Юрий Дмитриев - Соседи по планете: Домашние животные

До появления поездов все, что производилось в России — и продукты, и сельскохозяйственные товары, и промышленные, — все, все развозили по городам и селам на лошадях. Бесконечно длинные обозы один за другим тянулись по заснеженным или пыльным дорогам России. Шли обозы из Архангельска и Сибири, из Средней Азии и с Кавказа. Шли долгие недели, иногда — месяцы. В городе товар продавали, продавали и часть лошадей. Они оставались в городе. Одни — у легковых извозчиков, другие — у ломовых.

Но даже когда пошли поезда, значение ломовых извозчиков не уменьшилось. Во всяком случае, в городах. Может быть, даже увеличилось. Ведь поезда привозили очень много товаров, леса, сырья и других грузов. И все надо было перевезти по месту назначения, причем сделать это требовалось быстро, чтобы товары не залеживались на станциях, чтобы не переполнялись склады и пакгаузы.

Конечно, поезда тогда были не такими мощными, как теперь, и составы были не такими длинными, и вагоны не такими вместительными. Но все равно количество груза было огромно. А перевезти это могли только ломовики со своими могучими лошадьми.

И все-таки у ломовиков тоже не всегда находилась работа.

«У Проломных ворот десятки ломовиков то сидели идолами на своих полках, то вдруг, будто по команде, бросались и окружали какого-нибудь нанимателя, явившегося за подводой. Кричали, ругались. Наконец, по общему соглашению, устанавливалась цена, хотя нанимали одного извозчика и в один конец. Но для нанимателя дело еще не было кончено, и он не мог взять извозчика, который брал подходящую цену. Все ломовые собирались в круг, и в чью-нибудь шапку каждый бросал медную копейку, как-нибудь меченную. Наниматель вынимал на чье-то „счастье“ монету и с обладателем ее уезжал». Так описывал В. А. Гиляровский ломовых извозчиков в Москве. Две характерные детали: если легковые извозчики могли стоять где угодно (правда, и у них были определенные стоянки, но могли поджидать седоков и в любом месте, как сегодняшние таксисты), то ломовики обычно имели постоянные стоянки — биржи. И вторая деталь: они дружно обсуждали цену, еще не зная, кто поедет и получит деньги, и тянули жребий — чтоб «без обиды».

Ломовые извозчики были пролетариями в полном смысле этого слова. И если лихачи, привыкшие угождать своим богатым седокам, возившие подгулявших купцов и «золотую молодежь», увозившие от полиции преступников и получавшие за свою лихость и беспринципность солидные «чаевые», в основном были настроены явно реакционно (не случайно многие вступали в черносотенный «Союз русского народа»), то ломовики принимали участие и в забастовках и в революционном движении. Они вставали на защиту друг друга и заставляли считаться с собой не только хозяев, но и полицию.

Ломовики существовали долго. Даже когда появилась конка, это не повлияло на них. Конка повлияла на легковых извозчиков, да и то не очень сильно: они продолжали существовать и во времена конки, и даже когда появились трамваи. Но количество их значительно снизилось: все-таки много народа стало пользоваться конками.

А вот грузы, тем более тяжелые и объемные, конки не перевозили. Это продолжали делать ломовики на своих могучих лошадях.

Конка. Известно, что железные дороги появились в конце XVIII века в Германии, Англии и Франции, а в России — на Алтае. Железные дороги, как заметил Генрих Гейне, «убили пространство». Действительно, сейчас для нас железная дорога — это мчащийся электровоз (паровозы — уже история). Мы вечером садимся в поезд в Москве, а утром уже в Ленинграде. А когда-то такой путь занимал не менее двух недель. Но и электровозы для нас уже слишком медленны. Самолеты, причем такие, которые делают 800 километров в час. И только так. Скорость — девиз нашего времени.

Железные дороги, конечно же, были рождены стремлением к сокращению расстояния, к экономии времени. Но мало кто знает, что в первоначальном смысле железная дорога — это еще не паровоз с вагонами. Это — рельсы и вагоны. А вместо паровоза — лошадь. Да, вот так: и в Англии, и в Германии, и во Франции первые железные дороги были конными. Даже «царская» железная дорога между Петербургом и Царским Селом, открытая в 1836 году, в течение полутора лет использовала лошадей. Паровики, то есть паровозы, прицеплялись только по праздникам. Но тем не менее паровики относительно скоро вытеснили лошадей с междугородных железных дорог. А вот в городе конно-железная дорога (так официально называлась конка) просуществовала очень долго. «Красиво, легко, чисто, быстро — любо смотреть. Желаем от души успеха этому прекрасному и полезному предприятию» — так писала русская газета «Голос», приветствуя появление конки. Правда, вскоре послышались и другие голоса: «Человек под конкой!», «Еще одна жертва городского транспорта» — такие заголовки стали появляться в газетах вскоре после того, как конки вошли в обиход. А ведь двигались они со скоростью 8-10 километров час! Да и как они могли двигаться быстрее, если довольно большой (величиной со старый двухосный трамвай) вагон тащили две лошади. Правда, лошади были сильными, но ведь и вагон был часто набит до отказа, к тому же имелся и второй этаж — крыша, или «империал», как тогда говорили. Там билеты стоили дешевле. О скорости конки можно судить по тому, что входить в нее и выходить разрешалось на ходу. Ну, конечно, были и остановки — конки же шли по определенному маршруту. В определенных местах, кроме остановок, они еще иногда подолгу ждали встречных: пути, как правило, были одноколейными — с разъездами.

Система была налажена: кондуктор конки объявлял остановки, звонил в медный колокол, кроме того, у него был специальный тормоз — изогнутый штырь с рукояткою, соединенный с тормозными колодками. Когда штырь поворачивали, колодки прижимались к колесам конки и замедляли ее ход или останавливали вовсе. Это было необходимо — ведь улицы в городах часто были горбатыми, и на спуске вагон мог покатиться под горку. А в горку, наоборот, лошадям часто не хватало сил втащить его. Это тоже предусматривалось: перед подъемом всегда дежурил человек с запасной лошадью — ее пристегивали, она помогала втащить вагон на гору, затем отстегивали, и она «дежурила» внизу — до следующей конки.

Постепенно конно-железную дорогу вытеснили и из города — пошли трамваи. В начале XX века конки в столичных городах оставались лишь на окраинах. Затем исчезли совсем. А извозчики существовали долго. Лишь в Москве в начале века легковых извозчиков было более девятнадцати тысяч (на тысячу больше, чем в конце прошлого столетия). Ломовиков — около тридцати тысяч (в конце прошлого столетия — около двадцати тысяч).

В Петербурге легковых извозчиков в конце прошлого века было примерно пятнадцать тысяч, в начале нынешнего века — около двадцати. Ломовых, соответственно, около двадцати шести тысяч и около пятидесяти тысяч в первые годы XX века.

Гипподромы, скачки, бега и рекорды

Спорт. Это явление общечеловеческое. Ему все возрасты покорны. И если какая-то часть человечества (меньшая, конечно) занимается спортом непосредственно, то другая — гораздо большая часть — интересуется им, посещает соревнования в качестве зрителей, следит за происходящим на полях, рингах, кортах, площадках или «болеет», сидя у телевизоров. И неизвестно, кто больше тратит энергии, физических и душевных сил — сами спортсмены или их болельщики. Мировые первенства и чемпионаты привлекают внимание миллионов людей. А Олимпийские игры становятся явлениями мировой истории. Не случайно в античном мире за определенный период до начала Олимпийских игр и, естественно, на время самих игр объявлялось всеобщее перемирие, прекращались все сражения и распри.

Как вы, наверное, знаете — легенда о возникновении Олимпийских игр связывает их с богом Посейдоном и победой юноши Пелопа на соревнованиях колесниц. В честь этого греки якобы соорудили «гипподром» — «место скачки лошадей», и было это в 776 году до новой эры.

Насчет Посейдона, конечно, легенда. Насчет даты сооружения «гипподрома», который потом стал называться ипподромом, — верно. По документам установлено, что первые Олимпийские игры состоялись именно в этом году. (Может быть, что-то похожее было и раньше, но документально это не подтверждено.) Что же касается участия в Олимпийских играх лошадей, то тут вопрос еще не прояснен. Логика подсказывает: раз по легенде все произошло в конечном счете из-за лошадей, к тому же само название — гипподром — подтверждает это, лошади должны были участвовать в Олимпийских играх с самого начала их существования. Так и считают многие историки. Но другие говорят, что лишь в XV Олимпийских играх, то есть девяносто лет спустя, в 680 году были впервые проведены соревнования колесниц. А всадники начали участвовать в Олимпийских играх и того позже — начиная с 648 года до новой эры (с XXXIII Олимпийских игр).