KateRon - Наследники. Покорители Стихий

— Ты думаешь, это то, что надо? — прошептал Рон.

— Не знаю! — отрезала Гермиона, — пойдёмте скорее к свету, вон к тому факелу, под ним и столик есть.

Мальчишки уже были на ногах, куда девались усталость и пораженческие настроения — книга, написанная Ровеной Равенкло, — где, как ни здесь, могли они найти то, что так долго искали! Кристина бережно опустила книгу на столик:

Только листайте осторожно, она очень старая и может рассыпаться… Гарри, едва касаясь, дотронулся до переплёта и перевернул несколько страниц:

— Гермиона, какой это язык? Ты знаешь эти руны? — юноша провёл пальцем по странным, слегка вогнутым закорючкам, выглядевшим так, словно их выжигали в пергаменте, а не писали пером.

— Это древние руны — нам рассказывали о них — их значение отличается от тех рун, которые мы знаем. Такими знаками писали маги, жившие на нашей Земле до Великого Потопа… Теперь значения этих рун утрачено и прочесть их невозможно, — дрожащим голосом проговорила Гермиона.

— Но Ровена писала этими рунами, значит, она знала их! — воскликнула Кристина, — Покорители Стихий обладали огромными знаниями…

— Попробуй, Крис — попросила Гермиона, — ты же её наследница и потомок, попробуй прочесть…

Кристина с сомнением покачала головой:

— У меня ничего не выходит… Я ещё в детстве представляла себе, как однажды прочту эти загадочные знаки, как удивлю всех… Не судьба. Помнишь, в истории Хогвартса говорится, что лучшей способностью к языкам обладала Хельга Хаффлпафф, она знала около 100 языков живых и мёртвых, понимала даже язык некоторых животных…

Девчонки замерли над книгой, пытаясь проникнуть в её тайну, охваченные нетерпением и исследовательским азартом. Полумрак и таинственная атмосфера библиотеки превращали их в загадочных незнакомок, похожих и не похожих на самих себя… Отблески огня подсвечивали волосы, отливавшие у одной тёмной бронзой, у другой — воронёной чернью, в глазах отражалось пламя, делая карие — золотистыми, а серые — почти чёрными…

Гермиона наклонилась — в трепещущем свете факела, ей почудилось какое-то движение среди диковинных значков… Когда она почти коснулась носом пахнущего пылью веков пергамента, девушка вдруг ощутила головокружение и услышала тихую странную мелодию… Она резко выпрямилась и схватилась за стол, чтобы не упасть. Сзади её поддержал Гарри, она не слышала его слов, только ощущала тепло и силу рук. И тут что-то пришло — и накрыло с головой, смыло куда-то, вознесло ввысь… Словно в пустой комнате включили телевизор на полную мощностью — ревущий звук и мелькающие с калейдоскопической скоростью кадры.

…Озеро… река, обрывающаяся водопадом… море, бьющееся о скалы … табун ослепительно белых коней (или это не кони?)… смеющиеся дети… танцующие взрослые… летящие в вышине огромные птицы с широко распахнутыми крылами (или это не птицы?)… звон мечей… воинственные крики и жалобные стоны… кровь на руках и на платье… раненные, убитые, покалеченные… травы, колбы, книги… песня… шёпот… поцелуй… огромное синее небо и облака под ногами… ветер, свистящий в ушах… капли дождя, падающие на раскрытые ладони… ветер, воющий в развалинах… ветер, играющий травой на лугу… две женщины, беседующие у окна… стена огня и полыхающая деревня… замок на скале… огонь в камине… слёзы на губах… тёплые камни… обрыв — и до горизонта горы, долины, леса… На глаза наворачивались слёзы, в ушах ревело, свистело и пело, девушка взглянула на книгу — буквы легко складывались в слова: она понимала, она говорила, она переводила… Слова звучали напевно и странно — слова из другого времени:

"…Жизнь и Смерть, Добро и Зло, Свет и Тьма живут неразделимо в этом мире. Они вокруг нас испокон веков. Неразделимость этих вечных сил обеспечивает движение и развитие. Но когда одна из них приобретает огромную мощь — другая чахнет и исчезает, растворяется в первой, истончается и гаснет. Это приводит к нарушению равновесия в мире. И тогда только Человек может всё вернуть, исправить и наладить гармонию вновь, не осознавая всю сложность этого вечного процесса. Мы разрушаем и создаем, мы теряем и находим, не понимая, что всё это — объективная закономерность.

Человек всегда пытался подчинить себе вечные силы, но это лишь приводило к великим разрушениям и войнам, к противоборству уже не между людьми, а между стихиями, покорить которые не мог никто. Ведь чтобы овладеть управлением Стихией, нужно пропустить её через себя, слиться с ней, ощутить это великое равновесие. За всю историю Земли подобного пытались достичь и обычные люди, и маги, и кудесники. В большей мере этого смогли добиться волшебники, они частично подчинили четыре стихи и стали управлять ими, сами не понимая, насколько это опасно. Подчинив себе стихии, они захотели подчинить Жизнь и Смерть, Добро и Зло, Свет и Тьму, что повергло мир в Хаос. Сколько длился этот кошмар, никто не помнил и уже никто не верил в благополучный конец. И сами покорители стихий стали понимать, что стремление подчинить себе то, из чего состоит мир, не приведёт к благу. Здесь война проиграна.

На счастье всем, появились четыре мага, способные остановить разыгравшиеся стихии и вернуть равновесие. Эти четыре человека олицетворяли четыре стихии: Воздух, Землю, Огонь и Воду. Обладая огромной магической силой, они несли как разрушения и смерть, так свет и созидание. Научившись управлять своенравными стихиями, они смогли обуздать их, вернув мир в прежнее состояние. Мир восстановился, а маги рассеяли свою силу, растворив её в будущих поколениях, чтоб воссоединение произошло только тогда, когда миру будет угрожать новый Хаос. Последним их шагом было создание школы магии, которая должна была воспитывать в юных волшебниках силу и крепость духа и дарить им знания. Назвав ее Хогвартсом, они дали свои имена факультетам: Рейвенкло, Хаффлпафф, Гриффиндор и Слизерин…"

Гермиона умолкла, задохнувшись. Друзья смотрели на неё во все глаза, не в силах вымолвить ни слова. Девушка уткнулась Гарри в плечо и зашептала, еле переводя дух:

— Что это было?! Словно я прожила чью-то жизнь — за миг… Как лавина — калейдоскоп воспоминаний и образов…

— Не бойся, — он тихонько поглаживал её по спине, стараясь собрать разбегавшиеся мысли и думать о главном, а не о изгибах её тела, прижимающегося к нему в поисках уверенности и защиты, — Ты прочла отрывок из этой книги. Ты понимаешь руны? Сможешь прочесть всю книгу?

Она опустила глаза к распахнутым страницам:

— Я не могу прочесть, понимание унеслось вместе с воспоминаниями… Но кажется, я теперь знаю значения этих странных рун… Что же такое было со мной?! Кристина, ты слышала музыку?

— Нет, — вздохнула та и воскликнула, не в силах скрыть разочарование. — Почему ты прочла?! Ведь я же её Наследница, это её книга, при чём тут ты!!! Я должна была прочесть! — девушка сжала кулачки, сдерживая подступающие слёзы. Рон крепко взял её руку в свою и едва заметно улыбнулся чему-то.

— Не знаю, — Гермиона ошеломлённо уставилась на Кристину, — мне показалось, я была не Ровеной… не знаю кем, но точно не ею… Это дневник другой женщины — не Ровены, нет…

— Не Ровены… — Кристина, приоткрыв рот, смотрела на подругу. Гарри, крепко обнимая её, глядел встревожено. Рон улыбался тепло и чуть насмешливо. Гермиона обвела их глазами — такие знакомые родные лица… словно, она впервые увидела их после долгой разлуки… А от лавины воспоминаний, пронёсшейся сквозь неё, остались в памяти осколки образов, обрывки впечатлений, осадок горечи, растерянность и странное ощущение огромной силы, покорённой и покоряющей… Словно что-то неуловимо изменилось, щёлкнул переключатель, и она — Гермиона Грейнджер навсегда стала другой… К добру это, или к худу? — спрашивала она себя.

…В кабинете Дамблдора места хватило всем: и преподавателям Хогвартса, и приехавшим гостям. Уютным полукругом они разместились перед огромным письменным столом директора, невольно повторяя закруглённую форму кабинета. Старый волшебник с улыбкой взирал на то, как все рассаживаются, трансфигурируя под себя разномастные стулья. Наконец, всё утряслось и затихло, и директор заговорил:

— Приветствую вас, собравшиеся в этих древних стенах, — голос звучал торжественно и в то же время мягко. — Спасибо нашим гостям за то, что, не убоявшись Отдела магического образования, который пока не дал нам разрешения на проведение этих небольших состязаний, они всё же решили принять участие в подготовке и проведении игр.

— Не думаю, что вам, в конце концов, дадут подобное разрешение, Альбус, — с улыбкой заметила миссис Фигг.

— Я не заблуждаюсь насчёт наших специалистов по образованию, — улыбнулся тот в ответ, — но в отсутствии разрешения есть своя прелесть — запрета, ведь, тоже пока нет. И, значит, можно сослаться на проведение репетиций, тренировок, и тому подобного…