Галина Гордиенко - Принцесса на час

Катя робко посматривала на Лену, она не решалась спросить об итогах новогоднего конкурса, их объявили вчера. И с ужасом думала, что она будет делать, если «ее» стихотворение заняло призовое место.

Каяться? Ни за что! Нет, конечно, она виновата, но она уже достаточно наказана: поедом ест себя с того самого дня, как выдала Ленкину работу за свою. Если они с Плющенко еще и поссорятся… Это уже слишком!

Катя пыталась понять что-нибудь по поведению Лены, но ничего не получалось. Плющенко сама присматривалась к ней – Катя несколько раз ловила на себе ее любопытные взгляды – но себя не выдавала. На Катю она не злилась, это точно. Но и внимания особого не обращала. Приветливо поздоровалась при встрече и сочувственно отметила, что Катя похудела после болезни. А потом на всех переменах Лена запоем читала какую-то книгу, Катя подсмотрела – опять фантастика.

И Верка Сидоренко выглядела как всегда. Такая же самоуверенная, хамоватая и веселая. По ней не определить – вошла ли в тройку призеров. Катя помнила: Сидоренко написала вполне симпатичное стихотворение.

Васька Гончаров почти не заметил Катиного появления. Он по-прежнему крутился возле Наташи Подгорной, только Катю сегодня это не задевало. И Васька вдруг показался очень приличным парнем – какая разница кто у него родители? – а Наташа – настоящей красавицей.

Катя не видела, как внимательно смотрят на нее одноклассники, стоит ей отвести взгляд. И удивленных учительских глаз она не замечала. Только Луиза Ивановна по своему обыкновению сразу сказала то, что думала. Встретила Катю в перемену в холле перед актовым залом и придержала за плечо. Потом осмотрела с ног до головы и изумленно пропела:

– А ты изменилась за эти две недели, Катюша!

– Знаю, похудела.

– Да я не об этом! – отмахнулась учительница.

– Выросла? – равнодушно предположила Катя, наблюдая, как перед дверью в актовый зал собирается очередной класс: малыши в карнавальных костюмах. Девчушки сплошь феи, Снежные королевы, принцессы и Красные шапочки. А мальчики – черепашки Ниндзя, Бэтманы, мушкетеры и пираты.

– Нет же!

Катя пожала плечами. Луиза Ивановна, подумав, произнесла:

– Ты… держишься по-другому.

– Правда?

– С достоинством, я бы сказала. Приятно смотреть.

Катя смущенно покраснела. Как ни странно, этот простенький комплимент был ей очень приятен. Раньше никто такого не говорил. И только вздохнула: раньше она бы не оценила слов: «держишься с достоинством». Это теперь… К столовой с неизменной книжкой в руке свернула Плющенко. Катя встрепенулась, провожая подругу взглядом. И робко спросила, страшась услышать ответ:

– Луиза Ивановна, а что там с новогодним конкурсом?

– Ах, да, ты ведь болела! – Луиза Ивановна внимательно посмотрела на Катю. Помолчала, потом осторожно сказала: – Первое место занял наш Толик Оболенский, ты, наверное, его знаешь.

– Кто бы сомневался, – пробормотала Катя, с тревогой ожидая продолжения и моля Бога, чтобы ее не оказалось в списке призеров.

– Второе… – Луиза Ивановна замялась, Катино сердце замерло. – Не помню точно, какая-то девчушка из двадцать первой школы, кажется.

– А… третье? – еле слышно выдохнула Катя, цепляясь пальцами за подоконник, ноги едва держали от волнения.

– Значит, Леночка не похвасталась?

Катя отрицательно покачала головой, напряженно глядя на учительницу, в ушах нарастал гул.

– Так она и заняла, Лена Плющенко со своими «Этюдами»! – весело воскликнула Луиза Ивановна. – Разделила третье место с десятиклассником из одиннадцатой школы, по-моему, с Павликом Рокоссовским.

– П-правда? – пролепетала Катя, страшась поверить в свое счастье.

– Конечно. Два призовых места из трех достались нашей школе, по-моему, прекрасный результат!

– И Ленка поедет в Европу?

– Третьего января.

– С Оболенским?

– С Толиком и другими ребятами, там целая группа набирается с Северо-запада, конкурс проводился в каждом городе…

– Здорово! – Катины глаза засияли как звезды.

Забыв про учительницу, она побежала в столовую, чувствуя, что с плеч свалился страшный груз: теперь она могла не думать об украденном стихотворении. Не думать, так как Лена все равно поедет в Европу, ничего непоправимого не случилось.

Катя влетела в столовую как вихрь. Расталкивая ребят, пробилась к раздаче. Выхватила у изумленной Лены поднос – она как раз расплачивалась с кассиром – и ослепительно улыбнулась подруге:

– Поздравляю!

– Ты уже знаешь? – Лена смущенно опустила ресницы.

– Дурочка, я так за тебя рада!

– В самом деле?

– В самом-пресамом!

Катя поставила на стол поднос, и подруги застыли посреди зала, глядя друг другу в глаза. Лена, вдруг поверив, протянула руки:

– Значит, мир?

– Да, – Катя крепко сжала ее пальцы в своих ладонях. – Мир.

– Но я же плебейка, – с лукавым смешком шепнула Лена.

– Не напоминай! Я себя чувствую такой дурой…

Тогда Лена сказала, почти слово в слово повторяя слова учительницы:

– А ты изменилась за эти две недели!

И девочки ушли из столовой, забыв о подносе.

***

На школьный вечер Катя не пошла. Просто не захотела, да и мама посматривала на нее с тревогой. То и дело трогала Катин лоб губами, ей все казалось, что дочь вот-вот заболеет.

В десять часов вечера Катя надела свое бело-розовое платье и посмотрела на себя в зеркало: то и не то! Там, во сне, Катей занимались профессиональные стилисты. И прической, и косметикой, и аксессуарами… Сейчас же она просто распустила волосы по плечам, а вместо орхидеи прикрепила у виска белоснежный цветок гардении. Он пах так нежно и сильно, что у Кати кружилась голова.

Впрочем, когда она вышла к столу, родители восхищенно замерли. Мама почему-то тихо заплакала, а папа хрипло выдохнул:

– Всегда знал, что дочь у меня красавица!

– Па, но у меня же веснушки, – засмеялась Катя.

– Они тоже – красавицы,– папа упрямо сдвинул брови. – Каждая по отдельности и все вместе, оптом, так сказать!

– Ну, если каждая по отдельности…

Катя не помнила, когда она была настолько счастлива. Дома так здорово! В целом мире нет места лучше, чем родной дом. Здесь Катю любили! Разве все остальное не мелкие мелочи?

Она сидела за простенько сервированным столом и с легким сердцем пользовалась всего одной вилкой и одним ножом. И почему-то чувствовала: здесь так правильно. Сама герцогиня Хостонская, оказавшись в гостях у Ивлевых, вела бы себя точно так же, Катя ничуть не сомневалась. Вдруг вспомнилось, как миссис Моррисон на занятиях говорила: «Если человек по-настоящему воспитан, с ним рядом комфортно любому».

Когда часы пробили двенадцать, Катя не побежала к груде ярких коробок из Англии. Зато с интересом вскрыла подарки от родителей и от Лены. И счастливо улыбнулась: мама с папой подарили цифровой фотоаппарат, Катя давно о нем мечтала. И три ярких нарядных ночных сорочки. А Плющенко…

Катя радостно засмеялась, рассматривая две узкие голубые полоски – билеты на ледовое шоу. В город сразу после Нового года приезжали звезды российского фигурного катания, они как раз успеют сходить до Ленкиного отъезда!

Катя расцеловала родителей и нерешительно остановилась у груды коробок. Ей почему-то не хотелось их открывать, было попросту страшно. Сон или не сон…

Об этом не хотелось думать!

Катя оглянулась на маму с папой: они увлеченно смотрели «Голубой огонек». Побледнев от волнения, девочка одним движением выхватила из кучи подарков сверток с открыткой от Ройса и спрятала за спину.

Ну и пусть он приснился ей! Главное, он есть. И даже его подарок у нее в руках!

Катя пошла свою комнату, они договорились с Леной сразу после двенадцати выйти в Интернет. Процессор мягко загудел, по монитору побежали строчки, Катя развернула бумагу и прижала к щеке крохотную коробочку, обитую красным бархатом. На нее – так показалось взволнованной девочке – пахнуло Ройсом, его чуть горьковатым одеколоном или это туалетная вода так пахла?..

Катя осторожно откинула крышечку и восторженно ахнула: какой прекрасный и необычный кулон! Огромная розовая жемчужина, оправленная в сетку из белого золота на тонкой, сложного плетения цепочке.

Компьютер загрузился. Катя вошла в Интернет, машинально нажав на клавишу получения почты. Она застегивала на шее цепочку и бездумно наблюдала, как одно за другим грузятся письма, наверняка поздравительные, от одноклассников.

«От Васьки, – автоматически отметила она, любуясь нежной матовой жемчужиной. – От Сидоренко, надо же! От Наташки Подгорной, от Лены, от Олега, от Вали… а это от кого?»

Катя удивленно наблюдала, как грузится письмо с незнакомым, не российским обратным адресом. Ее вдруг бросило в жар, девочка дрожащей рукой открыла файл, и недоверчиво прошептала: