Жаклин Уилсон - Разрисованная мама

— Боже мой, неужели у тебя нет носового платка?! И потом… ты только посмотри, в каком ты виде! Похоже, ты даже не умывалась! И не причесывалась, я угадала?

Убедившись, что она снова принялась за меня, Кайли и Ивонна начали злорадно хихикать. Я кусала губы, чтобы не заплакать. Потом незаметно потерла краешек бархатной черной юбки, собирая подвластные мне силы зла, но что-то у меня ничего не получалось. А мисс Хилл все нудила, без конца повторяя, что мне должно быть стыдно, что я ленивая и неряха, что у меня нет никакого самолюбия и что, если я немедленно не перестану корчить рожи, то она за руку отведет меня к директору.

В ответ я только низко опустила голову, чтобы она не видела моего лица. Глаза мои застилала мутная пелена слез, и в этом тумане передо мной ухмылялись и гримасничали чьи-то злобные рожи. Вдруг краем глаза я заметила, как где-то в углу блеснули очки. Поморгав, чтобы смахнуть слезы, я покосилась в ту сторону и увидела Оливера. Лицо у него было очень бледное и будто застывшее, а глаза за толстыми линзами очков казались совсем круглыми. На лице его ясно читалась жалость, и вот этого я уже не могла вынести. Меня будто прорвало. Из глаз хлынули слезы, и я заревела в голос.

— Господи помилуй, да что с тобой наконец, Долфин?! Что за истерика? — Мисс Хилл презрительно скривила губы, но в голосе ее ясно читался страх. Несомненно, она догадывалась, что зашла слишком далеко. — Ну-ка немедленно прекрати! Что за глупости, в самом деле?!

Но я уже не могла остановиться. Я давилась рыданиями, хлюпала носом и глотала слезы. Из носа у меня текло.

— Вот, держи. — Я вдруг почувствовала, как чья-то рука всунула мне в ладонь носовой платок, и открыла залитые слезами глаза. Это был Оливер.

— Сядь на место, Оливер. И ты тоже, Долфин. А теперь, если ни у кого нет возражений, продолжим урок?

Украдкой пожав Оливеру руку, я уселась за нарту и насухо вытерла лицо.

Кайли и Ивонна шептали мне в спину всякие гадости, обзывая сопливой грязнулей.

— Кайли и Ивонна, немедленно прекратите! — прикрикнула на них мисс Хилл.

Мне было наплевать — я даже не обернулась, чтобы показать им язык. Теперь меня такая ерунда почти не трогала. Подумаешь, насмешки! Все, о чем я могла сейчас думать, была Мэриголд. Я ломала голову, гадая, что они с ней делают. И почему только я не догадалась поехать вместе с ней?!

На первой же перемене я пулей вылетела из класса, меньше всего желая с кем-то общаться, даже с Оливером.

— А я-то думал, им слабо заставить тебя плакать, — сказал он.

— Это точно. А уж этой злобной заднице Хилл тем более. Я плакала вовсе не из-за них ясно? — буркнула я, стискивая кулаки.

— А из-за чего? — спросил Оливер. — Только не злись на меня, Долфин. Я ведь твой друг.

— Знаю. Прости. Просто… Ох, Совенок, я не знаю, что делать!

— Оливер.

— Да. Прости. Я не подумала. Это все из-за мамы.

— Я почему-то так и подумал.

— Пришлось позвонить в «Скорую». Они приехали и забрали ее. Понимаешь, я должна была! Из-за всей этой дурацкой краски, что набилась ей и в нос, и в уши, и… А теперь она никогда мне этого не простит!

— Что-что? — переспросил Оливер, озадаченно хлопая глазами.

Я ему все рассказала.

— Оливер, я ее предала! Она ведь ненавидит больницы.

— У тебя не было другого выхода. Ты все правильно сделала, Долфин, честно.

— Как ты думаешь, может, плюнуть на уроки и поехать в больницу, побыть с ней?

— Скорее всего, тебя к ней не пустят. Наверняка они сейчас отскребают с нее краску. Лучше подожди немного. Дай подумать. Ну вот, ты опять! Где платок, который я тебе дал?

— Ох, Оливер! — Я уткнулась ему в плечо.

— Они снова лижутся, вот умора!

Я оглянулась и увидела Ивонну и Кайли. В толпе других девчонок они шли прямо к нам.

— А ну заткни свой дурацкий рот! — крикнула я Ивонне. — А то я так тебя разукрашу, что ни одной живой душе никогда и в голову не придет лизаться с тобой!

Я так вопила, что их вмиг как ветром сдуло.

— Ты иногда просто бешеная, Долфин, — пробормотал Оливер. — Знаешь, я рад, что ты на моей стороне.

— И я рада. Рада, что мы вместе… — вздохнула я. — Ты вправду поможешь мне придумать, что делать?

— Ну… я постараюсь.

Уроки тянулись так нестерпимо медленно, что, когда прозвенел звонок на большую перемену, мне уже стало казаться, что еще немного — и наступят летние каникулы. Я выжидательно посмотрела на Оливера.

— Позвоним в больницу, — предложил он. Денег у меня, естественно, не было, но у Оливера в карманах обнаружилась целая пригоршня монеток, и это нас здорово выручило, поскольку мне пришлось ждать едва ли не целую вечность, пока в справочной долго искали в списках имя Мэриголд, чтобы узнать, в какое отделение ее положили. В конце концов они соединили меня с отделением «Скорой помощи», те тоже проверили свои записи и сообщили, что у них Мэриголд уже нет.

— Значит, ее выписали? Она уже дома? — замирающим от волнения голосом спросила я. Тугой узел, стягивавший мне горло, разом ослаб, сердце радостно подпрыгнуло в груди.

— Н-нет…

Сердце у меня вновь ухнуло в пятки.

— Тогда где же она?

— Ее перевезли в Теннисон.

— Теннисон?

— Сейчас я вас соединю.

И снова медленно потянулись минуты ожидания. Я гадала про себя: что же могло произойти? Что это вообще такое — Теннисон? Может, отделение уха-горла-носа? Наверное, они решили лишний раз убедиться, что краска не причинила Мэриголд особого вреда. Или глазное — не исключено, что ей нужно промыть глаза и проверить зрение. Я вспомнила, какой толстый слой белой краски лежал у нее на ресницах…

Может быть…

Может быть, где-то в глубине души я уже знала, куда на самом деле ее поместили, только не хотела признаться в этом?

— Психиатрическая больница Теннисон. Чем могу помочь?

Я с силой притиснула телефонную трубку к уху. Мне не хотелось, чтобы Оливер услышал…

— Я подумала… к вам поместили одну леди, ее зовут Мэриголд, Мэриголд Вестворд. Возможно, на лечение. Вот я и решила на всякий случай позвонить проверить.

— Вестворд? Да, да, мисс Вестворд поступила к нам сегодня утром.

— И… ей лучше? Вы скоро ее выпишете?

— Я думаю, на это потребуется какое-то время. Простите, а кто говорит? Вы, наверное, дочка мисс Вестворд?

— Нет-нет, я уже взрослая. Просто у меня такой молодой голос. Как у девочки, — пробормотала я, изо всех сил стараясь, чтобы мой голос звучал не так пискляво.

Пришлось повернуться к Оливеру спиной, чтобы он меня не отвлекал.

— В любом случае, нам нужно поговорить с кем-то из родственников мисс Вестворд. С кем-то из совершеннолетних членов семьи, — вежливо произнес женский голос.

— Я совершеннолетняя. И я ее родственница. Э-э-э… я ее сестра. Скажите, пожалуйста, возможно, она вернется домой к вечеру? Я с удовольствием пригляжу за ней, дам ей лекарство, и все такое. Видите ли, дело в том, что она терпеть не может больницы, просто ненавидит их — и все. В больнице ей станет еще хуже, точно вам скажу. Так что, если с нее уже смыли всю эту краску, может, вы отпустите ее домой, а? Прямо сейчас?

— Боюсь, на это не стоит рассчитывать, дорогая. В настоящее время мисс Вестворд серьезно больна.

— А что с ней? Это все из-за краски, которой она себя разрисовала? Отравилась, да?

— Нет, нет, что вы! М-м-м… не думаю, что это стоит обсуждать по телефону. Может, вы подъедете и мы все обсудим?

— Я… э-э-э… пожалуйста, а не могли бы вы просто сказать мне, когда она вернется домой? Завтра? Послезавтра? Когда ?!

— Трудно сказать. Разве тут возможны какие-то прогнозы? Но я не ошибусь, если скажу, что ей придется пробыть тут довольно долго. Может быть, даже несколько недель.

— Недель ?!

— Мне все-таки кажется, что вы еще не совсем взрослая. Откуда ты звонишь, детка? Есть с тобой кто-нибудь из взрослых? Послушай, дорогая…

Но я не решилась слушать дальше. С грохотом опустив трубку на рычаг, я крепко зажмурилась, стараясь выкинуть из головы то, что сейчас услышала. В коридоре было очень тихо —наверное, все были еще в столовой. Единственное, что я слышала, это взволнованное сопение Оливера у себя за спиной.

— Недель?! — прошептал он.

— Да. — Я открыла глаза. Обманывать его не было смысла. — Она в психушке. Они заперли ее в психушку. Ох, Совенок, что же мне теперь делать?!

Он даже не обратил внимания на «Совенка».

— Что-нибудь придумаем, — пробормотал он, стараясь придать своему голосу уверенность.

— Не могу же я остаться одна в доме, да еще на несколько недель. Миссис Лафт наверняка пронюхает и тут же настучит в социальную службу. И денег у меня тоже нет. Я даже не могу сходить получить положенное нам пособие, его отдадут только Мэриголд, я это точно знаю. Стар как-то попыталась, у нее ничего не вышло.

Вспомнив о Стар, я снова затряслась.

— А ты не могла бы поехать к Стар и пожить это время с ней и с ее папой? — спросил Оливер. — Ты ведь, кажется, говорила, что они тебе предлагали?