Прочь из чёрной дыры - Ольга Лукас

Одной рукой снимает трубку в квартире дедушки и бабушки, другой — снова набирает мамин номер. Мама выключает аппарат. И тогда отец начинает доставать звонками меня.

Заблокировать номер деда мы не можем, на это отец и рассчитывает. Я отключаю звук, пишу Ли, чтоб собиралась и ждала меня внизу у подъезда, кладу в карман коробку конфет с арахисом и иду гулять.

В этом году мы с Ли ещё не виделись, но переписывались и созванивались голосом раз тридцать.

— Спасибо, что вытащила меня, — говорит Ли. — А то я повешусь с этим английским. Он сожрал мой мозг и скоро сожрёт меня. Сколько ни учи — я говорю на уровне «ай эм потато». Потому что я идиот, и ничего с этим не поделать.

— А почему тебя вообще достают на каникулах с этим английским? Для нашей школы ты вроде нормально понимаешь.

— Я же не для нашей школы учусь. Я хочу заниматься молекулярной биологией.

— С биологией у тебя вообще порядок.

— Но если я хочу всерьёз, надо знать языки. Хотя бы английский! Чтобы читать журналы. Выступать на конференциях. Чтобы быть частью мирового научного сообщества.

— Супер. А я не знаю, кем хочу стать. Может, мне тоже надо что-то учить, пока не поздно?

— Но ты английский свой подтянешь легко, если нужно! Ты понимаешь его лучше меня. Потому что у тебя с головой всё в порядке!

— Точно в порядке? Не забыла, что я тайный псих? Собак боюсь и в чёрную дыру проваливаюсь.

Ли мрачнеет. Ей так хотелось верить, что теперь, когда раскрылась правда о трусливом поступке отца, чёрная дыра мне больше не грозит.

— Быть психом — не так страшно, — помолчав, говорит Ли. — Обыватели уже осознали, что существуют люди с ментальными расстройствами. Ты можешь быть вне нормы, и всё равно ОК. Но если ты тупишь в какой-то области, в которой большинство вообще не парится, не будет тебе пощады. Меня с моим английским научное сообщество не примет. Это не считается особенностью психики. Это выглядит как лень. Как тупость. А ленивые и тупые науке не нужны!

— Вот и отлично, потому что ты не ленивая и не тупая. А кто этого не понимает — сам тупой и ленивый, — успокаиваю подругу я.

Мы бесцельно шляемся по безопасным улицам, на которых точно не встретишь собаку без поводка и намордника. Я рассказываю про звонки отца.

— Это сталкинг! — говорит Ли. — Преследование! Вы должны на него пожаловаться!

— Кому? Дедушке? Дедушка, накажи своего сыночка, поставь в угол, он с твоим телефоном без спросу играет!

Ли утверждает, что из всего можно найти выход. Безвыходная ситуация только у неё одной — с английским. Я начинаю закипать: конечно, каждому его проблемы кажутся самыми проблемными, а у других — «ты справишься, я в тебя верю».

Чтобы нам не поссориться, Ли переводит разговор на безопасную тему:

— Представляешь, тётя Эльвира к нам даже на Новый год не приехала!

— Завела парня?

— Нашла какую-то работу, целыми днями там торчит, и праздновала тоже с ними. Мама думает, это ненадолго, но всё равно за неё рада.

Незаметно, безопасными дворами и переулками, мы приходим на площадку за школой.

Спортивные полубоги всё ещё изнывают в своём загородном коттедже, поэтому на площадке можно резвиться простым смертным.

С горки съезжают малыши, но им пора спать, и родители уводят их домой.

Собирается народ из седьмых и восьмых классов, есть пара дерзких пятиклассников.

Мы с Ли садимся на карусель, как главные девочки. Я лениво отталкиваюсь ногой от заледеневшей земли, и мы тихонько кружимся. Ветер стих, выглянуло солнце — замёрзнем мы нескоро. Мир вокруг удивительно гармоничен. И тут заявляется наша одноклассница Ксюша — и прямиком к карусели.

Я перестаю отталкиваться от земли. Карусель какое-то время ещё двигается по инерции, потом останавливается.

— Про Новый год знаете? — спрашивает Ксюша.

— Если не ошибаюсь, Новый год — это какая-то местная традиция, — с важным видом киваю я.

— Да, я тоже что-то такое слышала, — вторит Ли. — Думаешь, это правда? Ёлка, дед-мороз, вот это всё?

Мы прекрасно понимаем, какой Новый год имеет в виду Ксюша, но не подаём виду, что читали тайную переписку в закрытой (теперь и от нас) группе. Ксюше очень хочется поделиться новостями хоть с кем-то. Она знает точно — всё испортила Альбина, дочка нашей психологини. Этот, знаете, Рыжий? Он запал на неё ещё с прошлого года — как, вы не знали?

— А кому это интересно? — говорю я.

Ли — образец стоицизма. Она не произносит ни слова и так спокойно молчит, будто в её сердце сейчас не вонзается раскалённый гвоздь.

Не получив желаемой реакции, Ксюша усаживается на свободное место на нашей карусели и продолжает делиться новостями. Альбина вообще не собиралась с ними ехать, но из вредности пообещала. Её ждали, ждали, а потом она такая позвонила и говорит — ой, ребята, я только проснулась и поняла, что никуда с вами ехать не хочу.

— Ты прямо слышала, как она это сказала? — не удерживаюсь я.

— Не слышала, — спокойно говорит Ксюша. — Читала.

Достаёт из кармана телефон и показывает нам записи закрытой группы.

— Как тебя не вычистили оттуда? — удивляется Ли.

— Им со мной не справиться. А ваш фейковый акк вычистила я, — с улыбкой суперзлодея на устах отвечает Ксюша.

— Да неужели! Кстати, что-то я не помню, чтоб ты была в числе участников группы, — говорю я.

— А меня туда даже не добавили, — признаётся Ксюша. — Я просто хакнула профиль Дэна и читаю всю его секретную переписку. Такой большой мальчик — и такой глупый пароль. Не меняет его с сентября. И такого маньяка, повёрнутого на качкизме, они держат в админах! У которого на уме только бицепсы, трицепсы и спортивное питание, и нет даже элементарных представлений о цифровой безопасности.

Вот это да, на что способна наша Ксюша! И так спокойно сказала, что её и не добавляли в группу…

Но стоило ей вспомнить о спортивном питании, как мне сразу захотелось съесть что-нибудь неспортивное. Достаю из кармана конфеты. Мама их не любит, одной мне столько не съесть, а они лежат в шкафу и напоминают об отце. Втроём мы быстро прикончим эту коробку. Выкинем упаковку в урну и забудем о ней.

Заметив, что мы едим что-то вкусное, с шагомера слезают и направляются к нам два парня из 7 «В».

— Тут угощают? — спрашивает один. А второй молчит. Ладно, именно ему первому я протягиваю коробку. Он берёт конфету, закидывает в рот и говорит:

— Вообще я сладкое