Волшебный берег - Любовь Федоровна Воронкова

И каждый раз, пока ребята занимались, Дружок лежал у ворот лагеря и ждал Лёню. Иногда ждал очень долго.

«Что делать? – думал он. – Я – собака Лёни. А раз я собака – моё дело собачье: ждать».

Жарко ему было, пить хотелось, побегать по лесу хотелось. Но он лежал у ворот и ждал. И зато сколько радости было, когда Лёня наконец появлялся перед ним. Дружок прыгал, визжал, лизался. И Лёня никогда не забывал погладить его по лбу и по ушам. За одну эту ласку Дружок мог ждать его не то что час или два, а и день, и ночь, и целую неделю! И даже целую жизнь.

Труднее всего занятия давались Феде. Он был толстоват, и ноги у него были короткие. Подтянуться не мог, в беге отставал, в плавании задыхался…

И каждый раз просил:

– Ребята, помогите!

Это услышал Иван Андреич, посмотрел на него своими внимательными серыми глазами и сказал:

– Каждый должен делать то, что он сам может. И только на себя должен надеяться. А кто на чужую помощь надеется, с тем бывает дело плохо.

И когда наступил у ребят перерыв для отдыха, рассказал им такую историю.

– Вот послушайте, что у нас случилось, когда я был такой же, как вы, и ещё в четвёртом классе учился.

Помню, стоял ненастный день. Дождь с утра. А после дождя грязь, на улицу носа не высунешь.

Чем заняться? Вот я и придумал пускать мыльные пузыри. Выдуваю пузыри один за другим. Они летают у меня по комнате, красивые такие, переливчатые. Ну и, конечно, лопаются.

Но слушайте, что произошло дальше. Выдуваю пузырь. Пора бы ему уже и слететь с соломинки, а он всё больше и больше растёт. Разноцветный весь – и голубой, и жёлтый, и розовый. Все окна в нём отражаются. И я сам отражаюсь. Вот он уже надулся с мою голову. И когда надулся с мою голову, то оторвался и полетел. Я кричу:

– Мама, мама, иди скорей! Посмотри, какой у меня пузырь!

Но маме было некогда, она что-то делала в кухне. А Пузырь сел на подоконник и глядит на меня. Да, да. Представьте себе – круглое лицо у него получилось, щёки розовые, голубенькие глазки. Глядит и улыбается:

– Спасибо, Ваня, теперь я буду на свете жить.

– Как это ты будешь жить? – кричу я. – Ты же Мыльный Пузырь!

– Ну и что же? – усмехнулся он. – А ты думаешь, мало Мыльных Пузырей на свете? Немало. И живут неплохо. До свиданья!

Я хотел его схватить. Да не тут-то было. Пузырь подскочил и вылетел в окно.

– До свиданья! Может, ещё встретимся! – крикнул он.

Я как сумасшедший выскочил на улицу. Смотрю, а мой Пузырь уже взлетел над сиренью и скрылся в соседнем саду.

Мама вышла на крыльцо, смотрит на меня:

– Что это с тобой?

– Пузырь улетел. Где же он теперь будет?

– Как – где? Лопнет, да и всё.

«Хорошо, если лопнет…» – думаю себе. А уж маме ничего не говорю. А что говорить? Разве она поверила бы, что Пузырь со мной разговаривал?

Прошло три дня. Наступило воскресенье. В этот день у нас, у ребят, было назначено состязание – кто скорей переплывёт реку. Вот и собрались мы, поселковые ребята, разделись, выстроились на берегу…

Вдруг с бугра бежит какой-то мальчик, кричит:

– Эй, подождите! Я тоже буду соревноваться!

Мы, конечно, рады:

– Давай становись!

Подбегает этот мальчишка, становится с нами в ряд.

– Ты откуда? – спрашиваем.

– Я из совхоза.

– А чей?

– Чей-ничей, не ем кирпичей. Мыльников я.

Я гляжу на него. Где же это я его видел? И вдруг узнаю! Да ведь это мой Пузырь! Глазки голубенькие, щёки розовые… «Тьфу ты, – думаю, – что же это такое мне мерещится?»

Тут вожатый нам скомандовал:

– Прыгай!

Мы все разом прыгнули, поплыли.

Я плыву, а сам на Мыльникова поглядываю. Гляжу, чего же он покачивается на воде у берега, а плыть не плывёт? Покачивался-покачивался, а потом вдруг как ракета мимо меня! И вот уж на том берегу!

Пока мы плыли, пыхтели, фыркали, а он уже обсох на травке. Все ребята начали его хвалить. Прямо до небес превозносят: вот так пловец, вот так удалец!

А я молчу. И всё думаю: «Если он человек, как все, то как же он мог в один миг реку перелететь?»

Тут мне один маленький парнишка Вовка и говорит:

– Вы ничего не видели, а я сидел на берегу и всё видел. Вы плывёте, а Мыльников у берега бултыхается, совсем плавать не умеет. Так и бултыхался бы. Но подул ветер, подхватил Мыльникова и прямо на тот берег умчал!

– Что ты мелешь? – говорю ему.

– Ничего не мелю. Ветер его перетащил!

Выслушал я это и думаю: «Да, это мой Мыльный Пузырь. Но как докажешь?» Решил рассказать ребятам. А они меня на смех.

– Ты, – говорят, – просто ему завидуешь!

Я чуть не заплакал от обиды.

Потом у нас были состязания по бегу. Мы, все ребята, отправились на луг. Дистанцию назначили метров пятьсот – от водокачки до дуба. Встали, выстроились. И Мыльников с нами стоит. Вожатый дал старт. Бежим. Я как ринулся, так ничего не видел вокруг себя. Видел только, что Мыльников ещё и с места не тронулся, когда я ринулся. Бегу… Вижу – первый бегу, ребята сзади пыхтят. Вот и дуб недалеко. Ещё поднажал… Пот глаза заливает. Подлетаю к дубу – вдруг Мыльников вихрем мимо меня! Понимаете? Я к дубу, а он уже стоит у дуба, улыбается.

Ну, ребята опять кричат, хвалят Мыльникова. А я столько тренировался! И бежал отлично. Но этот увалень почему-то в один миг меня перегнал.

Вовка, наш болельщик, конечно, был тут же.

– Вовка, – говорю ему, – ты что-нибудь заметил?

– Заметил, – говорит. – Вы побежали, а Мыльников на месте топчется, семенит, как курица. Совсем бегать не умеет. Вижу – ищет ветерка попутного. Ветер подул – Мыльников подпрыгнул. Ветер его и отнёс к дубу. Вот что я заметил.

Я пошёл к вожатому и говорю:

– Это же Мыльный Пузырь. Он всяким попутным ветром пользуется, а сам-то не умеет ничего!

А вожатый смеётся:

– Брось завидовать, Ваня! Зависть – нехорошее чувство.

Так нас и дурачил этот Мыльников – первый спортсмен, первый чемпион в посёлке. А сам ходит, нос кверху, улыбка до ушей.

Я один раз ему сказал:

– Думаешь, я не знаю, кто ты? Ты же Мыльный Пузырь!

А он засмеялся:

– Знаешь?