История другого лета - Андрей Асковд

– Если бы у неё такие внуки, как вы, были, то давно бы уже уехала. А так прожила долгую и счастливую жизнь, – бабка с сожалением покачала головой, видимо, решив, что мы не готовы принять полную информацию.

А мы и не напрашивались. Уж лучше погулять в такой день, чем сидеть в душной избе у Никитичны. Тем более, что народу ещё набежало. Ну уезжает соседка, а нам-то что с того? Но бабка напомнила нам, чтобы мы сидели дома, пока она не вернётся.

– Если вернусь, а вас нет, то петь батюшка будет по вашим попам. Пора уже из вас бесов выгнать.

По пути домой мы повстречали деда. Он шёл нам навстречу.

– Вы откуда? – поинтересовался он.

– От бабы Нюры, – ответил я.

– Бабка там?

Мы ответили, что бабка там и она провожает бабу Нюру, а нас выгнала. Ещё там куча народу и поп. Дед сказал, что правильно, нечего нам там делать, малы ещё.

– И не поп, а батюшка, – как и бабка, поправил он меня.

На что Вовка задал снова свой резонный вопрос:

– Чей?

Дед оказался сообразительней и ответил, что всех. Вовку это устроило.

– А баба Нюра выздоровела, раз она уезжает? – спросил я у деда.

Дед на секунду завис. Приподнял кепку и почесал макушку, обдумывая ответ. Судя по всему, догадался он, бабка не вдавалась в подробности «отъезда» бабы Нюры. Он решил не бежать впереди бабки, чтобы не оказаться вдруг виноватым.

– Ну… – задумался он ещё на некоторое время, – можно сказать, что теперь она точно не болеет и в некотором роде отправляется отсюда далеко.

Затем он вспомнил, что уже опаздывает, и, велев нам отправляться домой, чтобы не гневить бабку, побежал к Никитичне. Мы на всякий случай так и сделали. Дома Вовка продолжил донимать меня батюшкой.

– А если тот батюшка всех, как сказал дед, то тогда он и наш папа, получается?

Я задумался, как и дед. Поп определённо не мог быть нашим папой. У нас был свой. Но, с другой стороны, нам в школе рассказывали про Ленина. Когда нас принимали в октябрята, всем рассказывали, что мы теперь его внучата. Я тогда ещё спросил, должны ли мы на лето теперь ездить к нему в гости и есть ли у него бабушка. Учительница ответила, что дедушка Ленин жил давно, но дело его живёт до сих пор, как и его внуки, октябрята. И мы теперь должны жить по его заветам. Но в гости ездить не надо. С одной стороны, я обрадовался. Ездить ещё к одним дедушке с бабушкой на лето – это дополнительные трудности. И ещё неизвестно, как они нас встретят. Может, у них нет столько терпения, как у наших. И про заветы было ещё много вопросов. Один из них – что это такое вообще. Поэтому я предложил Вовке дождаться бабку с дедом и уже у них спросить про нашего нового родственника.

Мы сидели на крыльце, когда по дороге вдалеке прошла процессия, провожающая бабу Нюру: всё тот же поп и весь народ, который был в доме. Несколько людей что-то несли на себе – какой-то большой ящик. Нам было интересно тоже сходить проводить, но не успели мы встать, как во двор зашёл дед.

– А можно мы тоже проводим? – попросился я.

– А у бабы Нюры что ли нет чемодана? – поинтересовался Вовка.

– Зачем ей чемодан? – не понял дед.

– А что в ящике? Разве не вещи? – уточнил Вовка.

Дед понял, что он опять встрял. На вопросы отвечать нужно было осторожно. Пусть бабка потом сама разбирается. Не дай бог он что-то не то ляпнет.

– А вы до райцентра? – снова спросил я.

– До кладбища, – ответил дед.

– А как она дальше? С таким ящиком, – не понял Вовка.

– Дальше она сама. И вообще, я зашёл на минутку, только вас проверить. Сидите тут. Бабка вернётся – к ней все вопросы.

Пришлось ждать возвращения бабки. Мы с Вовкой даже устали ждать. Вроде и погулять хотелось, но я как представил, что тот дяденька, которого бабка и дед называют батюшкой, будет зачем-то петь по нашим попам, так решил всё-таки дождаться. Скорее всего, бабка не имела в виду ничего хорошего.

Вернулись они не слишком быстро.

– Съешьте по конфетке, – бабка протянула нам батончики. – Помяните бабу Нюру.

– Что значит помянуть? – я был готов и просто так конфету съесть, но всё же решил уточнить.

– Это значит, что вспомните о бабе Нюре, – пояснила она. – Какой она хороший человек была.

– А она хороший человек была? – спросил Вовка.

Бабка ответила, что если сравнивать с нами, то просто ангел. Хотя, скорее всего, так можно о любом человеке сказать, по крайней мере из тех, кого она знала. Я, в принципе, был готов есть конфеты и вспоминать даже плохих людей. Мне не жалко.

– А куда баба Нюра уехала? – поинтересовался я. – И почему её все провожали?

Бабка посмотрела на деда, но тот развёл руками и, сказав, чтобы она сама разбиралась, ушёл в дом.

– Уехала, – ответила бабка, почему-то посмотрев на небо, – в лучшее место.

– А почему вы с дедом не уезжаете в лучшее место, а тут живёте?

– Тьфу на тебя! Прости меня, Господи, – бабка перекрестилась. – Все там будем, но лично я не спешу.

– В Москве? – уточнил я. – Нам говорили, что Москва – это лучшее место на земле.

– Москва ваша – мракобесие одно. И в один момент вы там провалитесь в своё метро. Изрыли всю землю. До чертей скоро докопаете. Пошли в дом. Есть, поди, хотите.

– Я бабу Нюру хочу ещё раз вспомнить, – сказал Вовка.

– Жопа слипнется, – бабка поняла, к чему клонит Вовка. – Вечером ещё дам по одной.

Ближе к вечеру мы с Вовкой получили ещё по одной конфете. Я бабке сказал, что готов каждый день вспоминать про бабу Нюру. И даже не один раз на дню. Но бабка сказала, что нечего дёргать бабу Нюру своими корыстными воспоминаниями. Потому что если не конфеты, то мы и не вспомним о ней. Тогда я решил выяснить про того батюшку, каким родственником он нам приходится. И если он действительно является нашим родственником, то кем ему приходится дедушка Ленин. Ведь мы его внучата. Значит, все мы родственники.

– Дед, – бабка отвлекла его от газеты, – смотри, у тебя, оказывается, Ленин в родне был. Вы там не вместе революцию устраивали?

– Я тогда ещё не родился, – невозмутимо и совершенно серьёзно ответил дед. – И при чём тут Ленин?

– Познакомься с внуками его, – бабка указала на