Музыкальные мифы. Книга 3 - Владимир Викторович Кирюшин

Подождав еще немного, УМЕНЬШЕННЫЙ ВВОДНЫЙ СЕПТАККОРД с НИЗКОЙ ТЕРЦИЕЙ стал выползать из своего убежища. Он тихонько поднялся, прислушался... Шагов ЗВУКОРЯДОВ на было слышно, но голоса все еще различались.

Тихо ступая на цыпочках, Главный министр пошел в противоположную сторону... Он отошел довольно далеко и уже было подумал, что ему удалось уйти от преследователей, как вдруг споткнулся и упал, придавив НИЗКУЮ ТЕРЦИЮ. Та взвизгнула от боли и укусила бывшего ДОМИНАНТСЕПТА за палец. Чуть не вскрикнув, он все же сдержался.

И не напрасно. Он услышал голоса ТРИХОРДОВ:

— ДоСиЛ, ты слыхал?

— Что? — ответил ФаМиР.

— Что? Что? Визг.

— Слыхал, ну и что? Это, по-моему, ТЕРЦИЯ пищала.

— Вот то-то. ТЕРЦИЯ. А откуда ей здесь взяться? Так близко к людям простые БОЛЬШИЕ и МАЛЫЕ ТЕРЦИИ не подходят. По-моему, это была НИЗКАЯ ТЕРЦИЯ.

— Ну и что?

— Значит, там кто-то есть.

— Да, но ведь ДОМИНАНТСЕПТ после этого чертового средства стал ВТОРЫМ СЕПТОМ с ВЫСОКОЙ ПРИМОЙ. Откуда у него НИЗКАЯ ТЕРЦИЯ?

— А не мог ли он вновь попробовать этой гадости? А? Может он опять в кого-нибудь превратился? Пойдем туда.

— А ты запомнил направление?

— Кажется, там, — ТРИХОРД, видимо, натянул тетиву арбалета, так как через мгновение недалеко от УМЕНЬШЕННОГО ВВОДНОГО с НИЗКОЙ ТЕРЦИЕЙ воткнулась стрела.

От испуга НИЗКАЯ ТЕРЦИЯ опять пискнула.

— Там они! Бежим! — раздались крики, и ДОМИНАНТСЕПТ понял, что сейчас преследователи будут рядом. Он вновь схватился за пузырек и опрокинул его в рот.

* * *

ДОМИНАНТ выводили из дворца осторожно, так, чтобы простой народ ничего не заметил. Их провели мимо КАДАНСОВОГО КВАРТСЕКСТА, стоявшего с невозмутимо СТРОГИМ видом.

ДОМИНАНТОВЫЙ ТЕРЦКВАРТ посмотрел на узурпатора ХИТРЫМ взглядом и неожиданно плюнул в его сторону.

— Предатель!

КАДАНСОВЫЙ одернул свой ВИШНЕВЫЙ мундир, переглянулся со стражниками. На их немой вопрос он коротко ответил:

— Ничего не делайте с ними. Пусть пока просто посидят в клетке. Я потом зайду.

И, повернувшись, пошел во дворец, где капитан стражников с помощниками производил тщательный обыск.

В клетке ДОМИНАНТОВЫЙ ТЕРЦКВАРТ и ДОМИНАНТОВЫЙ Секунд обнаружили, что они не одни. В углу сидел незнакомый толстяк в костюме ДОМИНАНТОВОГО КВИНТСЕКСТАККОРДА и какой-то УЛЫБЧИВЫЙ МИНОР.

Приветствуя новых арестантов, МИНОР встал и улыбнулся:

— Здравствуйте, господа.

— Ты чего улыбаешься? — удивился ДОМИНАНТОВЫЙ ТЕРЦКВАРТ. — Нравится здесь?

— Нет, конечно. Но я всегда такой. Не биться же головой о стенку?

— Этот МЕЛОДИЧЕСКИЙ МИНОР всегда УЛЫБАЕТСЯ, — проворчал толстяк.

— А вы, собственно, кто такой и каким образом на вас оказался костюм нашего старшего ОБРАЩЕНИЯ?

— Я-то? Я здесь птица временная, залетная, — проворчал капрал. Придет КАДАНСОВЫЙ и вмиг меня освободит.

— Ну да, конечно. Держи карман шире. Уж раз посадили, то не освободят. Не знаешь ты еще своего господина.

— Ну уж, дудки! — заорал толстяк. — Я ему, можно сказать, и помог арестовать вас. А вы: «Не выпустит! Не выпустит!» Выпустит еще как! Да и золота даст.

— Ну-ну, посмотрим!

— А что произошло? — спросил МЕЛОДИЧЕСКИЙ МИНОР. — Я так толком ничего не понял. Я принес костюм для ДОМИНАНТОВОГО КВИНТСЕКСТАККОРДА, а меня схватили и арестовали. Вот теперь и сижу.

— Так, понятно. — сказал ДОМИНАНТОВЫЙ СЕКУНДАККОРД. — Теперь понятно, откуда взялся этот костюм, а с ним вместе и самозванец.

И он, подмигнув ДОМИНАНТОВОМУ ТЕРЦКВАРТ, набросился на капрала. Однако тот бросился ТЕРЦКВАРТУ под ноги и схватил его. Завязалась драка. Тумаки сыпались с обеих сторон. Слышались брань и проклятия.

На шум подошел стражник, посмотрел на дерущихся, как на зверей. Плюнул и сказал:

— Эх, вы! Даже сидеть за решеткой спокойно — и то не можете. Пауки. Настоящие пауки в банке! Тьфу!

«Как же я спущусь вниз без лесенки? — думал ВВОДНЫЙ ПОЛУТОН. — Ведь ДИЕЗЫ-трубочисты всегда чистят трубы с лесенками.»

Он посмотрел вниз: черная пустота зловеще зияла провалом.

«И свечи нет... Где-то тут должны быть крючья для лестницы. Где они?»

ВВОДНЫЙ ПОЛУТОН спустил внутрь трубы ногу и стал нащупывать крюк. Наконец, нога его уперлась во что-то твердое.

— Ну, с богом! — промолвил гномик и всей тяжестью тела наступил на крюк...

Но тот, оказавшись выпавшим из трубы кирпичом, обломился, и ВВОДНЫЙ ПОЛУТОН, хватая руками пустоту, полетел в пропасть...

Полет был недолгим. Что-то корявое и жесткое схватило его сзади, встряхнуло со всей силы и остановило. Резкая боль пронзила все тело ВВОДНОГО ПОЛУТОНА. Перед глазами замелькали огненные искры, и он потерял сознание.

ВВОДНЫЙ ПОЛУТОН зацепился своей одеждой за один из торчащих крюков и повис на нем, как пойманная рыба. Крюк распорол ему бок, вырвал кусок мяса из спины, но спас жизнь.

Гномик пришел в себя не скоро. Тело жгло и ломило. Перед глазами была чернота.

«Где это я?» — подумал ВВОДНЫЙ ПОЛУТОН.

ТОНИКА все еще находилась в ПОЛОЖЕНИИ КВИНТОВОГО ТОНА. КВИНТЕТ КВИНТ сегодня постарался, как никогда, и поэтому царица получила гораздо более обычной дозу блаженства. Лишенная общества Мал-с’УмКвинта, ТОНИКА в последнее время перестала приходить к ТРИО ТЕРЦИЙ и быть в ПОЛОЖЕНИИ ТЕРЦОВОГО ТОНА. Быть молодой было не перед кем. И, чтобы хоть как-то забыться, она приходила к КВИНТАМ, приносила им великолепные драгоценные камни, кормила их и ждала.

Ждала, когда погаснет слабая свеча, тускло освещающая небольшую комнату. Ждала, когда каждая из КВИНТ, в зависимости от цвета драгоценного камня, начнет светиться и переливаться. Ждала, когда весь КВИНТЕТ начнет исполнять свои чарующие волшебные танцы.

В этих танцах перед ней в цвете проплывали самые различные человеческие эмоции и чувства, и она, вместе с КВИНТАМИ их испытывала на себе.

Вот КВИНТЕТ светится алым, ярко-желтым и чуть синим цветом.

«Чванство», — думает в этот момент царица и тут же чувствует себя очень богатой, не замечающей никого, показывающей это богатство всем и каждому, несколько презрительно наблюдая, как людишки удивляются ему.

Вот эти цвета внезапно погасли, и из глубокой темноты начали светиться темно-красные, алые, фиолетовые и лиловые лучи. Тут же царицу охватывает огромное чувство тревоги.

Вдруг все застлалось плотным туманом, в котором переливаются бледно-фиолетовые огни, переходящие в синий цвет, — и ТОНИКУ охватывает апатия и безразличие.

Когда же сияют бледно-салатовые лучи вперемежку с бледно-розовыми, то ее охватывает неимоверная дурость.

Наконец, бледно-розовые лучи в сочетании со слабо-сиреневыми и чуть-чуть белыми прожилками приводят ее в состояние ехидства и злорадства.

И почти никогда не