Волшебный берег - Любовь Федоровна Воронкова

Но телевизор бабушка Марфа всё-таки впустила в свой дом. Она любила смотреть по телевизору всякие дальние страны, узнавала все новости, какие происходят на свете. Слушала хорошую музыку.

И электричество провела. Электричество ей нравилось, потому что по вечерам в избе стало очень светло, можно книгу читать, вязать что-нибудь. И лампу заправлять не надо, от керосиновой лампы руки всегда пахнут керосином, не сразу отмоешь. А светить керосиновая лампа не очень горазда, при таком свете и двух строчек не прочтёшь, даже если очки наденешь.

– Входите, входите, мои дорогие гости! – сказала бабушка. – Ух, как вас мороз-то разрумянил – снегири, да и только! Не обижал он вас дорогой?

– Кто, бабушка?

– Да этот старый озорник-то?

– Какой озорник, бабушка?

– Ну, дедко Морозко!

Лёня и Аринка переглянулись, засмеялись.

– Немножко обижал, – сказала Аринка, – за нос меня всё хватал!

– А меня за уши! – сказал Лёня. – Только мы ему не поддавались.

– Ещё бы ему поддаваться! Ему только поддайся, он тут же и натворит какой-нибудь беды!

Бабушка разговаривала, а сама в это время собирала на стол. Налила горячих щей в миску, поставила блюдо студня, достала из подпола огурцов. Ну и вкусно же поели ребята, ничего вкуснее сроду не ели!

Старый озорник

Пока поели, пока поговорили, Солнышко за окнами погасло. На улице засинело, вышел светлый Месяц на небо, заглянул в избу и бросил на морозные стёкла пригоршню серебряных огоньков. В это время что-то затрещало по стенам, будто палкой стукнули по брёвнам – и в одном углу, и в другом.

– Вон, слышите? – усмехнулась бабушка. – Сердится, по стенам палицей бьёт!

В ответ по стенам опять что-то словно стрельнуло. А мимо окон метнулась длинная белая борода.

Бабушка подошла к окну и крикнула:

– Не озорничай, Старый! Я вот ужо выйду, задам тебе!

Лёня и Аринка засмеялись.

– А как ты ему задашь, бабушка? – сказал Лёня. – Разве ты с ним справишься?

– Да уж как-нибудь справлюсь! – проворчала бабушка.

Лёне после еды стало так тепло, так хорошо, что сразу разморило. Он прислонился к стенке, двигаться не хотелось, так бы и сидел до утра.

Аринка встала из-за стола, помогла бабушке Марфе убрать посуду. Бабушка достала из печки чугунок с горячей водой, Аринка стала мыть миски и ложки. Лёня смотрел на Аринку и на бабушку словно сквозь туман.

– Ложись, Лёня, спать, – сказала бабушка, – вот я тебе на лежанке постелю. А ты, Аринка, лезь на мою кровать. Кровать у меня широкая, тёплая. Ложитесь и спите себе.

– А где же ты ляжешь, бабушка? – спросил Лёня.

– А мне спать некогда, – ответила бабушка, – я пойду со Старым сражаться.

Бабушка надела шубу, повязалась тёплой шалью, взяла рукавицы, достала из ларя мешок с какими-то припасами, перекинула его через плечо…

Тут у Лёни сон сразу пропал. Он вскочил с лавки, схватил свою шубейку, надвинул на голову шапку.

– Бабушка, я с тобой!

– Куда это со мной?

– А со Старым сражаться!

– А я? – закричала Аринка. – Я буду дома сидеть? Ну уж нет!

Не успели оглянуться, как и Аринка собралась.

– Ну что ж, – сказала бабушка Марфа, – вместе веселей. А чтобы не с пустыми руками идти, возьмите в карманы орехов вон из той корзинки, что у печки стоит. Может, понадобятся.

Лёня и Аринка взяли орехов из корзинки, насыпали в карманы.

– А погрызть можно? – шёпотом спросила Аринка у Лёни.

– Если останутся, тогда погрызёшь, – вместо Лёни ответила бабушка.

Аринке стало неловко.

«Я ведь тихонечко сказала, – подумала она, – а бабушка всё-таки услышала…»

– Ну, в добрый час! – сказала бабушка Марфа. – Пошли!

И тут Лёня заметил, что бабушка как-то выпрямилась, стала выше ростом, глаза у неё засверкали, лицо засветилось. Она взяла из уголка свою палку-клюку, с которой всегда ходила, и вышла из избы. Лёня и Аринка поспешили за ней. Лёня пошёл было за лыжами, но бабушка сказала:

– А мы лыжи не возьмём. На что? Пройдём и так.

Ночь на улице стояла светлая, серебряная. Месяц смотрел на них сверху и улыбался во всё своё круглое лицо.

Бабушка Марфа пошла через задворки и через огороды прямо по сугробам.

– Идёт и в снег не проваливается! – удивился Лёня. – А вот я, пожалуй, сейчас с головой нырну!

Лёня всё-таки зашагал вслед за бабушкой по сугробам. И ничего, не провалился. Оглянулся на Аринку – и Аринка идёт себе, легко, как по литому серебру. Лёне стало так хорошо, так весело, что он даже засмеялся тихонько. Он почувствовал, что в эту ночь всё будет необыкновенно, как в хорошем волшебном сне.

Миновали огороды, вышли в поле. На небе сверкали звёзды. На снегу тоже всё искрилось и сверкало. Месяц горстями сыпал на снег мелкие серебряные огоньки. Но только вышли в поле, как вдруг поднялась пурга, снег поднялся облаком, вокруг зашумело.

– Перестань! – крикнула бабушка. – Зря стараешься, нас не испугаешь!

Тут из снега, из метели выглянул Дед Мороз. Борода у него раскосматилась, из-под белых бровей сверкали синие ледяные глаза.

– Что захочу, то и сделаю! – хрипло крикнул он.

– А вот и не сделаешь, – ответила бабушка Марфа. – Ну-ка, подбирай бороду да уходи подальше!

Дед Мороз закрутился вихрем, промчался по полю и пропал в лесу. А когда крутился, то разметал снег с озимей. И зелёные ржаные всходы сразу задрожали на морозе.

– Вот что сделал, а? – сказала бабушка Марфа. – Ну не озорной ли старик? Надо поправить, а то хлеб замёрзнет.

И вот Лёня увидел, что бабушка взялась за край снежного одеяла, которым было покрыто поле, потянула его и укрыла нежные зелёные озими.

– Вот так-то и хорошо, – сказала бабушка, – так-то озими тепло будет.

– Бабушка Марфа, а разве снег тёплый? – спросила Аринка. – Ведь он же холодный. А почему же озими будет тепло? Я бы сразу замёрзла!

– Если поле без снега оставить, – ответила бабушка Марфа, – этот Старый только дохнёт на озими, они тут же и почернеют. А под снегом до самой весны останутся зелёненькими… Ишь ты, вот ещё прогалину сделал. Надо и тут закрыть…

Бабушка опять ухватилась за край снежного одеяла. Лёня бросился ей помочь, а сам думает: «Ухвачусь за снег, он у меня в руках и растает…»

Однако нет. Бабушка тянет, и он тянет. Натянули одеяло, укрыли озими. И Аринка помогала, тянула за краешек, укрыла зелёную бороздку, которая ещё виднелась из-под снега. И ещё ладонью примяла, чтобы снег лежал плотнее.

Потом они с бабушкой Марфой обошли всё поле из конца в