Андрей Яхонтов - Дождик в крапинку

— А ты просверли дырочку к девчонкам и посмотри: может, там места.

Антон вышел в зал. После спертого воздуха тесной раздевалки сразу продрог. Огромные окна. Дует. Руки и ноги покрылись пупырышками гусиной кожи. Каждый согревался, как мог. Голышок взбирался но канату, цепко, по-обезьяньи обхватывал его ногами. Маркин и Миронов раскачивались на брусьях. Другие гоняли спичечный коробок, заменявший мяч.

Вадик Молодцов, съежившись и стуча зубами, подпрыгивал у шведской стенки.

— Поговорим сегодня со Славиком? — спросил он.

Антонину Ивановну звали Антониной. Анатолия Дементьевича Дудко — Дударом. А Вячеслава Сергеевича — ласково, Славиком.

И в других классах его любили. Антон один раз слышал, какая-то девчонка, правда, постарше, ему «ты» сказала. «Славик, а ты сегодня не будешь заставлять нас бегать?»

Так пискляво это произнесла, что Антон, будь он на месте Славика, непременно бы ее отчитал. Но Славик улыбнулся.

И улыбка у него красивая. И прическа ладная, короткая, с аккуратным пробором. Он ведь еще совсем недавно был футболистом. Антон спрашивал у папы, и тот вспомнил: действительно, играл такой защитник в «Торпедо».

Из-за травмы ему пришлось покинуть большой спорт. Но занятия он частенько вел в футболке с буквой «Т» на левой стороне груди.

Единственное, что не соответствовало в нем общепринятым представлениям о спортсменах, — курение. Поначалу Антона это озадачило, но, подумав, он понял. Не сложилась спортивная судьба, вот Славик и пытался заглушить болезненные воспоминания никотином. С сигаретой он выглядел еще более мужественно непреклонным, не сдавшимся. Славик и сам говорил, что надеется вернуться и команду. Только бы нога зажила.

В зал он вошел, чуть прихрамывая. В светло-голубой облегающей олимпийке с красивым отложным воротником, по краю воротника и на манжетах — две беленькие полоски. На брюках — такие же лампасы. В руках классный журнал.

Физорг Миронов доложил ему, кто отсутствует.

Опять вылезла Костина.

— А Михеев на первом уроке был, а сейчас нет.

— Так, в чем дело? Где Михеев? — нахмурился Вячеслав Сергеевич.

Антон не знал, как поступить. Товарища надо защищать. Но если Антон и сам считал его прогульщиком?

— Его Антонина Ивановна удалила, — сказал Миронов.

— Это она со своего урока его удалила. А на моем он должен присутствовать. — Вячеслав Сергеевич покачал головой. Напряженные у них с Михеевым были отношения.

Началось с того, что Пашка, когда Славик отвернулся, полез на брусья и сорвался, разбил колено до крови. С тех пор Славик частенько на его примере вразумлял других. «Ты что, хочешь, как Михеев, разбиться?»

Михеева это злило. И он Славику платил открытой неприязнью. Злопыхательствовал: «Нарочно хромым прикидывается. Его не за травму выгнали из команды. А вы, дураки, верите».

Антона подобные наветы возмущали. Из-за них он с Пашкой ссорился.

Да, еще один минус, который Антон в себе обнаружил, — неумение сплотить коллектив. Дружба у него складывалась с каждым из приятелей в отдельности. А водиться всем вместе и одновременно у них не получалось. С Вадиком, например, его объединяла мечта стать спортсменом. Вадика кто-то научил, что спорт развивает реакцию на быстроту. С Пашкой здорово гулять, он знает все закоулки. Зато ни с Пашкой, ни с Вадиком неинтересно разговаривать. Тут на первом месте Сережа, а потом Митя Орлов (его Антон ценил меньше из-за хилости). С Митей он обычно разговаривал насмешливо, все же Митя не был всесторонне развитой личностью. Часто, прямо на уроках, у Мити из носа начинила капать кровь. На физкультуре над Митей потешались так же, как на русском — над Вадиком. По когда Митя начинал рассказывать о Древнем Риме или Древней Греции и о порядках, которые там царили, о выдающихся людях, в особенности полководцах, — Антон слушал, затаив дыхание. Опять-таки Вадику и Пашке эти рассказы скучны.

«А как же эти скалы сдвигаться могли? Они, что ли, па поверхности моря плавали?» — недоумевал Вадик.

«Сцилла и Харибда? Ну это же миф, тут возможен вымысел», — терпеливо растолковывал Митя.

Иной была реакция Пашки. Он внимательно выслушивал Митю, а затем презрительно, издевательски кривился:

«Глупость. И зачем это надо? Вот мне обещали азбуку Морзе принести. Я ее выучу, будем на уроках перестукиваться».

Спору нет, знание азбуки Морзе очень полезно. К примеру, попадешь в плен — как дать знать об этой своим? С помощью азбуки. Или забыл выучить урок, а тебя вызвали. А тебе раз — и тихо, незаметно отстукали подсказку.

Азбука Морзе. Древний Рим, спорт… С каждым приятелем Антон находил лишь частичку общего. А настоящего, верного в преданного друга, с которым бы его интересы и взгляды совпадали полностью — такого друга, как ни печально, у него не было…

Славик двинулся вдоль строя. Он тщательно следил за тем, чтобы форма соблюдалась: белые майки, белые трусы, белые носки. И полукеды.

Намучились с ней…

И белых трусов нигде в продаже не было, и маек. И носков. Но что характерно: все, и даже девчонки, которым еще сложней, у них не трусы, а коротенькие как бы шаровары с продетыми резиночками — все через месса оделись в белое. Вячеслав Сергеевич дал срок — месяц, сказал, через месяц не допустит до занятий и в году выведет двойку.

Только насчет полукедов потом сделал послабление — для Антона тем более обидное, что он их достал. И бабушка с дедушкой включились в поиск. И знакомые родителей. И наконец, кто-то из папиного театра, уехав на гастроли, прислал полукеды из другого города. А Славик возьми да и разреши кеды, которыми забиты все магазины спорттоваров… Но это была единственная поблажка. Больше никаких отклонений от установленного порядка Славик не допускал и строго за них взыскивал.

Все же случались нарушения.

На этот риз Синичка и Ахмеджанова пришли в чешках, что категорически запрещалось. В Чехословакии их, наверно, принято носить вместо тапочек. Но для занятий физкультурой эта обувь категорически не годится: без шнурков, на тоненькой скользкой подошве. Можно упасть и расшибиться. «Как Михеев». Алеша Попович явился в черных трусах, к тому же длинных, по колено. Такие называют «семейными» — их и отец может носить, и старший брат…

Всем троим Вячеслав Сергеевич велел сделать шаг вперед.

Ахмеджанова — ее еще не успели ни о чем спросить — затрещала, что ей старые кеды жмут, а новые еще не купили. Черная перевитая коса — и что в косах красивого, змей напоминают, — раскачивалась, как канат, по которому лазал Голышок. Бантик внизу — чтоб ногами удобней отталкиваться.

А Ира, негромко и стыдясь, объяснила, что в воскресенье ездила на дачу и коды забыла там. Щеки и шея залились розовым. Приятным, нежным цветом — не то, что у Лырской.

— А с тобой что? — Вячеслав Сергеевич перевел взгляд на Поповича.

— Мама не успела постирать, — прогундосил тот.

— Мама не успела… — насмешливо повторил Вячеслав Сергеевич.

Антон этого тоже не понимал. Как это — «не успела»? С его мамой такого не могло случиться. Ни разу она его не подводила. Знала: во вторник физкультура. И во вторник утром он получал маечку и трусы идеально чистыми, отутюженными… Предположим даже, у Поповичей большая семья и мать устраивает большие стирки. Все равно можно найти пять минут, чтобы постирать такую мелочь вне очереди.

— Всех троих я удаляю с урока, — объявил Вячеслав Сергеевич. — Принесите дневники.

Ахмеджанова в раздевалку побежала, нелепо, по-девчачьи выворачивал ноги. Ира шла медленно, понуро, а Попопич вышагивал вызывающе гордо, с выгнутой грудью. Петушок. Вслед ему понеслись насмешки.

— Напра-а-во, — перекрыл их мощным голосом Славик, — Левое плечо вперед, по залу в обход марш!

Они двинулись гуськом друг за другом.

— Переходим на бег! Раз-два, раз-два…

Затем Славик скомандовал разбиться в колонну по четыре человека и разомкнуться на расстояние вытянутой руки. Упражнения Антон выполнял добросовестно, показывал, как старается. Пусть Вячеслав Сергеевич видит.

— Разминка закончена, — возвестил Славик. — Мальчики, принесите маты. Сегодня отрабатываем кувырки через голову. Показываю.

Опустился перед матами на корточки, из такого положения стартуют бегуны на короткие дистанции, легко кувырнулся вперед. Гладко и отточенно вышла у него комбинация.

— Внимание. Опираемся не на голову, а на шейные позвонки, иначе говоря, загривок, — Славик улыбнулся и похлопал себя сзади по шее. — А то можно растянуть связки. Еще раз показываю.

В общем, ничего особенно трудного. Антон столько раз кувыркался дома, па диване. И ни разу ничего не растянул.

— Ну, кто хочет попробовать? Я подстрахую.

Антон бы и сделал шаг вперед, но боялся показаться нескромным, нарочито напомнить о себе.

Пока он сомневался, вышел Миронов. Кувырок у него получился кривой, он чуть не скатился за маты, но Славик его подбодрил: