Легенда о Земле - Алексей Гучинович Балакаев

— Конечно, можно, надо только много учиться. Ты сможешь, у тебя всё ещё впереди. А я вот прозевал. Кони меня подвели…

В их разговор вмешался Харцха:

— Не кони, Наран, а время, жизнь. Не смог бы ты тогда учиться, не взяли бы тебя в школу, голодранца. Максим Горький и то вон, говорят, тарелки у богатея мыл, а мы ведь с тобой калмыки. Так что не кони виноваты в твоей беде, а жизнь. Если бы не Октябрьская революция, мы бы до сих пор с тобой батраками были.

Бамба задумался. Откуда его отец всё знает про жизнь дяди Нарана? Да, многое для Бамбы было неясно. Он хотел обо всём этом расспросить приезжего, Николая Ивановича, — тот, видно, про всё на свете знает! — но в это время отец крикнул:

— Бамба, пригони-ка волов! Домой будем собираться.

Бамба бросился в степь за волами. Искал их долго — волы ушли далеко. А когда вернулся, Николая Ивановича уже не застал — он уехал вместе с председателем колхоза.

Отец принялся запрягать волов. А Бамбе не хотелось уезжать от такой удивительной, такой умной машины. С утра крутился он возле неё и человека, которого все называли механиком. И когда пришло время возвращаться домой, Бамба стал просить отца:

— Папа, можно, я ещё немножко здесь побуду?

Отец с недоумением взглянул на Бамбу:

— Ты что, сынок? Одного тебя оставить?..

Но в это время из машины вылез механик:

— А что, оставь, не пропадёт. И мне с ним веселее будет. А мальчонка смышлёный, пусть приглядывается, что и как.

— Да у нас продукты кончились…

— Хватит нам харча. Дороемся до воды — сам его привезу, я твой кош знаю.

Бамба от радости не знал, как и благодарить механика, а по глазам отца видел, что он почти согласен. И Харцха в самом деле сказал:

— Хочет — пусть остаётся. Только ты, друг, посматривай за ним тут. А привозить его не надо, я сам через день приеду.

РАДОСТЬ

Арба ещё не подъехала к дому, а навстречу ей уже бежал Бембя и кричал:

— Папа, нам письмо пришло!.. И вдруг заметил, что на арбе нет брата. — А где Бамба?

Видно, Бембя соскучился по брату, и отец поспешил его успокоить:

— Бамба цел и невредим, он у механика копальной машиной управлять учится. Идём-ка лучше письмо почитаем.

Они вошли в кош. Болха, конечно, сразу же спросила о сыне.

— Да цел, цел Бамба! С хорошим человеком оставил я его. Через день привезу. Где письмо-то?

…Харцха долго вертел конверт в руках, всё не решаясь открыть. Да, марок много — видно, ценное письмо. Наконец он осторожно вскрыл конверт и стал негромко читать:

— «Разыскиваемый Вами товарищ Болдырев Иван Герасимович… проживает в настоящее время…» — Сердце Харцхи забилось радостно. — Болха, жив Иван! Жив! — и стал читать дальше.

В коротком письме сообщался адрес Ивана Болдырева. Оказывается, Иван по-прежнему живёт и работает в одном из колхозов Рязанской области. А далее говорилось о том, что он — отличный механизатор, заслуженный хлебороб…

— Болха, давай скорее бумагу и чернила! Будем приглашать Ивана в гости. Со всей семьёй!

— А приедет ли? Время-то сейчас горячее…

— Приедет! — уверенно сказал Харцха. И стал вспоминать родных Ивана. — Помнится, говорил он, что мать у него дома осталась…

— Жива ли она? — вставила Болха. — Времени-то сколько прошло.

— Был он женат, — продолжал Харцха. — Рассказывал, что сын у него…

Харцха склонился над бумагой и, как школьник, старательно стал выводить букву за буквой. Бембя примостился рядом. Он водил глазами по строчкам, и в глазах его была радость. «Дядя Иван приедет! — думал он. — Вот хорошо! Подарки привезёт, о войне рассказывать будет!..» Дядя Ваня представлялся ему большим, сильным и очень добрым. Он ничего не пожалеет для Бемби. И для Бамбы, конечно, тоже.

Вошли Наран с Бадмой.

— От кого письмо, Харцха? — спросил Бадма.

— Из Рязани… С адресом Ивана!

— Нашёлся наконец?

— Нашёлся! Я ему привет от вас передал. В гости его приглашаю. А понравится у нас, пусть насовсем остаётся.

— Давай приглашай, примем на славу!

Закончив письмо, Харцха прочитал его вслух:

— «Здравствуй, дорогой друг Иван! Долго, очень долго искал я тебя. Думал уже, что и не найду. Думал, что сложил ты свою русую голову за дорогую всем нам Родину. А ты, оказывается, жив-здоров! Если бы ты знал, Иван, как я рад!..»

Дальше шли приветы от родных, от друзей, поклоны родным Ивана и сердечное приглашение в гости.

Прочитав письмо до конца, Харцха спросил:

— Ну как?

Болха даже всплакнула.

— Хорошо написал! Я и не знала, что ты у меня такой писатель.

Чабаны тоже одобрили:

— Сердцем написано… По-дружески. После такого письма обязательно приедет Иван.

— Может, я упустил что? — спросил Харцха.

— Да нет, всё правильно, про всё рассказал.

И тут выскочил вдруг Бембя.

— Нет, не про всё! Про подарки и гостинцы забыл написать! Пусть дядя Иван привезёт мне пряников, больших таких, сладких…

Харцха и чабаны посмеялись вволю.

— Дурачок ты, Бембя. У тебя одно на уме… — сказал Харцха и тут же успокоил сына: — А подарки тебе дядя Иван обязательно привезёт…

И, растроганный, стал говорить об Иване:

— Война — страшная штука. В сорок пятом мы с ним расстались, в Берлине. Чуял я сердцем, что Иван жив. Потому и писал во все концы. А вот почему из Рязани так долго не отвечали, не пойму. Может, уезжал куда? А ведь мы с ним здо́рово повоевали. Смерть шла рядом, а мы плевали ей в лицо. И вот уцелели. И Родину спасли! Забылись все трудности, все невзгоды войны, а вот добрые дела и слова Ивана не забылись. Скоро снова увидимся с ним…

Потом наступило долгое молчание. Все думали о чём-то дорогом, о чём-то своём, у каждого были свои мысли, свои воспоминания. Человеку полезно иногда побыть наедине со своими мыслями и думами. Счастье и радость были написаны на лице Харцхи. Не высохли ещё слёзы на щеках Болхи. Чабаны долго и аппетитно дымили самокрутками. А Бембя всё смотрел на взрослых и никак не мог понять, о чём это они задумались.

Молчание нарушил Бадма:

— Кто-то, кажется, едет к нам! Слышите, машина шумит?

— Это наш Бамба! — обрадовалась бабушка.

Все прислушались. Да, кто-то подъезжал к кошу. Бембя первым выскочил на улицу. А навстречу ему уже бежал раскрасневшийся, запыхавшийся Бамба:

— Вода, вода нашлась!.. Ур-ра!

Харцху будто пружиной подбросило с места.

— Сынок, где, какая она? Говори быстрей!

— Хорошая! Чистая! Пресная. Я