Леонид Саксон - Аксель и Кри в Потустороннем замке

Штрой, как и вчера вечером, сидел за чайным столиком. Только сам столик уже не стоял на полу, а парил под куполом помещения. Голова Многоликого была повёрнута к созвездию Плеяд, и он что-то тихо-тихо говорил звёздам на незнакомом, но очень мелодичном языке. Язык этот явно не имел ничего общего с тем омерзительным скрежетанием, которое Аксель слышал по телевизору. Плеяды тихо мигали, словно слушали и соглашались.

— Гости, — объявил мальчик за спиной пришедших вполне бодро и даже звонко. Штрой глянул вниз, сказал Плеядам: «Млем» (наверное, это означало: «Извините, я перезвоню»), — и опустил свои столик и кресло на площадку. Ту самую, где вчера приземлился в своём бутоне.

— Доброе утро! Надеюсь, вы ещё не завтракали? — любезно спросил он, меняя космические глаза на ласково-голубые.

— Не надейтесь! — дерзко сказал Аксель и твёрдо шагнул вперёд. — Мы пришли, чтобы…

— …отказаться от участи звёздных духов, — закончил Штрой, перебив его. — Этого я и боялся.

— Очень жаль, — заявила Кри. — Зато мы уже ничего не боимся.

— С моей стороны было бы невежливо спрашивать, хорошо ли вы подумали… Особенно после вчерашнего, — добавил Штрой, глянув на неё. — И всё же я оставляю за собой право дать вам ещё шанс. Уж слишком хорошие духи из вас получились бы!

— Не думаю, что у вас что-то выйдет! — отрезал Аксель.

— Ну что ж… — задумчиво протянул Многоликий. — Для начала давайте-ка я отпущу вас к родителям.

Аксель и Кри недоверчиво переглянулись, а затем уставились на него. «Что он задумал?» — читалось в их глазах.

— Ничего, — ответил им Штрой, — ровно ничего… Просто я надеюсь, что после этого вам захочется жить, а также сохранить жизнь им. И вы вместе с ними вернётесь сюда… Заклятие Семи Смертей будет применено не раньше семи вечера, поскольку Зевс ещё не совсем готов к полёту. Но всё равно времени в обрез… — прибавил он, словно размышляя вслух.

— А Мориц тоже летит? — спросила Кри.

— Нет… Мы вызовем его, только если с Зевсом что-нибудь приключится. Но этого почти наверняка не произойдёт! Старина Фибах грустит, попивает что-то крепкое в Гобеленовой комнате, и я боюсь, как бы он не сорвал злость на бедном животном. Подвал сейчас закрыт для всех, ключ у Элоизы, и она не даст его никому… особенно своему хозяину. Так что вы не сможете проститься.

— Мы думали, герр Фибах в поте лица готовит пса к возможному полёту, — вставил комиссар.

— Его не надо готовить, — всё так же любезно, но уже с лёгким нетерпением сказал Штрой. — В нём всё очень продумано и оборудовано… Но мы отвлеклись. Итак, стало быть, у вас есть время до вечера, чтобы прислушаться к советам родителей!

— Мы не будем слушать ничьих советов! — крикнул Аксель. — Мы сами решаем свою судьбу… Верно, Кри?

— Ну, тогда счастливого пути, — вздохнул Штрой. — Сейчас вы спуститесь в холл, где вас уже будут поджидать профессорские цыпочки. Вы, я полагаю, тоже летите? — повернулся он к Хофу.

— Нет! Я могу быть уверен, что с детьми ничего не случится до самого Мюнхена? — спросил комиссар, пристально глядя на духа.

— До Гармиш-Партенкирхена, — поправил тот. — А уж дальше сами… У вас ведь есть деньги на дорогу?

— Конечно, — ответил Аксель. Касса с миллионами оттягивала сейчас его рюкзак.

— Идите прямо в тамошнюю полицию! — сказал Хоф. — Они о вас знают: вы в розыске. Назовёте себя, и вас мигом доставят домой. Но на всякий случай — вот…

Он вынул из пиджака несколько мятых купюр и протянул Акселю.

— Спасибо, Отто, — поблагодарил тот и взял. У него не было уверенности, что волшебные миллионы вне замка не превратятся в горстку пепла, несмотря на все заверения Штроя.

— В полицию? — протянул Штрой, хмурясь. — Это ещё зачем? Своими формальностями и вопросами они отнимут у вас уйму драгоценного времени. Сейчас дорога каждая минута… Да и что вы им скажете? Не всем, в отличие от меня, кажется, что волшебники существуют. Они тут же вызовут психиатра! Может, лучше прямо домой?

— Это уж наше дело! — заявил Аксель. — Мы сделаем так, как советует Отто!

— Отто или Альфред? — пробормотал Штрой. — Так вы, значит, желаете остаться, герр Циппозе… Неужели всё ещё надеетесь нам помешать?

— Не знаю, — пожал плечами Хоф. — У меня много странностей… Но как, любопытно было бы знать, собирались вы вернуть детей в замок? Да ещё с родителями?

— Очень просто. Им стоило бы только сказать: «Фёгельхен», — и наши красотки были бы тут как тут. Невидимые для всех, кроме своих пассажиров, и способные нести на себе по два человека каждая. Но, видно, не судьба…

Комиссар обнял детей и легонько подтолкнул их к лестнице. Кри заплакала, но повернулась и пошла вслед за Акселем. Последнее, что они видели с балкона — это широкий жест Штроя, приглашавшего комиссара за чайный столик.

В угрюмом молчании шли брат и сестра навстречу свободе, которой они так жаждали. Шли без радости, всеми мыслями стремясь в обсерваторию, где остался надёжный друг. Шли с огромными деньгами, которые теперь стоили не больше обёрточной бумаги. В холле, у распахнутых настежь дверей, куда врывались воздух и солнце, их уже ждали Амалия и Беттина фон Краймбах-Каульбах, осёдланные и взнузданные. А неподалёку, в углу, стоял встрёпанный профессор Фибах без очков и галстука, с початой бутылкой коньяка в руке, и с наслаждением плевал в колодец.

— Сщс… Щсл… Щсливо сломить шею, — пожелал он детям на прощание, повернув к ним багровое потное лицо с выпученными глазами.

— А вам — взорваться в космосе, пока вы не успели сделать ваше грязное дело, — ответил Аксель.

— Не… неплохо бы, — неожиданно согласился Фибах.

Не взглянув больше в его сторону, Аксель и Кри взобрались на птиц и вдели ноги в стремена. И тут же словно приросли к сёдлам кое-какой частью своего тела.

— Не бойся, — сказал Аксель. — Не будет ни дождя, ни ветра…

— Да уж, не беспокойтесь, — любезно каркнула Амалия, и только тут мальчик заметил, что у неё, как и у Беттины, появился на шее бант. Только ещё больший и ядовито-жёлтый!

«Всюду соперничество, — улыбнулся он про себя, пока птерокуры пружинисто выносили их на крыльцо. — А ведь кто мы для них такие? Впрочем… должен же и их кто-то похвалить».

— Замечательный бант, Амалия, — сказал он, с наслаждением подставляя лицо непривычно яркому солнцу.

И замахал в воздухе руками, теряя равновесие! Это Беттина, злобно зашипев и не дав Амалии сказать спасибо, попыталась вцепиться ей в бок. Но та, откинувшись назад вместе с Акселем, нанесла ответный пинок и ехидно скрипнула:

— Нам, кажется, велено спешить, дорогая…

Обе стрелой взвились в воздух. Вновь Аксель видел под собой величественную панораму Альп, сизых скал и снежных гребней. Но на сей раз птицы неслись с такой сумасшедшей быстротой, что он еле успел бросить прощальный взгляд на замок. На миг ему показалось, что на вершине соседней с замком горы высится ещё один шпиль какого-то готического строения. Но чтобы рассмотреть его хотя бы мельком, надо было повернуться в седле, а это сейчас было и нелегко, и страшновато.

— Акси! Как быстро… Давай попросим их лететь помедленнее, — робко вымолвила Кри, летящая на одном уровне с братом.

— Нам остались считаные часы, чтобы побыть с родителями, — углом рта процедил Аксель. Он старался не замечать красоту голубого неба, заснеженных хребтов и лёгких облаков на расстоянии протянутой руки. Ведь на то и рассчитывал Штрой, отпуская их! Чтобы они затосковали и передумали. «Не выйдет, — ещё раз сказал себе мальчик. — Жить в мрачных, холодных пещерах среди чудищ, которые убили всё живое… никогда!» Он покосился на Кри: та явно старалась ни о чём не думать, радуясь, как птичка, воздуху, свету и свободе. При виде её осунувшегося, но улыбающегося лица со следами высохших слёз Аксель почувствовал, что его решимость слабеет. «Только, если она попросит, — подумал он. — Одну я её к ним не отпущу!»

Через каких-нибудь пятнадцать минут внизу замелькали зеленеющие горные долины, отдельные домики на склонах. А затем впереди возник гигантский сахарный гребень Цугшпитце, и горы расступились. Белый городок с красными и коричневыми черепичными крышами раскинулся перед детьми. Они были у цели!

«А это что такое?» — подумал Аксель, когда птицы начали снижаться. На ближайшем склоне Цугшпитце торчало нечто тёмное и громоздкое, чего в прошлый раз, кажется, не было. Впрочем, тут, наверное, всё время что-то делают для туристов…

Амалия и Беттина приземлились на пустынном футбольном поле у окраины городка. Дети спрыгнули на землю, разминая затёкшие ноги.

— Большое спасибо, — сказала Кри, одновременно погладив обеих соперниц по дряблым шеям, чтоб ни одной не было завидно. И она могла бы поклясться, что именно это доставило ящерам наибольшее удовольствие!