Евгений Велтистов - Гум-Гам

Капитан увидел знакомые берега и вздохнул с облегчением: «Вот она, бухта Забытая».

Теплоход влетел в заросшую ивняком бухту и, к ужасу капитана, перескочив деревянные мостки, заскользил по прибрежному лугу. Не скрипнула ни одна песчинка, теплоход словно пригладил днищем шелковую траву, потом сполз кормой в воду.

Ну что ты будешь делать с таким разудалым теплоходом, который не признает никаких дорог, не различает точных границ воды, неба и суши!

– Отличный у вас корабль, – сказал вожатый капитану и подмигнул ребятам.

– Какой уж есть, – хмуро ответил капитан. – Извините, если что не так… Это бухта Забытая. Стоянка два часа. Мы вам посигналим, когда соберемся в обратный путь.

Спустив пассажиров на берег, капитан и матрос полезли осматривать двигатель.

Все в этой бухте было зеленое: вода, деревья, земля, даже небо, если смотреть на него снизу, изпод ветвей. А самая зеленая поляна недалеко от берега, куда сразу помчались ребята, как будто почувствовали, что она самая душистая, самая солнечная, самая-пресамая. Тут можно кувыркаться, скакать на одной ножке, прыгать, бегать, ползать, лежать на траве, рвать одуванчики, плести венки и гоняться за бабочками. Что еще надо людям, убежавшим из пыльного города!

И вдруг застучало по листьям, и на поляну обрушился грибной дождь крупные капли вперемежку с горячими солнечными лучами.

– Ребята, ко мне! – зовет Гум-гам. – Сейчас будет крыша!

Он мигом приметил крепкий лопух, сказал: «Р-раз!» – и лопух тотчас вырос на глазах, стал огромным зеленым зонтом.

– Все скорее, скорее сюда, под зонт, пока не отшумит дождик!

– Что за чудо-лопух? – спросил кто-то из мальчишек. – Откуда он?

– Тс-с… – Гум-гам прикладывает палец к губам, напоминая условия игры. – А то останешься без крыши.

Ребята сбились в кучу, трогают толстый, как у дерева, ствол, охают, ахают, смотрят вверх, на зеленую крышу, и смеются.

А когда дождь внезапно перестал, начались другие просьбы:

– Гум-гам, сделай этого муравья большим-пребольшим!

– И божью коровку!

– Еще червяка. Пожалуйста, Гум-гам!

– А жука – с танк! А травинку – как саблю! Я буду с ним сражаться.

– Мне лодку из щепки! И парус из троллейбусного билета. Уплыву от вас!

Так кричали все – Максим, Мишка, Зайчик, Сергей, Лена, Вовка, – все мальчишки и девчонки из одного двора. Их новый друг Гум-гам, такой же страстный игрун, как и они, тер лоб, выслушивая просьбы. Нет, он не сомневался в своем могуществе – это все понимали, – он просто раздумывал, какой игре отдать предпочтение.

– Ай, ай, ай! – раздался вдруг крик.

Ребята оглянулись и увидели, что визжит девчонка в горошковом платье. Она махала руками, подпрыгивала, и так же смешно подпрыгивали красные и синие горошины на ее платье. А слезы так и брызгали из зажмуренных глаз.

Максим первым подбежал к ней:

– Ты чего?

– Уходи, уходи! – пропищала девчонка.

Максим повернулся было спиной, но девчонка опять закричала:

– Не ты! Не ты!

Подбежали другие ребята, уставились на плаксу.

– Чего она ревет, Максим?

– Тихо! – шепотом сказал Максим, а девчонке велел: – Стой! Не шевелись!

Он увидел, кого испугалась девчонка. Лимонножелтая бабочка порхала над ней, садилась на красные и синие горошины, взлетала и никак не могла распробовать эти странные цветки. Вот она снова повисла на платье, и тут Максим накрыл ее рукой, осторожно взял за брюшко.

Ребята рассмеялись, а девчонка открыла глаза, сказала:

– У кого есть булавка?

– Зачем она тебе? – спросил Максим. – Это обыкновенная капустница.

Девчонка хитро прищурилась:

– Не. Я, когда ревела, одним глазом подглядывала. Видишь, как блестит? Она прилетела из Африки!

– Капустница! Капустница! – закричали дети.

– Если она прилетела из Африки, – сказал Максим, – то я ее выпущу. И он разжал пальцы.

Девчонка отпрыгнула, пискнула: «Ай!» – и красно-синие горошины подпрыгнули вместе с ней.

А капустница улетела в другую сторону.

– Эх ты, трусиха, девчонка-цветок! – сказал Максим и удивленно уставился на девчонку.

И все ребята подошли к трусихе поближе. Вместо разноцветных горошин на ее платье распустились цветы. Нежно-алые, золотистые – таких не увидишь и в ботаническом саду.

– Не бойся! – покровительственно сказал Гумгам, довольный своей проделкой. – Если бабочки будут приставать к тебе, позови меня.

Девочка замерла на месте, боясь пошевелиться.

– Играй, цветы не ОСЫПАЮТСЯ. А ты что хочешь, Зайчик? Шутить так шутить!

– Я хочу быть желтым, как одуванчик.

И в ту же секунду на рубашке и штанах Зайчика выросли желтые лепестки, и Зайчик поскакал по траве, словно солнечный мяч.

– Смотрите, какой я желтый! Какой я пушистый!

Максим был удивлен: неужели Гум-гам может сделать все-все, что ни попросят ребята? И еще он чувствовал себя немного обиженным: раньше его друг играл только с ним, а теперь…

– А ты, Лена? – спрашивал Гум-гам девочку с красным бантом. Он уже знал всех по имени.

– Фартук, туфли и шапку из листьев.

– Ты, Михаил?

– Мне бороду из травы.

– Теперь твоя очередь, Сергей.

– Я хочу деревянный щит и меч. В лошадь я превращу палку.

– А отчего Максим хмурый? Для друга я сделаю все, что он захочет.

– Я не хмурый, просто задумался, – сказал Максим. – Я хочу крылья, как у стрекозы. Немножко полетаю.

– Что ж, это будет самая большая стрекоза, – соглашается Гум-гам.

Вслед за Максимом и остальные попросили прозрачные крылья, ноги как у кузнечиков, хвосты как у ящериц.

Максим, конечно, нисколько не обиделся, наоборот, обрадовался, что ему подражают. Так всегда в игре: стоит кому-нибудь придумать себе крылья, как сразу же вокруг него – веселая стая.

Гум-гам сидел на пне, обмахивался шлемом, тихонько смеялся, напевал:

Летусия-ползусия,Скачусия-прыгусия,Прекрасная игрусия,Забавная игра!..

Это пригодится для моей коллекции, – прошептал Гум-гам и достал из кармана записную книжку. Оглянувшись, он открыл книжку и стал по слогам читать свои записи:

«Удивительный игры в каторые я играл.

Змей.

Кот Рич.

Корусель.

Замки».

Прочитав эти малограмотные заметки, голуболицый мальчик остался доволен и стал записывать новые игры для своей коллекции, которые он узнал сегодня. Его, конечно, не мучил вопрос, как пишется слово «теплоход», и он с легкостью вывел: «Литучий типлаход».

– Удивлю Кри-кри, – сказал, улыбаясь, Гумгам. – Полетаем мы с ним на теплоходе… Только вот где нам достать теплоход?..

А на поляне, недалеко от Гум-гама, Максим гонялся за Мишкой, чтоб дернуть его за зеленую травяную бороду. Оттолкнется от земли, и крылья несут его немного. И Мишка оттолкнется, взлетит вверх и оглядывается: нет, не поймал! А Максим и не может догнать, он умирает от смеха: такое смешное у Мишки лицо с бородой.

– Эй, Максим!

Девчонка-цветок, трусиха Нина, зовет его:

– Ты не улетай далеко! Они опять на меня садятся.

– Не укусят! – кричит Максим. Но все же он подлетает к девчонке, машет руками на бабочек.

– Знаешь, сколько раз меня кусали, когда я был маленький! успокаивает Максим Нину. – Пчела кусала, комары кусали, муравей укусил. А одна собака только ткнула носом, я ее погладил, и она не укусила. А это меня укусила Ленка Медведева, очень давно, еще в детском саду. Видишь, какой шрам на руке? Пустяки, все прошло.

«Ребят зову, домой хочу-у!..» – гудит с реки теплоход.

Жаль уходить с поляны, но теплоход гудит второй, третий раз, и ребята бегут к берегу. Крылья шелестят за спиной, хвосты волочатся по земле, игра окончена.

– У вас что? Карнавал? – спросил капитан, оглядев зеленые наряды ребят.

– Обычная экскурсия, – сказал Гум-гам. – То есть игрусия.

– Да, – махнул рукой Максим, – видите: трава да листья. – Он понимал, что Гум-гам не хочет рассказывать капитану, как они веселились.

Теплоход шел против течения, подчиняясь капитану.

Гум-гам шептался на палубе с Максимом:

– Какую придумать новую игру? Игру, в которую никто никогда не играл…

Ребятам слышны лишь некоторые слова, которые говорит на ухо Гум-гаму Максим: «Праздник… Ночью… Луна…»

– Я очень люблю праздники, – вздыхает Гум-гам.

– Пусть это будет праздник! – говорит Максим.

– Мне очень нравится луна, – улыбается его друг.

– Значит, будет лунный праздник.

А потом Максим произносит слово, от которого вздрагивает и как-то странно голубеет его друг.

– Лунад… – задумчиво повторяет Гум-гам. – Лунад… Я очень люблю все таинственное. Мне нравится твой лунад.

– Конечно, я это выдумал, – оправдывается Максим. – Никакого лунада вообще-то не бывает.