будет. Их друзья придумают опять какую-нибудь гадость!

— Да ничего они не придумают. Казним этих арестантов на площади — другие испугаются,.. Отведите их в темницу. Пусть ждут, когда им отрубят головы, — сказал БольМино ДвойДомам.

— Ну что, Ваше Высочество, — обратился герцог к МалМину, — Вы видите, какие это опасные преступники? Ведь молчат, негодяи, не выдают сообщников.

— А может, они уверены, что правы? Может, им кажется, что все зло идет от нас? — спросил МалМин.

— Кажется? Да они просто уверены, что царь и его придворные враги простых ЧЕТВЕРТОВ, — вступил в разговор толстяк Бо-Мажор. — Их ничем не исправишь, их нужно только уничтожать и как можно больше.

...С тяжелыми мыслями покинул Принц кабинет графа. Он чувствовал, что все же Министры не правы. «Люди не могут просто так обозлиться — для этого должны быть причины. А причин, пожалуй, много, и, прежде всего, то зло, которое висит над страной из-за Мал-с’УмКвинта VII. Ведь именно он заставил приносить в жертвы малышей, платить большие налоги».

Целый день ходил МалМин подавленный, искал уединения. И вдруг его осенило: «Я должен обязательно сам поговорить с арестованными ЧЕТВЕРТАМИ... Но как это сделать? Ведь их так усиленно охраняют перед казнью. Боятся, как бы не вырвались из лап палачей и не сбежали... Правда, в подземелье есть тайный ход — он ведет из тронного зала. А как им воспользоваться? Ключи от него находятся только у БольМино и отца. А ни тот, ни другой не дадут».

...Однако МалМину повезло. Вечером, опять заболевший ДоМиСольСий, решил принять ванну и направился к бассейну. МалМин увязался было за ним, но потом, сославшись, что забыл покормить своего тихого ПИАНО, не стал купаться. Он ушел из ванной комнаты и взял с собой ключ, обычно висевший на шее царя. МалМин знал: