Жаклин Уилсон - Девчонки и любовь

Ознакомительный фрагмент

Я хватаюсь за ручку двери. Слышу, как миссис Хендерсон вовсю распинается, подробно инструктируя учеников насчет соблюдения всей тысячи правил, предписанных для девятого класса «Нептуна». Ах да, забыла сказать, что в нашей школе все четыре параллели каждого года обучения названы в честь планет: Венера, Марс, Меркурий и Нептун. Почему, интересно, Уран не выбрали? Мы в классе «Нептун», и поэтому на наших значках изображен маленький трезубец. Ерунда какая-то. Никому из нас не нравится быть в классе «Нептун». Магде больше по душе Венера, а Надин хочет быть в классе «Марс», потому что она любит одноименные шоколадные батончики, а я бы с радостью поучилась в «Меркурии», потому что питаю слабость к безвременно покинувшему нас Фредди[7]…

– Элеонора! – шипит на меня мисс Трампер, замершая посреди коридора. – Вы что, впали в ступор?

Господи, как остроумно.

– Нет, мисс Трампер.

– Тогда идите в класс.

Я делаю глубокий вдох и поворачиваю ручку двери. Вхожу. Первым делом вижу миссис Хендерсон, которая сидит на учительском столе и покачивает ногами. На ней ужасная плиссированная юбка, призванная показать, что она как-никак классный руководитель, но на ногах при этом носки с кроссовками, чтобы по окончании своей первой познавательной лекции было в чем ринуться в спортзал.

Я тут же получаю нагоняй. Она так усердствует, что мои бедные уши увеличиваются до слоновьих размеров. До меня доносятся слова типа «первый день», «безответственное отношение» и «неудовлетворительное поведение».

Я опускаю голову и делаю вид, что сгораю от стыда, только бы она поскорее угомонилась. Исподлобья оглядываю класс, выискивая Магду и Надин. Обнаруживаю их на задней парте. Отлично! Магда вовсю улыбается, Надин чуть заметно машет мне рукой. Они заняли мне место рядом с собой. Наконец миссис Хендерсон выдыхается и разрешает мне сесть. Магда шепчет мне «Привет, красотка!», а Надин делится жвачкой. Я устраиваюсь поудобнее, и мой новый учебный год официально начинается. Спасибо, что в честь первого школьного дня миссис Хендерсон не оставила меня после уроков за опоздание.

Первые дни всегда проходят сумбурно. Новое расписание, новые тетради, и вдобавок каждый учитель считает своим долгом прочитать нам лекцию на тему «Что нас ждет в девятом классе». Потом на большой утренней перемене Крисси показывает нам свои фотографии с Барбадоса, куда она ездила отдыхать, а Джесс рассказывает про то, как на каникулах прыгала с тарзанки, и даже пытается изобразить, как это было, поэтому нам с Магдой и Надин удается остаться втроем только после обеда.

Мы направляемся на наше любимое место – ступеньки, ведущие вниз к раздевалкам, – где мы тусуемся все последние два года. Там мы обнаруживаем первоклашек, которые пытаются делать стойку на руках у стенки, заправив при этом юбки в мышиного цвета трусы от школьной спортивной формы.

– А ну, брысь отсюда! – шикает на них Магда. – Идите машите ногами где-нибудь в другом месте, обезьянки. А то в глазах от вас рябит.

Девчонки выпрямляются и глупо хихикают, а когда Магда грозно хлопает в ладоши, с визгом разбегаются.

– Итак, – говорит Магда, усаживаясь на ступеньку. Ее юбка на добрых шесть сантиметров короче моей. Чуть нагнется – и вся школа увидит ее трусы. Да еще какие.

Надин садится рядом и сразу же сбрасывает свои поношенные школьные туфли. Через капроновые колготки просвечивает черный лак педикюра.

Я расталкиваю Магду и Надин локтями и плюхаюсь посередине, чувствуя внезапный прилив нежности к своим любимым подругам.

С Надин мы дружим еще с детского сада, с тех пор, как вместе размазывали зеленый пластилин по стенам игрового домика и изображали, как отравили всех кукол ядом. Мы были лучшими подругами всю начальную школу. На детской площадке играли в ведьм, в бассейне изображали русалок, а когда оставались друг у друга в гостях с ночевкой, наряжались привидениями. Мы поклялись, что останемся лучшими подругами по гроб жизни. А во втором классе средней школы нам больше не позволили сидеть с кем хочешь. Нас рассадили в алфавитном порядке, и таким образом я оказалась за одной партой с Магдой.

Сначала я Магду немного побаивалась. Уже в одиннадцать лет она тщательно следила за собой, носила замысловатые прически и красила ресницы толстым слоем туши, отчего выглядела очень по-взрослому. А еще у нее были идеально выщипанные брови, которые она вскидывала каждый раз, когда удостаивала меня взглядом.

В первую неделю она со мной едва разговаривала. А потом как-то раз я сидела в классе и рисовала на обложке черновика портрет суперстильной модницы Магды. Я изобразила ее в виде хитрой кошечки с длинными усами и пушистым хвостом. Себя изобразила в виде маленькой толстенькой перепуганной мышки с маленьким носиком и скрюченными лапками. Магда незаметно наклонилась ко мне через плечо и увидела рисунок. Она сразу же все поняла.

– Отлично у тебя выходит, Элли. Молодец! – сказала она.

Я сделала еще несколько рисунков, и они ей тоже понравились. Так мы и подружились. И она захотела быть моей лучшей подругой.

Но у меня ведь уже была Надин. И Надин Магду поначалу сильно недолюбливала. Но когда однажды после школы Магда пригласила меня к себе в гости, я уговорила Надин пойти вместе со мной. В качестве моральной поддержки. Я представляла себе Магду живущей в роскоши и уединении, но все вышло совершенно наоборот. У нее оказалась большая, шумная и ужасно милая семья, где Магду все любили и баловали как могли. Дома она вела себя совсем как маленькая. Мы с Надин поднялись в ее комнату, и там Магда сделала каждой из нас полный макияж. Мне нарисовала большие черные глаза и еще провела тонкую линию по обеим сторонам щек, чтобы казалось, будто у меня высокие скулы. До этого я никогда не пользовалась косметикой, и мне все дико понравилось. Надин к идее макияжа сперва отнеслась скептически, но Магда уговорила ее попробовать. Она накрасила Надин в готском стиле – с мертвенно-бледным выбеленным лицом, черными губами и изумительной подводкой глаз. Когда Надин увидела свое отражение в зеркале, она расплылась в улыбке от уха до уха и тоже захотела дружить с Магдой.

С тех пор мы дружили втроем, весь седьмой и восьмой классы. А теперь мы в девятом, и нам по тринадцать лет, хотя Магде уже почти четырнадцать, а Надин исполнится четырнадцать в декабре. Мне же еще ждать дня рождения аж до следующего июня.

Это несправедливо. Из нас троих я выгляжу младше всех – из-за невысокого роста и легкой полноты. А еще у меня ужасно толстые щеки, а на них – о, ужас! – ямочки. Я уже успела привыкнуть к тому, что Магда выглядит по-взрослому, особенно после того, как она стала делать мелирование. Но Надин, с личиком в форме сердечка и распущенными черными волосами, всегда смотрелась младше своих лет. Этакая Алиса наоборот. Но теперь и она выглядит как-то иначе…

– Ну, чего молчите, давайте рассказывайте, а то сто лет вас обеих не видела. Чем занимались все лето? – выпаливает Магда и, не останавливаясь, выкладывает нам все о своих каникулах в Испании. О том, как все официанты глаз с нее не сводили, а парень, дежуривший у бассейна, все время подхватывал ее и сбрасывал в воду, а другой парень, постарше, постоянно покупал ей в баре напитки. Словом, обычная ерунда в стиле Магды, так что я даже не вслушиваюсь, а наблюдаю за Надин. Похоже, она тоже слушает Магду вполуха. Она наклонилась вперед – так, что волосы закрыли лицо черной бархатной занавесью. Черным фломастером она старательно вырисовывает на запястье татуировку в виде сердечка. На Надин это совершенно не похоже. Раньше она ничего, кроме черепов или пауков, на себе не рисовала.

– А у тебя что новенького, Надин? – спрашиваю я, как только Магда перестает болтать.

– В каком смысле? – отзывается Надин. – Если ты про каникулы, то мы с тех пор уже виделись – помнишь, перед твоим отъездом в Уэльс. Все было просто чудовищно. Всеобщее безудержное веселье. В каждой очереди приходилось стоять по часу, а вокруг шныряли детишки в накладных ушах Микки-Мауса и ростовые куклы, которые махали ручкой всем и каждому. Все такое яркое, что у меня всю дорогу в глазах рябило.

– Полезай обратно в свой гроб, мисс вампирша, – шутит Магда. – Держу пари, что Наташе там понравилось.

Наташа – младшая сестра Надин. Мы с Надин ее терпеть не можем, а вот Магда, добрая душа, обожает детишек. Она даже Цыпу обожает. И вечно сетует на то, что у нее нет младших братьев и сестер.

– Наташа слопала четыре мороженых подряд, и потом ее стошнило прямо на новенькую розовую футболку с Минни-Маус, – сообщает Надин. Одновременно она выводит чернилами имя поперек своего сердечка. Я наклоняюсь, чтобы прочесть:

– Лиам?

Надин краснеет. Вообще-то Надин никогда не краснеет, потому что у нее в организме для этого недостаточно крови, но сейчас за прядями черных волос я явно различаю ярко-розовые пылающие щеки.