Юрий Третьяков - Жук и геометрия. Рассказы

— Молодец! — сказал дядька и похлопал Дима по плечу. — Так и надо. Щурят мне не нужно — я пошутил. А щуку дарю тебе. Бери, чего испугался? Да как-нибудь приходи сюда, я удочкой научу ловить. Научить?

— Научить… — вздохнул Дим.

Он постоял, помолчал и потом сказал:

— Дядь, а дядь…

— Чего?

— Только вы мне больше рыбу не давайте. Я сам буду ловить. Ладно?

— Ладно, — сказал дядька. — Больше не дам.

На Синявке, где Дим полоскал свои трусы и майку и тер песком ноги, было почти пусто. Только Василей бегал в трусах по всему берегу, вертя над головой дохлого ужа и пугая им визжащих девчонок.

Дим перемывал рыбу в реке. Василей подошел, присел рядом, помолчал, посопел и, притронувшись к щуке пальцем, сказал хрипло:

— Ишь… какая… щука…

— Ага, — сказал Дим, — это мне ее один дяденька дал… А зато вот этих я сам поймал. Не веришь? Руками.

— Руками?

— Ага. На лугу в озерке. Хочешь, пойдем завтра вместе? Только там пиявки. Ты пиявок не боишься?

— Не боюсь, — серьезно сказал Василей. — У меня кролики были, так я их прямо за уши… и еще у меня марля есть. Будем ей ловить. Как бреднем. Она давно у меня. Только ловить не с кем. Я давно с тобой хотел играть. А ты?

— И я, — сказал Дим, потому что сейчас вдруг понял, что тоже давно хотел играть с Василеем.

— Приходи завтра к нам, — сказал Василей. — Прямо в калитку. У нас собаки нет. Одни куры.

Василей оглянулся назад и вдруг, подхватив свои штаны и ведерко, во всю прыть припустился к дому. По берегу шел Вовка, а Василей, как видно, имел какие-то свои причины не попадаться ему на глаза. Вовка шел с удочкой.

— Ты?! — только и смог он спросить, увидев щуку.

— Да нет, это мне один дяденька дал, — равнодушно сказал Дим. — Зато вот этих я сам поймал.

— А вчерашнюю тоже дядька дал или сам поймал?

— Вчерашнюю — дядька, а эту сам. Не веришь? А щуку, если хочешь, на — неси ты, а эту я понесу.

— Ладно, — повеселел Вовка. — И давай-ка скорее искупаемся да пойдем домой.

Солнце начало спускаться за верхушки деревьев на том берегу, тени от них все тянулись и тянулись, пока не закрыли сначала речку, — и купаться стало холодно и неприятно, — потом добрались до сверкающих окнами домиков поселка вдалеке, потом везде стала одна тень. Наступил вечер.

Вовка и Дим спешили домой. Вовка гордо нес щуку, хвост у нее чуть не касался земли, а посинелый от холода Дим — своих щурят, которых было десять и семь и которых он сам поймал.

7. ГРИБ «ЧЕМПИОН»

Жили были три поросенка, звали их, как в книжке: Ниф-Ниф, Нуф-Нуф и Наф-Наф.

Самый старший — Наф-Наф — был Горька, поменьше — Нуф-Нуф — Вовка, самый маленький — Ниф-Ниф — Дим.

У Наф-Нафа дом был из кирпичей, давно без пользы сложенных в углу забора; у Нуф-Нуфа — деревянный, из пустой собачьей будки, принесенный на время с соседнего двора; у Ниф-Нифа — шалаш, крытый сухой картофельной ботвой, собранной на огороде, где всю картошку уже вырыли.

Страшного волка, который в книжке гоняется за поросятами и ломает их домики, не было. Поэтому поросята ничего не боялись и свободно бегали по всему саду и огороду, веселились и отыскивали себе пропитание.

Особенно радовался самый маленький поросенок — Дим, потому что Вовка и Горька, которые уже ходили в школу и всегда прогоняли Дима от себя, вдруг вздумали поиграть с ним в «трех поросят».

В саду еще была Валя и немного портила игру. Она была студентка, Диму и Вовке не то двоюродная сестра, не то какая-то тетя, человек очень нудный. Говорит, что приехала погостить, а сама то спит, то пишет или ждет каких-то писем, а остальное время читает книги.

Книги были хоть толстые, но неинтересные и без картинок. Она читала их весь день, сидя в саду в гамаке.

Она где-то училась на учительницу, но еще не совсем выучилась, а все-таки лезла воспитывать Дима, как будто Дима и без нее уже не воспитывали и папа, и мама, и бабушка, и даже Вовка.

Вот сегодня:

— Ребята, как вам не стыдно ползать на коленях?.. Земля грязная… Ребята, прекратите наконец так кричать, вы уже не маленькие!.. Вова, что за глупая у вас игра — разве можно Диму давать грязную морковку?..

И тут Горька нашел гриб.

Он пробирался вдоль забора к своему домику и вдруг как закричит:

— Эй вы! Идите скорее сюда! Чего нашел!

— Чего?

— Гриб чемпион!

«Поросенки» встали на «задние» ноги и помчались к Горьке. И Валя подошла.

Счастливый Горька поднимал за толстую ножку гриб, тоже толстый, шляпка широкая, как блюдечко, сверху белая, а с изнанки розовая, как жабры у рыбы.

— Вот, — сказал Горька, — под забором рос. Гриб чемпион. Самый лучший. Я знаю.

— Таких не бывает, — сказала Валя. — Это, кажется, бледная поганка. Выбрось его сейчас же! Он ядовитый.

— Ничего не ядовитый! — покраснел Горька. — Такие бывают! Я читал!

— А я тебе говорю — выбрось! Ну!

Горька осторожно бросил гриб в куст.

— Дальше, дальше бросай! Кому говорят!

В это время во дворе приоткрылась калитка, в нее всунул голову почтальон и крикнул:

— Почта!

Валя забыла про гриб и напрямик, перепрыгивая через грядки, побежала получать свои письма. Горька посмотрел ей вслед, быстро поднял гриб, и через минуту «три поросенка» были уже в безопасном месте — за дровяным сараем.

Там Горька перевел дух и сказал:

— Ишь, какая!.. «Ядовитый»!.. Сама найди, да и выбрасывай. Раз я нашел, так уж и ядовитый. Мы его сварим.

— Может, он и правда ядовитый? — осторожно спросил Вовка, трогая гриб пальцем.

— Чего она понимает? — скривил губы Горька. — Это — чемпион. Он так называется, потому что он среди грибов — чемпион. Такие грибы редко бывают, не всякий найдет. А ты что — испугался?

— Нет, что ты! Это я так… Сварим, конечно! — сказал Вовка.

— А если и ядовитый — это ничего, — успокоил Горька. — У нас такая книжка есть — про грибы и как лечиться, когда отравишься. Как только начнем отравливаться, так мы по книжке почитаем. Можно и раньше почитать. Вот сварим гриб, съедим, а потом я книжку вынесу… Ну, а кто боится…

— А кто боится-то?..

Нашлась большая консервная банка, туда налили воды, положили гриб, банку поставили на два кирпича…

Скоро вода закипела, гриб начал вариться. Ребята сидели кругом на корточках, уставив носы в банку, нюхали пар. Дим тоже сидел и тоже нюхал пар.

— Дим, а ты будешь есть гриб? — спросил Горька.

Страшно Диму: вдруг они отравятся? А сознаться — скажут: вот трус, уходи отсюда. И Дим быстро ответил:

— Буду… ладно… и я буду…

— Диму не надо, — сказал Вовка. — Он маленький. Ну как да и вправду умрет… Знаешь, что мне тогда от мамы будет?..

— Верно, — сказал Горька. — Диму не дадим. А нам — все равно. Даже лучше. Заболеем — в школу не ходить.

От этих бодрых слов Диму стало совсем не по себе. Он попробовал поправить дело:

— А зачем вам этот гриб? В чулане есть грибы — я видел. Стоят в банке. Такие соленые. И на стенке тоже висят на ниточке. Сухие. Давайте уж лучше их варить.

— А! Чего ты понимаешь! — отмахнулся Горька, размешивая щепочкой воду в банке, вода стала отчего-то совсем черная. — Те не такие. Это — редкий гриб… не всякий найдет.

— А что это вода-то… черная, а? — с опаской спросил Вовка.

Горька пожал плечами.

— Кто ее знает… Может, соли нет… Дим, сбегай-ка за солью. Да осторожно, а то Валя выследит…

Дим побрел за солью. Как страшно: вдруг съедят гриб и — умрут. Или заболеют. Это тоже не очень хорошо, какая вода в банке черная… Выбросить бы этот гриб… Был бы Дим большой — отнял бы у них и выбросил. А сейчас — только по затылку заработаешь…

Валя за столом читала письмо. Она была очень веселая, наверное, что-нибудь хорошее написали ей в письме.

— Ты чего, Дим? Проголодался? А Вова где?

Неожиданно для себя Дим подошел к ней и сказал, запинаясь:

— Валя, а они там гриб варят. Какой нашли. «Чемпион»!

— Зачем же? — не поняла сперва Валя.

— Хотят есть. Вот — соль. А он стал черный. Как яд.

Валя встала так быстро, как выскакивает из своей коробочки бука — такой игрушечный чертик на пружинке.

— Где они?

— Там… за сараем… Надо этот гриб у них отнять.

Валя уже не слушала — была за дверью. Дим тихонько пошел следом. Что он наделал? Ведь теперь он — ябеда!

А ябед больше всего ненавидели мальчишки. Как они расправились с рыжим Славкой, который рассказал, кто выкрасил белого кота Прокофьевны чернилами «в тигра»! Она никак не могла его отмыть, кот орал, а Прокофьевна плакала. Ее всем мальчишкам стало потом так жалко, что Горька с Вовкой опять поймали этого кота и тоже мыли и даже носили в «химчистку», но все равно — Славке на улицу теперь не показывайся, и Дим сам кидал в него камнями и кричал в калитку: «Ябеда! Ябеда!» А теперь он сам — ябеда! А если бы Горька с Вовкой отравились?..