Вольфганг Колльберг - Хранители жемчужного жезла

Тяжелая, окованная железом дверь захлопнулась, в замке повернулся ключ. Олли сел на узкие деревянные нары, дал гномам спрыгнуть на шаткий стол и огляделся.

— Выглядит как тюрьма.

— Это и есть тюрьма, Олли. — Вильдо со знанием дела осмотрелся. — Уж я-то знаю.

— Так я и думала! — воскликнула Ринхен.

— Перестаньте, вы оба! Давайте подумаем, как нам отсюда выбраться.

— Вы непременно должны выбраться, — подал голос поваренок.

— Что ты имеешь в виду… Лефлер?

— Меня зовут Люльфель, маленькая барышня.

— Я же говорила, веселое имя.

— Да, здесь много веселого.

— Что, например?

— День рождения августейшей внучки, вот что!

— Вы думаете, это весело? Мы называем это бойней!

— Почему?! День рождения — никакая не бойня.

— А у нас бойня. А уж день рождения Ксиксины, этого кровожадного маленького монстра, — однозначно.

И Люльфель рассказал компании гномов, что их завтра ожидает.

Вильдо побледнел:

— О горе! Вот это влипли…

— Ты тоже такой же палач?

— Нет, все мои лингардские инстинкты, если они есть, не врожденные и находят применение на кухне, — Люльфель криво усмехнулся.

— Ты, значит, мучишь картошку, пока она не попадет в тарелки?

— Да, я режу ее очень медленно брусками и жарю в кипящем масле, а потом сыплю соль на ее обожженное тело и…

— Хватит про картошку, Люльфель. Пора серьезно подумать, как нам выбраться отсюда, — вмешался Клининг.

— Но вы ведь маг?

— Верно.

— Неужели у вас нет про запас никакого фокуса?

— Как же, целая куча. Но это не решит проблему, как выбраться из крепости.

— Ха, да в крепости полно мусора!

— Что? При чем тут мусор?

— Увидите. Только выведи нас отсюда, маг, а остальное я устрою.

— Ну хорошо. Что будем делать?

— Олли и все, кроме вас, Клининг, сюда, под старые пододеяльники.

И Люльфель объяснил свой простой план.

Клининг был удивлен:

— Неужели так просто выбраться из охраняемой лингардской крепости?

— А то! Кучи мусора мягкие, там с нами вообще ничего не случится.

— Почему «с нами»?

— Я тоже с вами. Я хочу, наконец, домой.

— Но ведь нам надо к рудникам Грандиски.

— А я оттуда родом. Если кто-то может вам помочь, так это я. Я знаю путь к Грандиске, знаю, как спрятаться от лингардской охраны, а уж старые медные штольни мне знакомы как никому другому: мы играли там детьми.

— Звучит убедительно.

— Никогда не доверяйте лингардцу!

— А кто вам сказал, что я лингардец? Я из древнего народа грандисканцев. Пока нас не завоевали лингардцы, мы мирно добывали медь на рудниках. После поражения нашего народа меня отправили рабом в эту крепость. А я хочу домой, под землю, чтобы бороться плечом к плечу с нашими за свободу Грандиски.

— В Объединенном Королевстве фей, эльфов и духов приходится бороться за свободу? — Клининг был изумлен. — А Оберон знает, как обстоят дела в Лингардии?

— Много чего есть в Объединенном Королевстве, о чем не знает верховный правитель.

— А канцлер?

— Овангар — добрый и справедливый человек, но посол Кирмас очень хитер, и до сих пор ему удавалось вводить в заблуждение экспертов тайной службы канцлера. Великий вогнор шантажирует нас самым ужасным, чем только можно шантажировать народ.

— И что же это?

— Лингардцы называют это сбором урожая. Каждые пять лет они прочесывают страну и забирают всех рожденных за последние полгода. Малышей собирают здесь, в крепости, и воспитывают в своем духе. И самое подлое, что лингардцы так нежны и снисходительны к ним, как ни одни родители в мире. Другие, как ни любят своих детей, все же держат их в границах допустимого. А здесь, в Урмоке, детям до пяти лет разрешают практически все. Они в центре внимания и получают что пожелают. При этом мелюзге каждый раз объясняют, мол, это оттого, что они лингардцы, элита, и рождены, дабы управлять остальными народами. С малых лет они, играя, обучаются быть насильниками и мучителями. Ужасный пример такого воспитания вы сегодня видели — это принцесса Ксиксина. Дети, купаясь в ласке и вседозволенности, становятся кровожадными монстрами. И все под прикрытием любви к ним.

Вся компания была потрясена.

— Это же ужасно! Бедные дети!

— Какие же свиньи эти лингардцы!

— А потом? Что происходит с детьми потом, когда им исполняется пять лет?

— Когда ребенок подрастает, он вступает на путь воина.

— Невероятно! В пять лет кончается детство? И они считаются взрослыми и должны играть в солдат?

— У этих лингардцев не все дома.

— Послушай, Люльфель, я правильно понял: в твоем лице мы имеем дело не с поваренком, сыном простого ремесленника? — серьезно спросил его Клининг.

— Ты прав, великий маг. Мое настоящее имя — Кандор из Гракунье. Я потомок княжеского рода, из которого столетиями выбирали королей. Родители вынуждены были отдать меня в простую семью ремесленника, поскольку ремесленников во время «сбора урожая», как правило, щадили, ведь они должны передавать свое мастерство детям, чтобы те умножали богатство вогнора. Но по недосмотру я оказался здесь, в крепости. Поскольку в детстве я вел себя по лингардским понятиям глуповато, меня в конце концов признали непригодным к воинской службе и отправили на кухню.

Клининг улыбнулся:

— Значит, «глуповато»? И что же тебя спасло от нравственного падения?

— Вот это! — Кандор задрал рубаху и показал фрагмент белого пояса, висевший у него на шее.

— Это отрезок пояса Туландероны, мальчик мой. Я даже знаю, кто повесил его тебе на шею.

— Пояс Туландероны? Что это?

— Я объясню тебе позднее, Кандор, а сейчас надо посмотреть, как отсюда выбраться. Лекцию о нравах лингардцев мы тоже отложим на потом.

— Хорошо. Давайте забирайтесь все в постель, и пошевельнетесь лишь тогда, когда я скажу, хорошо?

Олли с гномами забрался в пододеяльник. Лишь Клининг остался стоять на столе. Потом Кандор связал концы пододеяльника и с трудом взвалил его на плечо. Усадив Клининга на ладонь, он громко крикнул часового.

— Эй, поваренок, чего орешь как идиот? — раздраженно гаркнул часовой.

— Нет, интересно, кто из нас идиот! Заперли меня здесь, а как я должен вынести мусор и белье, если дверь закрыта?

Охранник удивленно заглянул в помещение:

— А где же заключенные?

— В узел завязал! Почем я знаю, где ваши заключенные?

— Парень, кончай болтать, иначе схлопочешь! Я спрашиваю тебя, где заключенные?

— Да не знаю я! — В голосе Кандора слышались слезы.

— Ты, бесчувственный чурбан, как ты мог так напугать мальчика? — Клининг строго взглянул на охранника.

— Ха! А ты кто? — Охранник нагнулся, чтобы получше рассмотреть гнома.

— Я тот, кто показывает волшебные фокусы, — хихикнул Клининг.

— Волшебные фокусы? Это что такое?

— Волшебные фокусы — это очень весело.

— Как это весело?

— Ну, весело!

Клининг легко взмахнул рукой — и перед глазами охранника возник легкий туман, который сгустился в большую кружку, наполненную лингардским пивом. В тот же момент, когда оформилось видение прохладного пива, в помещении стало жарче. На лбу у охранника выступили капельки пота. Он облизнул сухие губы и расстегнул воротник. Внезапно лингардец ощутил дикую жажду. Чудесная кружка с пивом медленно взлетела вверх. Глаза лингардца последовали за фантомом, и в тот момент, когда он хотел схватить вожделенную кружку, та со всей силы ударила его по голове и разлетелась на куски. Охранник свалился.

— Ха, так это был не мираж! — изумился Кандор.

— Верно, — подтвердил Клининг.

— Быстрее, прочь отсюда! — и поваренок бросился вон из камеры, волоча тяжеленный узел на плече и поглядывая, чтобы Клининг не слетел с его руки.

— ТРЕВОГА!!! ТРЕВОГА!!! К оружию! Заключенные бежали! ТРЕВОГА!!!

Крики эхом разнеслись по укреплениям, и все пришло в движение по тысячелетиями отработанному плану. Элитные подразделения за несколько минут обыскали каждый уголок крепости. На заднем дворе воины так грубо оттолкнули поваренка с огромным узлом белья, что несчастный мальчишка угодил между зубцов крепостной стены, потерял равновесие и полетел вместе со своим узлом в кучу мусора.

— Мог бы отойти немного в сторону, — сказал один из воинов другому, глядя вниз, на кучу мусора за крепостной стеной.

— Брось всякую ерунду, давай искать дальше.

Кандор, смеясь, выбрался из груды мусора и развязал узел с бельем.

— Прибыли, гости дорогие! Все в порядке?

— Не вижу ничего смешного, — проворчала Ринхен.

— А я — наоборот, — веселился Кандор, помогая Олли выбраться из кучи белья. — Ну и тяжел же ты, брат! А с виду не скажешь.