Жаб Жабыч и другие истории - Эдуард Николаевич Успенский

генеральскую фуражку.

— Десять шагов назад! — приказал генерал.

Шеренга отступила.

Сам генерал сел за большой военно-полевой стол и приготовился принимать экзамены.

После этого Элеонора Филина стала приглашать на площадку участников экзаменов:

— Владелец — фамилия Золотов А. Н. Служебная собака московская сторожевая, кличка Герцог. На выход.

Толстый важный мужчина, очевидно, полковник в отставке, подвёл к плащ-палатке огромного нестриженого барбоса на цепи и доложился:

— Владелец Золотов Анатолий Николаевич. Собака Герцог, порода московская сторожевая.

— Почему собака не стрижена и одета не по форме? — спросила строгая Филина.

— Парикмахеры её боятся. А поводки она перегрызает, — чётко ответил «очевидно-полковник».

— Это у вас не Герцог, а бомж какой-то, — строго сказала Элеонора. — Берите билет.

— Какой билет?

— Берите предмет. Дайте собаке понюхать. И дайте приказ искать хозяина.

«Очевидно-полковник» выбрал фуражку, дал её понюхать Герцогу и приказал:

— Ищи!

Герцог отворачивался и нюхал нехотя. Потом взял фуражку в зубы и также, нехотя, понёс её к инструктору Филиной.

Владелец собаки нервно щёлкнул себя хлыстиком по сапогам. Герцог остановился и пошёл в другую сторону. Когда «полковник» щёлкал себя по сапогу один раз, Герцог шёл влево. Когда два раза — вправо. Всё у них было хорошо отработано.

В конце концов барбос остановился около главного генерала и положил на землю перед ним очень слюнявую фуражку.

— Пять! — восторженно сказал генерал.

— Жирная двойка! — твердо сказала Элеонора Филина.

— За что? — удивился генерал.

— За запущенность. За немытость. За блохастость. И за жульничество — за подсказки.

Генерал Медведев всё понял и сказал:

— Вам, господин-товарищ Золотов А. Н., придётся выехать с нашими сотрудниками на дополнительные полевые учения в лес на две недели.

— Слушаюсь! — сказал владелец собаки.

— А это вам мой личный подарок, — продолжил генерал. Он вынул из стола широкий красный пластмассовый воротник и подал его «кажется-полковнику». Тот стал примерять его на себя.

— Стоп! — сказал генерал. — Это не для вас. Это антиблохный ошейник для собаки.

Дальше другие военнообязанные собаки очень умело и быстро или очень неумело и небыстро находили владельцев расчёсок, ключей и зажигалок.

Имена у всех собак были какие-то невоенные. Всё это были Султаны, Шахи, Короли, Цезари, Графы, Ханы, Маркизы и Бояре. Не было никаких традиционно русских имён, таких, как Погоняй, Кусай, Кидай, Валяй, Хватай, Давила, Валила, Громила, Догоняла.

Наверное, такие громкие и заметные имена давали военным собакам специально вместо паспорта.

Все — и хозяева собак, и военные — с нетерпением ждали выступления Барона (Ква-Ква).

— Собака породы чёрный терьер. Кличка Барон. Владелец Жаб Жабыч Сковородкин.

Ква-Ква спокойно, безо всякого хозяина, подошёл к плащ-палатке и встал около неё, глядя на испытателя.

— Берите билет, — сказала Элеонора Филина.

Ква-Ква, он же по документам Барон, молча смотрел на неё, но ничего не брал. Инструктор Филина вспомнила, что Барон, он же Ква-Ква, любит очень точные команды, и сказала по-другому:

— Берите эту красную косынку!

Ква-Ква понюхал косынку и сразу направился к доктору в белом халате. Он подошёл к нему, громко сказал:

— Гав! Бабах! — и положил косынку на землю перед доктором.

— Два! — закричал строгий генерал Медведев из-за своего стола.

— Пять! — вдруг сказала не менее строгая Элеонора Филина.

— Это почему? — спросил генерал.

— Потому что это подарок! — ответила молодая инструкторша и покраснела.

Генерал Медведев встал из-за стола, подошёл к косынке, взял её в руки и долго нюхал.

— Да, — сказал он, — пахнет лекарствами и табаком. Вносим поправку. И в самом деле пять! Запишите ему в табель высшую оценку.

На плащ-палатке остался одиноко лежать последний безвладельцевый предмет — голубой носовой платок.

Генерал Георгий Пантелеймонович поднял его и развернул. На платке была вышита надпись. Генерал прочитал её вслух:

— «Посвящается ****!

Если дружба между нами парвётся,

Значит не было в сердце любви.

То возьми ты платок этот в руки

Посмотри, улибнись и парви!»

Это кто же у нас так безграмотно влюбляется? — спросил Георгий Пантелеймонович.

Он сунул платок в пасть Барону и сказал:

— Ищи.

— Ко мне! — вдруг заволновался военный доктор Жулицкий. — Ко мне!

Но Ква-Ква уверенно пошёл в другой конец шеренги военнослужащих, туда, где стояли вольнонаёмные работники питомника.

Он подошёл к последней, самой маленькой вольнонаёмной Зине Фуфайкиной и положил платок перед ней.

И тут случилось что-то очень странное: три человека одновременно стали красными как раки. Это строгая инструкторша Элеонора Филина, доктор Жулицкий и владелица платка Зина Фуфайкина. Потом покраснел и сам генерал Георгий Пантелеймонович. Потом и все остальные военнослужащие и вольнонаёмные.

Глава девятая

Новые испытания

— Переходим к проверке ползучести, хождению по следу, и прыжкам через барьер! — суровым маршальским голосом приказал генерал Медведев.

Обе шеренги распались, и начались соревнования на ползучесть, хождение по следу и прыжки через барьер.

Ползучесть Барон, он же Ква-Ква, полностью провалил. Он умел ползать только по квадрату. Зато хождение по следу показал мастерское: ему дали понюхать кожаную куртку одного вольного сотрудника с пожарным уклоном, а самого сотрудника заставили влезть на тренировочную парашютную вышку.

И сказали Барону:

— Ищи!

Барон всё понял и во всю прыть через незакрытую калитку помчался на ближайший вещевой рынок. В первой же торговой палатке он схватил такую же точно кожаную куртку и с курткой в зубах примчался обратно в питомник.

За ним мчались все вещевики, челноки, охрана, мафия, милиция и просто любопытные. Как только они подбежали к питомнику, на них бешено зарычали «злые собаки. 100 шт.».

И все они: вещевики, челноки, охрана, мафия, милиция и просто любопытные, — все они с такой же скоростью убежали обратно на рынок.

Тогда вперёд выступил Жаб Жабыч и тихо сказал на ухо Барону-Ква-Ква:

— Ты не куртку ищи, а хозяина.

Барон всё понял. Он поднял вверх нос, понюхал воздух и безошибочно направился к парашютной вышке.

— Караул! — закричал вольноопределяющийся пожарный. — Он меня съест!

Пожарный стал быстро пристёгиваться к учебному парашюту, которого боялся, как огня. И когда Ква-Ква достиг последней площадки, сиганул вниз.

Прыжок ему засчитали как учебный, а Барону поставили ещё одну высшую оценку.

Самое интересное началось при испытании на преодоление барьера.

Это было самое лёгкое испытание для всех собак. Только и слышалось:

— Маркиз, барьер!

— Хан, барьер!

— Президент, к ноге! Барьер!

И собаки радостно скакали, как мячики. Или перепрыгивали через барьер с места, или ловко бежали вверх по доскам, грохоча когтями, либо с разбега пролетали пулей над барьером на полметра выше верхней доски.

Дело дошло до Барона-Ква-Ква.

Жаб Жабыч подвёл его к дощатому высокому, самому высокому, забору и сказал:

— Барьер!

Вообще-то этот барьер был