Лидия Чарская - Малютка Марго

Тогда, взволнованная и испуганная, мать бросилась расспрашивать кондуктора, проводника и остальную поездную прислугу. Но никто опять не понимал ее.

С сильно бьющимся сердцем, бледная, как полотно, госпожа Бернар металась по всему поезду, дрожа от волнения.

— Марго! Марго! Где ты, моя малютка? Отзовись! — громко звала она девочку.

Но знакомый звонкий голос Марго не отзывался в ответ.

Только какая-то дама, увидев растерянное, взволнованное лицо француженки, объяснила ей на ломанном французском языке, что видела на станции маленькую девочку, говорившую что-то по-французски крестьянским детям, которые никак не могли понять.

— Кажется, она покупала землянику… А потом побежала в сторону от платформы, — закончила свои сведения дама.

— Побежала в сторону? Значит, она опоздала вернуться, и поезд ушел без нее… А вдруг она попала под поезд! Моя Марго под колесами! Она раздавлена поездом!.. Она погибла! — вскричала madame Бернар и с совершенно белым от страха лицом упала без чувств на руки подоспевших к ней пассажиров.

В то время, как молодая женщина лежала без чувств на скамейке вагона, а ее попутчица, русская учительница, хлопотала около нее вместе с другими пассажирами, поезд, в котором они ехали, стал замедлять ход… Послышались тревожные свистки, крики… Кто-то закричал испуганным голосом, что навстречу по тому же пути мчится другой поезд, что всех ждет неминуемая гибель…

Вдруг и свистки, и крики, — все это покрылось отчаянным шумом и грохотом. Что-то сильно ударило в стенку вагона… Люди попадали со своих мест, и самые вагоны, тяжело грохнувшись на бок, стали сползать вниз по откосу насыпи железной дороги…

Глава V

Затруднительное положение

Дзинннь-дзинннь… — протяжно зазвенел звонок телефона в дежурной комнате начальника станции.

Начальник станции в белом кителе и красной фуражке, тот самый, которому накануне вечером с плачем поверяла свое горе малютка Марго, бросился к телефону.

— Алло! Я слушаю. Говорите.

Взволнованный голос глухо зазвучал в трубке аппарата.

— Случилось ужасное несчастье… Пассажирский поезд № 27 потерпел крушение, столкнувшись с поездом № 26, шедшим из Петербурга… Несколько вагонов разбито в щепки… Особенно пострадал третий класс… Есть человеческие жертвы… Несколько убитых и раненых…

— № 27 с № 26? Какой ужас! На каком месте? Послан ли вспомогательный поезд за ранеными? Сколько убитых? — трепетным, прерывающимся голосом переспрашивал по телефону начальник станции.

Ему отвечали подробнее. Однако он не мог оставаться у телефона: так как подходил утренний поезд, присутствие начальника станции на платформе было необходимо.

Бледный и взволнованный, прошел он туда. И первое, что ему бросилось в глаза, была маленькая девочка, которую вела за руку телеграфистка.

Малютка Марго, отдохнувшая и выспавшаяся за ночь, теперь, к пяти часам утра, была свежа, как бутон розы.

Начальник станции подошел к телеграфистке.

— Марья Демидовна, — сказал он своей сослуживице, — вы хотите отправить девочку на следующую станцию? Но не лучше ли ее оставить здесь? Вы слышали, конечно, о крушении поезда… Кто знает, может быть, и ее мать сделалась жертвою катастрофы. Не лучше ли раньше выяснить… подождать… снестись по телефону с той станцией. Может быть, там уже известны имена всех погибших…

— Нет, нет! Девочка чересчур взволнована и без того, — горячо запротестовала телеграфистка. — Она так и рвется к матери… Я лучше отвезу ее туда, если путь уже расчищен. Если ее мать попала, не приведи Господи, в число погибших, наверное, найдется кто-либо, кто знает девочку. Она рассказывала мне о какой-то русской учительнице, ехавшей вместе с нею. Может быть, та довезет ее до места. В крайнем же случае я ее привезу обратно сюда и оставлю у себя. Пока, до свиданья. Сегодня у меня свободный по службе день, а к завтрашнему утру я вернусь одна или с девочкой. Ведь вы отпустите меня, не правда-ли? Не отправлять же девочку одну с поездной прислугой.

Малютка Марго радостно впорхнула в вагон…

— Конечно, конечно, поезжайте, Марья Демидовна, с Богом, — поспешил согласиться начальник станции.

Малютка Марго, не понимавшая ни слова из того, что говорилось, и не подозревавшая о крушении поезда, в котором ехала ее мать, была весела, как птичка.

Легко и радостно впорхнула Марго в вагон, болтая без умолку, стараясь рассеять сосредоточенное настроение своей новой знакомой и удивляясь ее озабоченному виду.

— Я вас познакомлю с моей мамой, — беспечно болтала девочка. — Вы увидите, какая она у меня хорошая… Мне очень совестно, что я не послушалась ее вчера… Но я сразу брошусь к ней на шею, буду целовать ее и хорошенько попрошу у нее прощения. И мамочка, вы увидите, непременно простит меня… Вы не знаете, как добра она, моя мамочка. А я гадкая, скверная Марго, постоянно причиняю ей много забот и огорчений… Но, уверяю вас, это делается нечаянно. Я ужасно рассеянная и всегда забываю то, что мне говорят.

И малютка Марго снова весело и беззаботно рассмеялась своим звонким смехом.

Между тем поезд быстро подвигался вперед.

Около двенадцати часов Марья Демидовна и Марго уже подъезжали к следующей станции.

Странная картина представилась теперь глазам смотревшей в окошко девочки. Всюду по скату полотна валялись куски и обломки вагонов, скамеек, диванов, окон, дверей разбитого, потерпевшего крушение, поезда.

Сердечко Марго внезапно сжалось невольным предчувствием.

— Здесь, кажется, произошло какое-то несчастье? — робким, дрожащим голосом обратилась она к своей спутнице. — Наверное, так. Я видела на картинке в журнале изображение катастрофы на железной дороге, и это очень похоже на ту картинку.

Марья Демидовна старалась всячески успокоить девочку, но ей это не удавалось. Теперь Марго дрожала всем телом.

— А что, m-elle, — обратилась она к своей спутнице тем же замирающим от волнения голосом, — что, если произошло крушение с тем самым поездом, в котором ехала моя мама?

Тут дрожащий голос сразу пресекся. И сердечко Марго стало тревожнее биться.

— Но почему же это не может быть другой поезд, моя крошка? — избегая прямого ответа, вопросом на вопрос отвечала Марья Демидовна.

Малютка Марго промолчала. Больше она не расспрашивала ни о чем. Бедняжка совсем затихла, печально поникнув головкой.

Поезд подошел к станции. Марья Демидовна взяла девочку за руку и повела ее из вагона. Печальная картина представилась их глазам.

Глава VI

Несчастье

И на самой платформе, и в станционной комнате царила ужасная суматоха. Люди бегали и суетились, разыскивая свои вещи, свой багаж.

В залах первого, второго и третьего классов лежали больные и раненые. Много тяжело ушибленных во время крушения уже отправили в больницу. Здесь оставались более или менее легко раненые. Они ожидали следующего поезда, с которым должны были ехать дальше.

При появлении Марьи Демидовны и девочки с ближайшей скамейки поднялась молодая девушка с забинтованной головою и пошла навстречу Марго.

— Здравствуй, моя малютка… — произнесла она по-французски слабым разбитым голосом, — наконец-то я вижу тебя.

— А мама? Где моя мама? Вы знаете, где она, вы должны знать, вы были вместе с нею! — закричала с плачем Марго, дрожа всем телом.

Доброе некрасивое лицо учительницы сразу изменилось. В глазах у нее блеснули крупные слезы.

— Бедная моя девочка! — прошептала она и, наклоняясь к Марго, нежно прижала ее к своей груди, — тебе не придется скоро увидеть твою милую маму: она больна, она тяжело пострадала во время кру…

Молодая девушка не договорила…

С диким криком отчаяния, Марго упала на пол и забилась, исступленно рыдая, на каменных плитах.

Марья Демидовна и Олимпиада Львовна бросились к ней.

— Неправда! Неправда! — рыдая, кричала Марго. — Моя мама здорова… Ведите меня к ней!.. Я хочу ее видеть!.. Я должна ее видеть непременно!..

— Деточка моя, нельзя этого. Мама твоя сейчас далеко… — с грустной улыбкой произнесла в ответ учительница.

— Она в больнице? — задыхаясь, кричала Марго.

— Нет, еще дальше… Бедная малютка, твоя мама теперь у Бога.

— Умерла! — вырвалось из груди девочки, и она лишилась чувств.

Обе женщины подняли ребенка и отнесли на диван.

— Что же нам теперь делать с нею? Я еще утром, узнав о крушении, решила взять ее к себе в случае несчастья с ее матерью, — обратилась телеграфистка к учительнице.

Олимпиада Львовна произнесла в ответ, покачивая головой:

— Нет, нет, ее мать поручила мне малютку. Она умерла от ран и ушибов в этой самой комнате у меня на руках. Мне она и поручила свою дочурку. Пока просила оставить девочку у себя, потом поместить в дом генерала Гордовцева, куда она ехала вместе с девочкой из Парижа… Он не откажется взять к себе в дом девочку. Пока она не успокоится, я подержу ее у себя в селе. У меня довольно сносное помещение при школе. Живу я там одна; Марго никому не помешает. Воздух у нас чистый и прекрасный, и девочка отдохнет и окрепнет немного до отъезда осенью в Петербург.