Тамара Крюкова - Маг на два часа

На этот раз тюлень повёл ухом и, нехотя подняв голову от работы, проворчал:

— Чего разорались? Я не глухой.

— Мы думали, вы не слышите, как мы вас зовём, — сказал Митя.

— Меня вы не звали, — сердито отрезал тюлень.

Он был явно не в настроении, но Митя решил не обращать на это внимания.

— Вы, случайно, не морской волк? — спросил он.

— Нет, я морской лев, понятно?

— Вот это да! Ты — морской лев? А я — сухопутный. Значит, мы родственники, — обрадовался Мефодий, сразу же на правах родства переходя на «ты».

Уставившись на Мефодия, тюлень пристально осмотрел его, а потом недовольно пробурчал:

— Вот как? В таком случае объясни это тупицам, которые пришли с тобой. Тамбовский волк им тюлень.

— Кто тут поминал тамбовского волка?! — раздался сиплый рык, и из рубки появился Волк. Он выглядел, как заправский моряк. Китель с блестящими медными пуговицами и капитанская фуражка с кокардой красноречиво говорили о том, что он тут главный. Волк оглядел пришедших и хриплым голосом просипел:

— Был тамбовский, да весь вышел. Теперь я — Морской Волк.

— Вот здорово! А мы вас ищем. Говорят, вы большой специалист по свету, потому что обошли его вдоль и поперёк.

— Это верно, — самодовольно улыбнулся Волк.

Он достал трубку, как и подобает капитану, не спеша раскурил её и, затянувшись, закашлялся. Прочистив горло, Морской Волк обратился к Мите:

— Ну что, салага, юнгой пришёл наниматься?

— Нет. Я хочу, чтобы вы рассказали, как можно увидеть всё в другом свете. Это нужно для папы, чтобы у него получилась интересная книжка, — объяснил Митя.

— Понятно. Значит, твой папаша писака? Это дело, — попыхивая трубкой, одобрительно кивнул Волк. — У меня за время плавания баек накопилось, что сельдей в бочке. На сто книжек хватит с гаком. Эй, боцман, сбрось трап для этих салаг, — приказал он тюленю.

Митя ступил на верёвочную лестницу и стал подниматься на палубу настоящей шхуны, чувствуя себя отважным покорителем морей. Волны бились о борт, обдавая лицо солёными брызгами, и Митя понял, что он обязательно будет капитаном, конечно после того, как станет писателем, художником, автомехаником, укротителем и полицейским.

Скоро все гости поднялись на палубу. Морской и сухопутный львы по-родственному обнялись и удалились побеседовать о делах семейных. Им было что порассказать друг другу.

Авося разлёгся в шезлонге и, нежась на солнце, задремал под рассказ Морского Волка. А Митя с замиранием сердца ловил каждое слово.

— Как сейчас помню, попали мы в Красное море, — начал рассказчик. — Скажу не ради красного словца, что народ у нас бывалый, а там всех оторопь взяла. Уж на что я не робкого десятка — и то струхнул. Веришь ли, всё аж до горизонта красным-красно. А море так и бурлит, так и пенится. Плывём, как в клюквенном морсе. Ну, думаю, видать, тут великая сеча была. Сначала хотел было задний ход дать, а потом решил: нет, где наша не пропадала. Да ещё боцман закидывает удочку: как, мол, насчёт того, чтобы рыбы наловить. Не зря же мы сюда притащились. Он у нас большой охотник до рыбки. Мне-то что? Лови. Поплавок — дёрг, он — тащить: ни наживки, ни рыбы. Боцман опять закинул. Та же история. И так раз пять. Потом глядим, рыба выныривает — вся, как есть, красная. Я боцмана в бок толк, гляди, мол, рыба-то красная, а она, вишь, усмехается во всю свою бесстыжую рыбью пасть. Это, говорит, я за вас краснею, что рыболовы вы никудышные. Во как оно бывает.

— Неужели в Красном море вода красная? — удивился Митя.

— А то? По берегу аборигены бегают, и те краснокожие. Хочешь верь, хочешь нет. Все девицы красные, что тебе вишня.

— Я и не знал, — покачал головой Митя.

— Ты ещё много чего не знаешь, салага. Вон в Жёлтом море, и смех и грех, все рыбы жёлтые, точно у них желтуха. Видать, от воды покрасились. А туда же! Каждая кичится, что она золотая.

— Выходит, в Белом море и вода, и рыбы белые? — недоверчиво спросил Митя.

— А какие же ещё! Одни белуги. Затаятся, что тебе заяц в снегу. А вечером у них там танцульки. Соберутся и давай хвостами крутить. И ведь что примечательно: танцы у них тоже сплошь белые.

— Разве танцы могут быть белыми? — раскрыв рот от удивления, спросил Митя.

— А то нет! Ты у мамы своей спроси: могут или не могут, — проворчал капитан. — Я тебе больше скажу. В Белом море островитяне говорят сплошь белыми стихами.

— Как белыми стихами? — не понял Митя.

— Ну без рифмы, значит, — пояснил Волк и добавил: — Правда, один раз мы всё-таки чуть было не напоролись. Плывём, значит, точно по лоцманской карте, и вдруг — на тебе — опасные рифмы.

— Опасные рифы, — робко поправил рассказчика Митя.

— Да нет же, опасные рифмы. И главное, где?! В Белом море, где рифм отродясь не бывает. Ну пришлось нам, конечно, попотеть, ведь, чтобы их пройти, надо ко всем пару подыскать. А то бы, как пить дать, потонули. Отправились бы кормить белых акул. Зато после этого случая наш повар к стихам пристрастился. Так навострился рифмы составлять — что тебе поэт. Хочешь послушать?

— Угу, — кивнул Митя.

— Эй, Кок, где ты там? — хрипло крикнул Волк и доверительным полушёпотом объяснил: — Он у нас англичанин. Кок по фамилии.

Из кубрика появился петух в поварском колпаке, лихо сдвинутом набекрень, и на вытяжку встал перед капитаном.

— Ну-ка сочини нам чего-нибудь для души, — ухмыльнулся Волк.

Кок поглядел на волны, потом воздел глаза к небу, задумчиво отбивая ногой ритм, и наконец продекламировал:

Русалке продал расторопный матросОтличный шампунь для нормальных волос.Пригоршню жемчужин она заплатилаИ, волосы вымыв, сказала: «Как мило!Здоровье, естественный блеск, красота!А что вы предложите мне для хвоста?»В бинокль он глянул на хвост серебристыйИ крикнул: — Возьми для хвоста рыбочистку!

— Ха! Видал? Шпарит, как по-писаному! — довольно захлопал в ладоши Волк и усмехнулся: — Не поверишь, он нас теперь кормит и то в рифму.

Не успел Митя поинтересоваться, как можно кормить в рифму, как Кок, не дожидаясь вопроса, отрапортовал:

— Котлеты — галеты. Конфеты — паштеты. Суфле — желе и крем-брюле. Картофельный суп — запеканка из круп. Молочная каша и к ней простокваша.

— А жареная курица? — спросил Митя, который очень любил это блюдо, но никак не мог подобрать к нему рифму.

Видимо, Коку это тоже не удалось, потому что он вдруг осёкся и, сердито вращая глазами, уставился на Митю. Позвякивая шпорами, он загрёб по палубе ногами и, взъерошив перья, с криками — Варвар! Дикарь! Куроед! — стал наступать на Митю.

— Прости, я хотел сказать совсем не то. Я и не думал есть курицу, это просто для рифмы, — лепетал Митя, пятясь от разъярённого повара.

Увидев, что друг в опасности, Мефодий храбро бросился на его защиту, и они с петухом схлестнулись в не виданном доселе петушино-львином бою. Кок сшиб Мефодия крыльями, намереваясь затоптать, но львёнок вовремя ухватил обидчика за хвост.

— Отпусти, поко-ко-колочу! Я нис-ко-колько не шучу! — крикнул петух, кидаясь из сторону в сторону, чтобы сбросить наглеца, но не тут-то было.

Если бы за бортом шхуны не плескалась вода, может быть, Мефодий не держался бы за перья так цепко, но так как оказаться в море ему хотелось гораздо меньше, чем на хвосте у противника, то он ухватился мёртвой хваткой.

Забыв про опасность, Митя тоже бросился в драку. Не известно, чем бы всё это кончилось, если бы не вмешался капитан.

— Отставить потасовку! — зычно гаркнул он.

Когда все успокоились и Кок опять отправился в кубрик, Митя с облегчением сказал:

— Я испугался, что хорошим это не кончится.

— Посмотрел бы я на тебя, если бы ты оказался в Чёрном море, течь тебе в борт. Вот где ужас-то. Каждый день, что ни возьми, чёрный. И мысли какие-то чёрные в голове копошатся. Мы там даже швартоваться не стали. Быстренько сделали своё чёрное дело и назад.

— А какое чёрное дело? — спросил Авося, вылезая из-под брезента, где он сидел во время драки.

— Как какое? Чёрной краски набрали. Кто же будет делать за нас эту чёрную работу?

— Так вы собираете по морям краску? — удивился Митя.

— Конечно. А ты думаешь, она в магазине на прилавке растёт? — хрипло рассмеялся Волк.

— А синюю краску вы здесь берёте? — спросил Митя.

— Нет. Разве это краска? Водица. Синюю краску мы набираем у самого синего моря, — сказал Волк и, поглубже затянувшись из трубки, добавил: — Хорошо, что напомнил. Надо не забыть бабке корыто привезти, она уж давно заказывала. У неё теперь с Золотой рыбкой нелады.

— А зелёную где берёте? Ведь зелёного моря нет, — не унимался Митя.

— Это уже не по нашей части. Наше дело — краски привезти. А там торговцы сами химичат. Говорят вроде жёлтую краску с синей мешают, и получается зелёная. Не знаю, может врут, — с сомнением покачал головой Морской Волк.