Борис Емельянов - История отечественной философии XI-XX веков

Для литературы времени протопопа Аввакума характерно большое внимание к быту, что также отражает возросший интерес к жизни конкретной личности с ее повседневными заботами. При этом человек выступает существом ищущим, самостоятельным. Человек покидает рамки социального положения. Но цена этой свободы – одиночество.

Логика развития философии истории и антропологических воззрений в средневековой Руси приходит к общему результату: историческая иллюзия – не сбылась, человек – утратил ощущение гармонии мира и себя как вершины мироздания. Именно эти проблемы будет пытаться разрешить XVIII столетие, но это уже будет другой этап истории отечественной философии.

Нужно отметить, что русских средневековых философов волновала и гносеологическая проблематика, в которой явно прослеживается антропологический акцент. В целом нужно отметить, что, приняв крещение, русская культура получила в дар богатейшую литературу на греческом и славянском языках. Книги богословские, исторические, естественно-научные произвели переворот в сознании Киевской Руси, они были восприняты как откровение, приобрели непререкаемый авторитет, которого они не могли иметь в греко-римском мире, где христианство в период его утверждения выступало в качестве антитезы внешней мудрости и утонченной языческой культуре. Поэтому идеал монаха, отвергающего книжную мудрость, в общем-то не получил широкого распространения на Руси. Любовь к книгам характеризует русскую средневековую культуру. Книга и мудрость часто ассоциируются.

Русские памятники письменности хранят множество «похвальных слов» книгам, но особое место среди них занимает начальная статья «Изборника 1076 года» «Слово некоего калугера о чьтении книг». Начинается статья императивом «Добро есть братие почитанье книжьное», оценивающим чтение книг как «добродеяние», то есть самой высшей оценкой, какую могло получить действие по шкале оценочных терминов эпохи. В «Изборнике 1076 года», как и в других текстах этого времени, говорится о том, что еретик – человек, отвергающий книгу: «Еретик чловек отъвраштяти ся, книгы преданыя почитати, а в съкръвеныя отинудь не приницяти»152.

Подобное отношение к слову и книге вписывается в общую христианскую традицию, византийскую в том числе. В византийском миросозерцании доминировало языковое сознание, для которого характерна устремленность к онтологическому, метафизическому, аксиологическому, эстетическому и гносеологическому видению слова. Слово понималось как связующее мир Бога и мир человека. Поэтому предметный мир часто воспринимался как «текст» (книга) Божественного Логоса, которую необходимо научиться «читать». Ведь и общение с Богом строится на словах. Поэтому многие произведения и именуются «Слова…».

Для русского книжника, действующего в той же культурной парадигме, буква, слово имели большое значение. Киевского книжника завораживала магия алфавита. Не случайно предлагается исследовать славянскую азбуку «…не просто как техническое средство письменности, а как орган и предмет философского сознания»153.

Когда речь идет о Средневековье, о проблемах гносеологических в указанную эпоху, то всегда возникает вопрос о соотношении веры и знания. Вера в представлениях данной эпохи не всегда являлась альтернативой рациональному постижению действительности. Вера, как и знание, могла быть не истинной.

Стремление согласовать веру и разум свойственно русским книжникам. Например, эта тенденция прослеживается в «Притче о человеческом теле и душе», «Сказании об иноческом чине» Климента Смолятича154. Климент Смолятич считал, что все интересующее человек может узнать из Священного Писания. Но Божественное Слово не всегда явно, а потому необходимо прибегать к разуму, законам аллегорического мышления. Разум же возникает «естественным путем», на основе познания вещей, в этом заключается и его ограниченность. От того он и нуждается в контроле, так как, предоставленный самому себе, легко забывает о «разуме истинном – Боге и покоряется чувственным удам», ощущениям. Человек перестает думать о высших ценностях и сосредоточивается на материальном. Для того чтобы подобного избежать, человек должен уравновесить собственный разум истиной, Богом данной, – истиной Церкви, верой. Разум, дополненный верой, исправленный и направленный ею, есть «стройный разум». Так соединялись цели познания и совершенствование человека.

Кирилл Туровский писал, что ни веры, ни разума самих по себе недостаточно для познания, необходимо их единство. Например, лишь «съглядение» вещей может и не привести к Богу, поэтому прежде всего надо уверовать в Творца, а уж затем познавать сотворенное Им155. «Познавай веруя» – такова теологическая формула, выдвигаемая Кириллом Туровским. Ее аллегорическое толкование Кирилл Туровский дает, опираясь на евангельскую притчу об апостоле Фоме. Таким образом, вера указывает цель познания, рамки и пути, преобразует его в границах евангельского смирения и послушания. «Познавай веруя» – принцип, указывающий на отсутствие потребности оправдания вероисповедных формул средствами логики, рационального мышления.

Подобные рассуждения уже звучат в «Изборнике Святослава 1073 года», в котором утверждается необходимость веры и разума в познавательной деятельности. «Вера» трактуется как «вероучение», то есть свод знаний о вере. В данном случае вера есть сакральная и непреходящая ценность, которую следовало постигать и которая сама выступала как наиболее приоритетный объект познания. Веру необходимо было хранить от еретиков и не пытаться использовать разум там, где необходима вера, и, более того, исключить любые попытки исследовать то, что требует для своего понимания только веры. Вера утверждается, во-первых, как мировоззренческая установка и интеллектуально-психологическая норма, подразумевающая необходимость безоговорочного признания всех догматов православия, вовторых, как доверие к Богу и возможность осуществления всех его функций и, в-третьих, как иррационально-волевой акт и метод, предполагающий внелогическое, интуитивное постижение и объяснение действительности. Что же касается разума, то его область – реальный, окружающий человека мир. Он дополняет установки веры сведениями из мира. Отсюда рассуждения о познании как о прозрении.

Разум дан человеку Богом, и это, с одной стороны, открывает перед человеком большие возможности, с другой – ограничивает (например, в познании Божественного Промысла). Несмотря ни на что, отсутствие разума или его недооценка могли, как это неоднократно доказывается в «Изборнике Святослава 1073 года», привести к поступкам, противоречащим воле Бога, – к греху. Разум понимался как необходимый при оценке действий людей, в вопросах правосудия, других областях повседневной жизни. Знание, как часто утверждалось, не может существовать в отрыве от нравственных идеалов.

В русских средневековых текстах рассматривались различные понятия, связанные с познанием. Например, понятие «истина» охватывало самые различные сферы бытия и применялось при разрешении проблем космологического плана, социальных, этических. Оно осуществляло и познавательную, и оценочную функции. Истина исходила от Бога, поэтому все, что исходило от Бога, являлось истиной. Ею были мир людей и мир вещей, государственное устройство и установленные отношения между людьми, Святое Писание и Священное Предание, бытие Бога, образ жизни Его поборников, Церковь, а также книги и слово как выразители и носители самой истины. «Истина – от Бога». Это утверждение означало, что истина авторитетна, вечна и незыблема. Познание – раскрытие заложенного в мире выражения Божественной истины. Это объясняет направленность познания «сквозь» природу.

Понятие «истина» в определенной степени отождествлялось с понятиями «справедливость» и «правда».

Понятие «мудрость» было представлено широким спектром толкований. Например, в «Изборнике Святослава 1073 года» можно прочесть: «Мудрость же есть ведение божескыих и чловечьскыих вештии и еже с тем вина. Се уже убо есть законьное учение, имъ же божьская чисте и чловечьская пользне навыкаем»156. Своеобразие данного высказывания в том, что речь фактически идет не о мудрости, а о философии. Будучи религиозно-философским по форме и философским по содержанию, данное определение (статья «Иосифо от Макавеи») является «превращенной формой» определения философии. Направление мысли предполагалось от самой вещи (феномена) к ее сущности.

В «Изборнике Святослава 1073 года» различаются четыре вида «мудрости»: мудрость, правда, целомудрие, доблесть. В статье «О имении и нестатьц» говорится, что познающий должен обладать рядом качеств: быть правдивым (истинным, справедливым, добродетельным, честным, достойным), целомудренным (чистым помыслами, воздержанным, искренним, непорочным, благонравным), доблестным (мужественным, стойким, решительным, благородным, способным отстоять свои убеждения).