Джеймс Гёрни - Динотопия

Мы с Биллом провели несколько дней в беззаботных прогулках, но потом Бикс предложила нам начать обучение. Она сказала, что договорилась о встрече для нас с уважаемым Маликом, измерителем времени всей Динотопии. Малик, мол, не против обучить меня измерению времени.

Я встретился с ним в музее солнечных и иных часов, которые я с большим интересом осмотрел. Он показал мне свои любимые сокровища, включая и последнее его приобретение, полученное им от наездника скайбакса: золотые часы с выгравированными инициалами «А.» и «Д.» на крышке, вычищенные и в отличном состоянии.

Эти часы были, разумеется, мои собственные. Именно те, которыми я заплатил Ли Краббу за наше путешествие в Город Огня. Что касается того, каким образом они попали к наезднику, об этом я мог только догадываться. Малик начал рассказывать, а Бикс переводила:

«Вы, с Запада» — сказал он, — «представляете себе, что время движется по прямой — от прошлого к настоящему и будущему. Ваши восточные братья считают время окружностью, которая непрерывно вращается в цикле рождения и смерти. И в том и в другом представлении есть частица истины. Если бы вы должны были геометрически совместить движение по кругу и движение по прямой, что бы вы получили?» Он выжидательно смотрел на меня, чем-то напоминая моего старого учителя.

«Спираль?» — наконец отважился я сказать. «Да, да! Или же винт. Это и есть наша модель течения времени», сказал он.

«Точно так же время движется вперёд, а история время от времени повторяется?»

«Именно так!» — сказал он с видимым удовлетворением. «Не хотите ли пойти со мной и взглянуть на наш винтовой геохронограф?»

Мы вошли в следующие двери и оказались в помещении внутри шарообразного купола. Скрипящее деревянное приспособление, приводимое в движение водой, вращало гигантский каменный столб. При его вращении по спиральной поверхности столба перемещался какой-то механизм, который «читал» своими чувствительными «пальцами» выгравированные на его поверхности углубления. Через определённые интервалы поднимались цветные флажки, звучали свистки или небольшие камешки падали на бронзовые колокольчики.

«Который час?» — спросил я, инстинктивно шаря в поисках своих карманных часов.

Малик сделал шаг вперёд. «Сейчас пора вылупиться из яйца кентрозавру (Kentrosaurus). Пора сеять просо. Пора открываться цветам магнолии. Профессор Денисон, я думаю, что вы всегда представляете себе, говоря о времени, какие — то цифры. Думаете об отрезках времени, которые сами по себе не имеют какого-либо смысла — минуты, секунды, часы… На чём они основаны? На отдалённых движениях планет? К чему это нам? Почему бы нам, например, не взять за основу тридцатилетний цикл жизни бамбука (Guadua trinii) или повторяющийся всегда через равные промежутки времени митотический цикл инфузории-туфельки? Вся планета пульсирует, словно сердце!»

Он помолчал, затем покачал хвостом из стороны в сторону и продолжил: «А некоторые вещи происходят так медленно, что этого просто невозможно увидеть. Если вы будете сидеть тихо, то услышите, как эрозия разрушает горы и как тянутся вверх деревья, как движутся континенты и даже как этот водопад стачивает скалу под собой».

«Это невероятно!»

«Но, тем не менее, это так! Примерно каждых сто лет нам приходится отводить течение реки Полонго и снова выстраивать скалу за городом».

Малик потянулся своей когтистой лапой за маленькой серебряной коробочкой и подал её мне. «Скоро Вы станете динотопийцем. А когда это произойдёт, вы станете измерять свою жизнь иным способом. Тогда ЭТО вам пригодится».

Я откинул прикреплённую на шарнирах крышку и обнаружил карманную версию больших спиральных часов.

Потом Бикс привела нас в библиотеку. В дверях нас приветствовал оригинальный господин, который представился, как Наллаб. В его глазах блестел задорный огонёк.

«Хотите научиться читать?» — спросил он нас. «Мы вместо книг пользуемся свитками, поскольку динозавры не в восторге от процедуры перелистывания страниц. Тут слева раздалось негромкое рычание и дейнонихус (Deinonychus) поднял голову, чтобы взглянуть на нас.

Наш проводник улыбнулся: «Это Энит — наш главный библиотекарь. Возможно, он вам покажет в работе наше приспособление для чтения свитков». Энит снова негромко зарычал и устройство с шумом пришло в движение, при этом он усердно перебирал лапами, вращая механизм. Бумага при помощи шестерён передвигалась над плоской подложкой и навивалась на катушку внизу.

«Динозаврам удобнее всего размышлять, когда они совершают движения ногами», — объяснил нам Наллаб. «Это осталось от их предков, которые оставляли следами сообщения на берегах потоков — указатели направления, предостережения, стихи, а позже — шутки и загадки».

«Если бы ты был молодым динозавром», — продолжил Наллаб, обращаясь к Биллу — «то ты учился бы писать в коробке с песком. Вместо этого будешь учиться с писарем — остеодонторнисом». После того активного способа, которым Билл приобретал навыки и опыт в Городе Огня и инкубаторе яиц динозавров, ему не очень нравилась мысль о том, что он будет заперт здесь, среди затхлых свитков. Но он сказал мне однажды: «Я выдержу какую угодно учёбу, лишь бы мне это помогло, в конце концов, попасть в седло скайбакса!»

Билл начал с помощью Бикс учить динотопийскую азбуку, а меня Наллаб провёл по библиотеке. Снаружи библиотека возвышается надо всем городом; внутри неё лестницы и читальные залы, оснащённые стеллажами для свитков в виде пчелиных сот. В каждом помещении — камин. «Проклятая плесень!» — ворчал Наллаб. «Это вечная битва — содержание свитков сухими. Среди водопадов — для библиотеки не самое лучшее место».

Он стал ворошить поленья в камине, поскольку я принялся шарить взглядом по стеллажам, пока не забыл, что же, собственно, хотел здесь найти.

По сравнению с этим гигантским кладезем мыслей Александрийская библиотека, которая была итогом какой-то пары тысячелетий человеческой мудрости, выглядела бы довольно скромно. Динозавры размышляли, спорили, мечтали и обсуждали проблемы десятки миллионов лет, наблюдая мир своими спокойными глазами.

Мне удалось тогда перевести заглавия некоторых свитков:

«Песни морских черепах»

«Как изготовить золото»

«Палеозойская поэзия»

«Школа пчелиного танца»

«Уход за людьми и их обучение»

«Механика вечного движения»

«Приручение съедобных грибов»

«Строительное искусство термитов»

Большая часть литературы динозавров в свитки не занесена. Туманные представления, нудные анекдоты, плохие рассказы и плоские шутки записывают в коробах с песком, а потом эти тексты ликвидируются граблями. «Писарями всегда бывают динозавры с тремя пальцами», — объяснял Наллаб. «Они отличные танцоры, поэтому у них такие чёткие и аккуратные следы».

По совету Наллаба я взобрался на пирамиду, которая возвышается над северо-западной башней Города Водопадов. На её вершине в специальной нише была установлена плита с надписью, перевод которой следует:

Законы Динотопии

 выживут все или никто

 и от одной капли море становится больше

 оружие опасно и для своего владельца

 давай больше, бери меньше

 интересы остальных превыше собственных

 наблюдай, слушай, учись

 занимайся всегда только одним делом

 пой каждый день

 тренируй своё воображение

 ешь, чтобы жить, а не живи, чтобы есть

 не … (дальше текст не сохранился)

Я услышал за собой смех, когда закончил описание текста. Это был Наллаб. «Вы, наверное, думаете о неоконченной последней строке», — обратился он ко мне. «Камень был уже повреждён, когда мы его обнаружили, так что о том, что там было, можем только догадываться. Я думаю, что последнее указание касалось только людей и приблизительно соответствовало русской пословице «не плюй в колодец — самому пригодится воды напиться».

Наллаб — настоящий кладезь информации о традициях и истории Динотопии. Я, правда, так и не решился поинтересоваться его возрастом. Он весело взглянул на меня и сам подошёл к этой теме: «Ну-с, молодой человек, сколько же мне лет, как вы думаете?» Я осторожно предположил, что ему что-то около семидесяти. Он весело засмеялся: «Прибавьте пятьдесят и получится как раз то, что надо!»

«Сто двадцать?!» — выдохнул я. «Ну, вообще-то сто двадцать семь, если быть точным. Мы все в Динотопии живём довольно долго — во всяком случае, по вашим меркам. Это обусловлено свойствами растений, которые мы употребляем в пищу» — и махнул неопределённо рукой.

Я ему, конечно, не поверил, но не сказал ему об этом, чтобы не обидеть старика.