Маша и медведи - Ирина Валерьевна Дынина

наша ей не по нраву! Скажи еще, что где-то лучше пробовала.

— И, скажу. — расхрабрилась девочка, заметив, что маленький медвежонок смотрит на нее с надеждой. — Дома мамочка моя кашу, куда, как вкуснее готовит.

— Так, ты, кроха, нас к себе приглашаешь? — обрадовался медведь-папа. — Скорее пойдем к вам в деревню Ольховку. Коли обманешь — мы всех в деревне твоей съедим и сыты будем.

— Моя мама далеко теперь, — пригорюнилась Маша. — в городе большом. Болеет она тяжело.

— Лекаря к ней позвать надо. — посоветовала медведица, которой стало жалко девочку и её больную маму. — Глупые вы люди, коли о том сразу не подумали. Лекари — человеки жутко полезные. Они от всяких хворей избавить умеют.

— Мама моя в больнице лежит. — Маша шмыгнула носом и только теперь поняла, как сильно она по маме любимой соскучиться успела. — Там всяких лекарей хватает, но никто из них, людей ученых, ей так и не помог, от болезни не избавил. Жаль, что у неё в Ольховку приехать не получилось. Уж она кашу сварит, так сварит — пышную, сладкую, вкусную. Или, другую — с грибами, да шкварками. Язык проглотить можно!

— Сама знаю, что каша моя не очень вкусная. — насупилась Настасья Филипповна. — Но, кто меня, в лесу премудростям всяким обучит?

— Так я и обучу. — вызвалась Маша.

— Ты? — не поверила ей медведица. — Да, чему ты толковому обучить можешь пигалица, коли сама, лентяйка, ничего не умеешь делать своими руками? От горшка — два вершка, а, туда же, других учить.

— Не могу, но сумею. — рассмеялась девочка звонко и подмигнула медвежонку. — Про то, как кашу сварить, да компот приготовить, в умных книжках прочитать можно. Я сама прочитаю и Настасью Филипповну научу.

— Научи. — буркнул медведь. — Коли твоя стряпня нам по нраву придется, то мы тебя отпустим домой, живую, здоровую и с подарками. А, коли нет, то, не обессудь — съедим мы тебя. Так-то.

Не поверил медведь Маше — ленивая и бестолковая, что она может приготовить? Чем медведей лесных удивить?

На том и порешили.

Принялась Маша за дело — печь растопить попросила Михайло Потаповича, дрова им Мишутка принес непоседливый, а, все остальное, надобное — Настасья Филипповна.

А, ещё, Михайло Потапович отвел девочку в ледник под избой, который у них вместо холодильника был, а, там, чего только не было — и окорока, и бочонки с огурцами-помидорами, и капуста, и грибы-ягоды, и мед золотой, и маслице сливочное.

Молочка свежего Настасья Филипповна принесла — сбегала медведица к речке молочной с кисельными берегами, да два кувшина больших молока и раздобыла.

Тут уж Маша развернулась — в своем телефоне все нужные рецепты отыскала, да на бумаге записала для Настасьи Филипповны. Это у нее домой дозвониться никак не получалось, а рецепты из книги поваренной — р-раз, и открылись, сами по себе, словно по волшебству.

Медведица продукты нужные на стол выложила и на Машу грозно посмотрела.

— А, что ж, ты, девица-краса, столбом стоишь? Кто за тебя работать станет?

— Работать? — оробела Машенька. — Я руководить могу, рецепт прочитать, а работать, простите, не умею.

— Рецепт твой мудреный — дело хорошее, — покачала головой медведица. — но и руками что-то делать надобно. Давай, трудись, деточка, иначе, съедим мы тебя. Зачем лентяйке такой на свете жить?

Делать нечего — пришлось Машеньке самой за стряпню взяться — и крупу в холодной воде промывать, и овощи-фрукты ножом чистить-скоблить, и муку просеивать, и молоко кипятить.

Расстаралась Маша не на шутку — и каши они с Настасьей Филипповной наготовили рассыпчатой, да духовитой, с грибами, луком и шкварками, пирогов напекли с сыром-творогом, компоту наварили с малины-смородины, а, малому Мишутке сделали яблок в меду, да в коробе их запекли.

Пока Машенька суетилась, стряпала-готовила, медведи носами водили, к ароматам вкусным принюхивались.

И, так вкусно пахло, что даже звери дикие, лесные к медвежьему крыльцу прибежали, да в окна заглядывать принялись— белки суетливые, цокали и по веткам скакали, лисы — дорожку хвостами пышными мели, а ежи колючие, под крыльцом лапками топали. Каждому из лесных жителей хотелось хоть кусочек от Машиной стряпни попробовать.

Настасья Филипповна скатерть на стол постелила нарядную, да тарелки поставила праздничные — гость в доме, как же тут не расстараться? А, Михайло Потапович и Мишутка в нетерпении носами дергают — пахнет вкусно-то как! Язык три раза проглотить можно.

Для Машеньки табуретку маленькую отыскали и за стол рядом с Мишуткой усадили — угощайся, мол, девочка. Чем богаты, тем и рады.

— Руки мыть перед едой. — строго приказала Машенька медведям. — От немытых рук микробы случаются, а от микробов — все беды на свете, болезни прилипчивые и хвори каверзные. Потому — руки мыть с мылом и, только после этого, за стол садиться и обедать.

Медведи поохали, головой покачали, но лапы помыли послушно. И Мишутка помыл — любил медвежонок лапу немытую сосать и облизывать. Может от того у него так часто животик болел?

— Прошу за стол. — позвала всех Настасья Филипповна. — Угощайтесь.

И, Маша угостилась на славу — и кашей, и пирогами, и компотом. Только яблок в меду ей не досталось — Мишутка их все съел. Уж очень они ему вкусными показались.

Еды на столе много осталось еще, и медведи, не жадничая, с остальными обитателями леса поделились — с белками, лисами и ежами. Маша много чего наготовить успела — хватило всем потрапезничать.

Медвежонок маленький, все возле Маши крутился, игрушку рассматривал.

— Кто это у тебя? — спросил медвежонок. — Хорошенький такой?

— Игрушка моя любимая. — вздохнула Маша и прижала плюшевого мишку к груди. — Память о доме.

— Хороший какой. — вздохнул медвежонок. — На меня похож.

Наелся грозный медведь, Михайло Потапович, пузо набил и подобрел. Смотрел на девочку не зло, а приветливо.

А, Маша, про лень свою позабыв, всю посуду грязную перемыла — и тарелки, и чашки, и даже блюдо глубокое, из-под пирогов с малиной.

Совсем не сердитым стал Михайло Потапович — не такой уж и ленивой девочка городская оказалась. Пусть не очень умелой, но старательной.

Старательные и работящие — они всегда к месту. Таких даже медведь в лесу уважает.

— Спасибо тебе, Машенька. — проговорил медведь. — Городская ты девочка, для нас, лесных жителей — чужая. Хоть и не звали мы тебя в гости, но ты с добром к нам пришла. Ни делом, ни словом никого не обманула — как и обещалась, накормила, напоила досыта.

Машенька вздохнула с облегчением — уже не раз успела пожалеть девочка о том, что ленилась изрядно и о том, что бабушку с дедушкой