Саша Готти - Влада и заговор Тьмы

Ознакомительный фрагмент

Лучше лечь спать и выбросить его из головы.

Просто случайно забрел в их двор, увидел ее бледную физиономию и решил поиздеваться, сделать вид, что она его интересует.

Через полчаса Влада поняла, что просто тупо смотрит в потолок, а сама думает о том мальчишке в темных очках. Не так надо было отвечать на его вопросы. Смущаться и психовать не надо было, теперь даже вспоминать стыдно и неловко.

– Ты считаешь, надо было ответить по-другому?

Этот вопрос был задан крохотной фигурке, которую дед вырезал из остатков деревянной чурки, обозвал «некондицией» и чуть не выкинул, а Влада спасла, вытащив уже из помойного ведра. Теперь подбоченившийся троллик с нахальной рожицей гордо осматривал комнату с книжной полки, стоя на перевернутой баночке из-под йогурта. Влада даже подрисовала ему зеленым фломастером глаза, чтобы троллик живее выглядел, и часто беседовала с ним, принимая в ответ его молчаливую поддержку. Вот бы он ожил, как было бы здорово…

В темной комнате посветлело – луна глянула из-за крыш, будто зацепившись за антенну дома напротив. Раз не спится – лучше наблюдать, как бледный диск будет медленно подниматься в темное небо.

Влада устроилась поудобнее, чтобы лучше видеть окно, а потом резко приподнялась на локте.

Крыша дома напротив – шевелилась: что-то ползло по ней, пригибаясь, выставив вперед крючковатые руки.

Влада спрыгнула с кровати, рывком отдернула занавеску. Это уже слишком – по ночам никакие рабочие по крышам не ходят. Тем более с такими руками – в них было что-то ненормальное, но, что именно, трудно было понять с такого расстояния.

Уже через секунду никакого движения не было – освещенный луной двор дремал, даже листья на деревьях не шелестели, такое было безветрие и тишина.

Только что-то копошилось в углу оконной рамы – большой паук деловито сплетал паутину, шевеля лапами. Будто заметив, что Влада смотрит на него, он настороженно замер.

– Привет, – прошептала ему Влада. – Извини, что помешала. У меня паранойя, кажется. Спокойной ночи.

Глава 2

Дворовый скандал

Утром в дверь позвонили, и Влада сквозь сон услышала, как по коридору зашаркали тапочки деда.

– Доброго утречка, Вандер Францевич! – загудел голос соседки, Нины Гавриловны. – Мы тут с соседями собираем деньги на травлю крыс в нашем дворе. С вас триста рублей, уже все сдали… Я, пожалуй, присяду…

– Сейчас у меня столько нет, – отвечал голос деда. – Какая еще травля крыс? Не понимаю…

Скрипнула табуретка – видимо, Нина Гавриловна решила расположиться у них надолго.

– Как это – какая? У меня уже по квартире эти твари бегают. Утром захожу на кухню, а они в углы – шасть! Только хвосты и видела. Не говорите мне только, что у вас крыс нет.

– У нас точно их нет, – возразил дед. – Вы уверены, может, показалось вам?

– Ничего мне не показалось, – гневно загремела Нина Гавриловна. – Я уже позвонила, куда надо, осталось сдать деньги. Ах да, забыла, зачем я еще пришла… Я же принесла вам лекарства. С вас тридцать рубликов еще, вот чек… Тут корвалол, валидол… И еще валидол…

Из коридора зашуршали упаковки лекарств и послышалось сдавленное дедовское «спасибо», затем последовала речь Нины Гавриловны о погоде минут на десять, и лишь потом дверь захлопнулась.

Влада вышла на кухню – дед, стоя над мусорным ведром, яростно вытряхивал в него из кармана упаковки с таблетками.

По кухне витал кофейный аромат, на столе поджидала сковородка с омлетом, а веник был подозрительно отставлен от плиты в сторону. Опять старик угощался крепким кофе.

– Больше я этой гусыне дверь не открою, – раздраженно ворчал дед. – То одно, то другое. Последние деньги отдал, а на что? Подумаешь – крысы, их везде полно, а валидол мне этот не нужен!

– Ты только не нервничай, – Влада прошла на кухню и села на табуретку, зевая и протирая глаза. – А фигурки? У тебя уже много накопилось, может, пора продать?

– Их в скупке не взяли, – буркнул дед. – Раньше брали, говорили – приносите еще, редкая работа. А вчера всего двух удалось с трудом на рынке продать. Просто черная полоса какая-то…

– Не надо так говорить, – расстроилась Влада. – Все наладится, неприятности не могут же вечно длиться, да?

– Конечно, не могут, – не очень уверенно согласился дед. – Видимо, какое-то лето неудачное. Придет осень, все поменяет.

– Кстати, она уже послезавтра придет, – бодрым голосом отозвалась Влада. – Букет нужен, деда… У нас как – немного денег есть еще?

– Найдется рублей сто, – вздохнул дед. – Только осторожнее через дорогу, и не разговаривай с незнакомыми людьми. Сейчас такое время, знаешь…

– Я все знаю, буду очень осторожна.

Влада наскоро перекусила омлетом и, запив его кефиром, побежала на улицу.

От их двора до шумной Сенной площади совсем недалеко – минут десять пешком по набережной одетого в гранит, пахнущего тиной канала Грибоедова.

Утро выдалось солнечным и ярким, но воздух уже по-осеннему был прозрачно-грустным, да и прохожие спешили навстречу с сосредоточенными лицами.

Весь город только и думал, что о первом сентября, будто это какое-то сверхсобытие. А вот Влада терпеть не могла этот день. Нужно стоять часа два на линейке, чувствуя нервный озноб, слушать бесконечные фальшиво-радостные речи учителей, сжимать в руках шуршащий целлофаном букет и ждать, ждать, когда все это уже закончится.

Возле метро разложились дачники, расставив тележки и ведра с астрами, георгинами и гладиолусами. Влада долго выбирала букет, пока не остановилась на трех маленьких фиолетовых астрах, подешевле. Ее букет, самый неказистый и скромный, учительница все равно почти всегда забывала после занятий на подоконнике.

Заворачивая астры в целлофан и критически поглядывая на покупательницу, старушка-дачница принялась бормотать что-то о деревне, домашней сметане и молоке, которые необходимы для таких худышек.

Влада смущенно пробормотала «спасибо», схватила букет и, слыша за спиной старушкины оханья, поспешила прочь.

Все-таки лето всегда заканчивается быстро, а последние дни августа вообще летят как часы. Влада немного постояла на набережной канала, щурясь от солнышка и с грустью провожая глазами первые желтые листья, лениво дрейфующие по глади зеленовато-мутной воды. Обратно идти не хотелось, но ждали дела.

Остаток пути до дома Влада пробежала бегом, нырнула в сырую темную подворотню, в которой из-за эха всегда казалось, что кто-то идет за спиной, и чуть не столкнулась с нарядной Анжелой, которая вывела во двор на прогулку своего ротвейлера.

– Куда несешься, Огнева, свидание, что ли, не получилось? – фыркнула Анжела, переводя взгляд на астры в целлофане. – Что – на веник поприличнее у твоего нового поклонника денег не хватило?

Ее последние слова заглушило рычание пса, которого она придерживала на поводке. Увидав Владу, ротвейлер вдруг с воем рванулся из ошейника, будто ему очень хотелось разорвать ее в клочки.

– Кондор, фу… Фу! Огнева, ты что – кошку завела?! – пытаясь удержать пса, возмущенно фыркнула Анжела. – Кошмар какой-то…

– Нет у меня никакой кошки, – буркнула Влада, пятясь и прижимая к себе букет.

Бежать было нельзя – собаки тогда точно кидаются, у них инстинкт. Лучше медленно и спокойно отступать до самого подъезда.

– Огнева, дрянь! – завизжала Анжела, когда ротвейлер протащил ее несколько метров вперед, и та чуть не грохнулась с каблуков. – Ты что с моим псом сделала?! Сглазила, что ли?! Он же спятил совсем! Фу, Кондор, я сказала!

– Я-то тут при чем?!

Влада застыла на месте, прижимая к себе астры и с ужасом глядя, как пес исходит слюной, щеря желтые клыки, и таращит налитые кровью глаза.

– Папа-а-а! Сюда-а-а-а! – взвизгнула Анжела. – Я не обязана ломать ногти и эту псину удерживать! Па-а-па-а-а!

Дальше все произошло молниеносно – Влада бросилась бегом прямиком к дому, через газон. Оглянувшись, она увидела, что Анжела, больше не стараясь удержать собаку, отпустила поводок, и пес, перемахнув через ограждение, летит вперед, оскалив страшные зубы.

Влада вскрикнула, рванулась было, но зацепилась за что-то ногой и свалилась на траву, инстинктивно закрывая голову руками.

Раздался громкий и резкий свист, а вслед за ним удаляющийся собачий визг и вопль Анжелы:

– Кондор!!! Ты куда? Ко мне!!!

Прошло несколько секунд, прежде чем Влада осторожно открыла глаза и увидела две стоящие в примятой траве ноги в потертых кроссовках и черных джинсах. Рядом валялся уже знакомый черный мяч с красными полосами.

– Не ранена? – спросил мальчишеский голос, и два черных глаза обеспокоенно и заинтересованно глянули на нее, как из тумана.

Она только мотнула головой в ответ.

Это тот самый мальчишка, который вчера спрашивал ее имя и довел до бешенства Анжелу, опять он здесь. Только без темных очков – и теперь можно посмотреть в его глаза.