Борис Емельянов - История отечественной философии XI-XX веков

Лекции, в которых Шварц излагает свои представления о Боге, мире и человеке, сохранились. На их особенности обратили внимание уже его современники. «В то самое время, – вспоминал о нем А. Ф. Лабзин, – когда модные писатели поглощались с жадностию незрелыми умами, он принял на себя благородный труд рассеять сии восстающие мраки и без всякого иного призыва, по сему единственно побуждению, в партикулярном доме открыл лекции нового рода для всех желающих. С ними разбирал он Гельвеция, Руссо, Спинозу, Ла Метри и пр., сличал их с противными философами и, показывая разность между ними, учил находить достоинство каждого. Главное и для тогдашнего времени поразительное явление было то, с какою силою простое слово его исторгло из рук многих соблазнительные и безбожные книги, в которых, казалось, тогда весь ум заключался, и поместило на место их святую Библию»281.

Опираясь на идеи Я. Беме и его «Misterium magnum», а в некоторых случаях дополняя их, Шварц излагает свои представления о Боге, мире и человеке и возможностях их познания. По его мнению,

…натура составляет цепь существ, превышающих одни других в чистоте и достоинстве, то, чтобы познать цепь сию, надлежит нам зачать свои изыскания от видимых и известных нам вещей и, дойдя до познания, где кончится видимость или материя, стремиться к познанию невидимого или духовного. Человек есть совершеннейшее из видимых существ. Под ним идут: животные, которые так же, как и он, родятся, питаются, движутся, живут, плодятся и умирают. Потом идут растения, которые также питаются воздухом, живут и умирают. За ними металлы и камни, которые растут и питаются внутри земли. Потом элементы, как-то: огонь, вода, воздух, земля и, наконец, хаос или царство Люцифера. Из всего материального человек сотворен материальный и все имеет в себе. Что же касается до духовных существ, то сказывают, что самое последнее из них есть внутренний человек или тот «Я», о коем мы говорили; потом иерархии сил небесных; а выше всех оных есть Дух духов, Существо существ, Источник всяческого, Сила, проникающая через все, Которого называем мы Бог. До сих-то последних познаний человек стремиться должен для вечного своего блага, ибо он в здешней жизни только путешественник, а в будущей – гражданин282.

Весь мир имеет видимое (материальное) и невидимое (духовное) начало. Человек же, по мнению Шварца, имеет три начала: дух, полученный от Бога, душу – самостоятельное, только ему присущее начало; и тело, полученное от природы. Такое соединение необходимо для каждого из них: тело не может жить и расти без души, душа не может проявить своих качеств без тела, а дух проявляет себя только в душе. Но сочетание их в человеке различно, что определяет ценность и своеобразие личности.

Человек также содержит три «света», соответствующего трем началам: 1) свет натуры, или свет тела; 2) свет душевный, т. е. разум; 3) свет Божественный, или Святой Дух. Свет натуры – «источник жизни всех сотворенных материальных вещей, действующая сила». Он соответствует «сладкому ощущению собственного бытия». Этот свет – воплощение познания природы, но это лишь первый этап познания. Более высокая степень премудрости – познание света душевного, присутствующего в «невидимых тварях» – ангелах, духах, человеческих душах. Свет этот скор и «проницающ, яко мысль». Только будучи озаренными этим светом, мы сможем постичь содержание их поучений. Высшей субстанцией света является Божественный свет, и имеющий его в себе есть истинный богослов: он понимает Бога и может беседовать с ним, «как с другом», постоянно ощущая в себе его присутствие. Знание, постигаемое таким образом, это «сердечное», не доказываемое знание, полное и непосредственное.

Познание посредством разума возможно, но недостаточно, поскольку человек в этом случае познает только телесное. Истинное же познание – это озарение, снисхождение Божественного блага, дающего свет просвещения. В своих лекциях Шварц говорил о существовании трех видов познания: любопытного, полезного и приятного. Самым главным для человека являлось полезное познание, своеобразный этап на пути познания Божества, целесообразность познания природы доказывало наличие Великого архитектора – Бога. Полезное познание учило «истинной любви, молитве и стремлению духа к высшим понятиям. Чрез сие последнее познание начинает человек постигать, что он есть, из чего и к чему стремиться должен. До сего полезного познания, чтоб достигнуть человеку, надлежит обратиться на самого себя и приметить, что есть у него орудия для действия и есть такая внутренняя сила, которая сими орудиями действует»283. Познание внешнего мира подводит человека к самопознанию – «знанию начал, какие обитают в человеке, знанию его отношения к Богу и к ближним». А чтобы познать самого себя, нужно «просветить» свою волю и совесть, направить их на добрые дела. Таков был завет масона И. Г. Шварца не только братьям-масонам, но и молодым слушателям его лекций.

Глава 6

ФИЛОСОФИЯ РУССКОГО ПРОСВЕЩЕНИЯ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XVIII в

Восемнадцатый век – век русской просветительской философии. С этим соглашаются все историки русской мысли, но они до сих пор спорят об определении просветительства и его периодизации. Одним из первых свою позицию определил П. Н. Берков, предложивший разделить просветительство, под которым он понимал философско-просветительские течения, считавшие распространение знаний и просвещение в широком смысле слова средством улучшения жизни общества, и Просвещение как один из этапов просветительства284. Просветительство в России, по его мнению, имело четыре этапа развития. Первый – «раннее просветительство», существовавшее во второй половине XVII в., его идеи обнаруживаются в трудах С. Полоцкого, С. Медведева, К. Истомина. Второй – петровское время «просвещенного абсолютизма» и секуляризма, идеологию которого защищал Ф. Прокопович. Третий – «переходный» этап от петровских преобразований до воцарения Екатерины II. В это время шла борьба за сохранение Петровских реформ, осуществлялась пропаганда идей естественного права, утверждающихся в трудах А. Кантемира, В. Тредиаковского, М. Ломоносова. Четвертый – собственно Просвещение с середины 1760-х гг. до появления радищевского «Путешествия из Петербурга в Москву». Это период французского вольтерианства285.

В последующие годы утвердилось разделение русского Просвещения на два лагеря – либеральный и радикальный. Впрочем, имелась и другая точка зрения. Например, Е. Г. Плимак называл их иначе: демократический и революционный, с одной стороны, и дворянский – с другой286. Наряду с ними существовали еще самостоятельные течения политической мысли: 1) дворянско-аристократическое (его идеологами были Щербатов и Панин); 2) просвещенного монархизма (во главе с Екатериной II) и 3) религиозно-православное.

Свою точку зрения на русское Просвещение и его периодизацию отличную от предыдущих, имеет В. Ф. Пустарнаков. По его мнению,

…далекая предыстория русского Просвещения, русского люмьеризма начинается тогда, когда в России XVII – первой половины XVIII в. появились раннебуржуазные идеи, сходные с ренессансно-гуманистическими идеями, представлявшими первую форму буржуазного Просвещения. К тому времени относится также распространение буржуазных идей постренессансного и просветительского (протопросветительского) типа, особенно версий теории «естественного права», «общественного договора», «просвещенного абсолютизма» в духе Гроция – Пуфендорфа, а также философских идей в духе классической философской рационалистической метафизики XVII в. (картезианство, вольфианство): Ф. Прокопович, Г. Бужинский, И. Т. Посошков, А. Д. Кантемир, В. Н. Татищев, Л. Эйлер, М. В. Ломоносов.

Непосредственная предыстория русского Просвещения начинается с момента, когда в Россию второй половины XVIII в. стали проникать сочинения и идеи классиков западноевропейского Просвещения – Локка, Вольтера, Монтескье, Гельвеция, Гольбаха, Дидро, Руссо и др., оказавших в той или иной степени влияние на все основные течения тогдашней русской мысль вплоть до официальной идеологии самодержавия (Екатерина II) и консервативных дворянско-аристократических мыслителей (М. М. Щербатов) и масонов287.

При этом «никто даже из самых прогрессивных русских мыслителей вплоть до 40-х гг. XIX в. не был и не мог стать просветителем в полном и строгом смысле этого слова, который бы по совокупности принципов мог бы быть типологически сходным с классиками французского Просвещения. Лишь немногие мыслители второй половины XVIII в. – 30-х гг. XIX в. сравнительно близко подошли к классическо-просветительскому типу мировоззрения: Я. П. Козельский, А. Н. Радищев – в XVIII в., И. П. Пнин, В. В. Попугаев, А. С. Кайсаров, А. П. Куницын – на рубеже XVIII–XIX вв.»288. Век Просвещения в России, по мнению Пустарнакова, наступает в 40-е гг. XIX в. с началом деятельности революционных демократов во главе с Н. Г. Чернышевским.