Йон Колфер - Затерянный мир

По его сигналу охранники бросились к машине и вытащили из-за руля бесчувственную Элфи, не забыв прихватить сумку для гольфа. Эльфийку заковали в пластиковые наручники и потащили к Минерве Парадизо, невозмутимо стоящей рядом с отцом.

Минерва сняла с Элфи шлем и, опустившись на колени, внимательно рассмотрела остроконечные уши. Артемис, наблюдавший в бинокль за происходящим, заметил, как она улыбнулась.

«Ловушка, – понял он. – Все было подстроено».

Сунув шлем под мышку, Минерва быстро зашагала к дому, но по пути она вдруг остановилась и обернулась. Прикрыв глаза от солнца ладонью, она окинула взглядом вершины и склоны окружавших шато гор.

– Что она высматривает? – спросил Дворецки.

Артемис не задавался таким вопросом, по/

тому что точно знал, что ищет эта поразительная девушка.

– Она пытается увидеть нас, старина. Если бы это был твой дом, ты бы заранее подумал о том, где может спрятаться шпион, верно?

– Конечно. Потому мы сейчас лежим здесь, хотя идеальным было бы место чуть выше по склону, рядом с той грудой камней. Однако любой уважающий себя специалист по безопасности просчитал бы это и установил там ловушку. Так что я предпочел ему нашу нынешнюю позицию.

Взгляд Минервы, скользнув по груде камней, остановился на кустах, за которыми прятались Артемис с телохранителем. Она, конечно, не могла их видеть, но вычислила наблюдательный пункт благодаря великолепным логическим способностям.

Пристально разглядывая прелестное лицо девочки, Артемис с удивлением отметил, что ему приятно любоваться ею, хотя эта особа только что захватила в плен его друга. Ох уж эти гормоны…

Минерва улыбалась. Ее глаза сверкали и, казалось, дразнили Артемиса через разделявшую их долину. Потом она заговорила по-английски. Артемису и Дворецки, отлично умевшим читать по губам, не составило труда уловить смысл короткой фразы.

– Ты понял, Артемис? – спросил Дворецки.

– Я понял. Она нас перехитрила.

«Твой ход, Артемис Фаул», – сказала Минерва.

Дворецки прислонился спиной к стенке канавы и отряхнул рукава.

– Я думал, что тебе нет равных, Артемис, но эта девочка действительно умна.

– Да, – согласился Артемис. – Она гениальная юная преступница.

В штабе Восьмого отдела, глубоко под землей, застонал Жеребкинс:

– Потрясающе. Теперь вас таких двое.

Глава 8

БЕСКРОВНАЯ ПОБЕДА

Шато Парадизо

Номеру Первому снился чудесный сон. Во сне его мать устроила ему вечеринку в честь выпуска из колледжа колдунов. Еда была первоклассной. Ничего сырого, и даже бо́льшая часть дичи была убита до того, как угодила в котел или на вертел.

Он хотел взять себе жареного фазана, поданного в корзинке и обложенного булочками с кунжутом (совсем как в «Шпалерах леди Хизерингтон Смит»), как вдруг оказалось, что блюдо маячит где-то далеко-далеко. Ощущение было такое, будто само пространство между ним и фазаном растянулось.

Номер Первый попытался догнать блюдо, но оно все удалялось и удалялось, а потом у него почему-то отказали ноги. Посмотрев вниз, он с ужасом увидел, что все его тело до самых подмышек стало каменным. Вирус окаменения распространился по груди и уже подобрался к шее. Бесенку хотелось закричать, но он не решился, опасаясь, что скоро и его губы станут каменными. Что может быть кошмарнее, чем превратиться в камень с навечно застрявшим в горле криком…

Потом Номер Первый все-таки открыл рот и закричал.

Билли Конг, наблюдавший за ним, вольготно развалившись в кресле, поднял взгляд к видеокамере на потолке и щелкнул пальцами.

– Урод проснулся, – сообщил он – И, судя по всему, хочет к мамочке.

Номер Первый перестал кричать, когда в легких у него кончился воздух. Какая досада, право слово: начать с устрашающего воя и закончить поросячьим визгом.

«Отлично, – подумал Номер Первый. – Я жив и нахожусь в мире людей. Пора оглядеться и выяснить, насколько глубоко я увяз в свином навозе».

И он осторожно приоткрыл глаза, боясь увидеть нечто большое и твердое, несущееся прямо ему в лицо. А увидел он, что находится в небольшой пустой комнате. На потолке были укреплены прямоугольные штуковины, которые светили с силой тысячи свечей, а на одной из стен висело огромное зеркало. Еще он увидел человека, возможно ребенка, и, пожалуй, женского пола. На голове у существа была смешная копна белокурых кудряшек, а на руках – по лишнему пальцу. Одето оно было в исключительно непрактичный, похожий на тогу наряд и башмаки на пористой подошве с вышитыми по бокам молниями. В комнате находился еще один человек – сутулый худой мужчина, который сверлил бесенка недобрым взглядом, отбивая носком ноги быстрый ритм. Номер Первый завороженно уставился на шерсть у него на голове – глаза бесенка различили не менее полудюжины оттенков. Павлин, да и только.

Номер Первый хотел поднять руки и показать, что он безоружен, но это не так-то легко сделать, если тебя примотали к стулу веревкой.

– Я привязан к стулу, – сказал он извиняющимся тоном, словно это была его вина.

К сожалению, произнес он эту фразу на гномьем языке да еще и на демонском диалекте. Людям могло показаться, что он пытается избавиться от застрявшего в горле комка мокроты.

Тогда Номер Первый решил больше рта не открывать, а то, чего доброго, ляпнет что-нибудь не то и людям придется предать его ритуальной казни. К счастью, девочке не терпелось завязать разговор.

– Привет, я Минерва Парадизо, а это мистер Конг, – сказала она. – Ты меня понимаешь?

Номеру Первому это показалось полной тарабарщиной. Ни одного знакомого слова из «Шпалер леди Хизерингтон Смит».

Он улыбнулся, чтобы дать ей понять: он видит, как она старается, и ценит ее усилия.

– Ты говоришь по-французски? – спросила светловолосая девочка и тут же перешла на другой язык: – А по-английски?

Номер Первый встрепенулся – вот это уже звучало знакомо. Интонации показались ему странными, но сами слова встречались в книге.

– Английский? – переспросил он.

Это был язык леди Хизерингтон Смит.

Язык, который она познала с молоком матери. Который она отточила в аудиториях Оксфорда. Язык, на котором она говорила о своей вечной любви к профессору Руперту Смиту. Номеру Первому нравилась книга. Иногда ему казалось, что он был единственным демоном на Ибрисе, кому она по-настоящему нравилась. Даже сам Аббот, похоже, не слишком высоко ценил романтические отрывки.

– Да, – сказала Минерва. – Английский. Твой предшественник неплохо владел этим языком. Как и французским.

Номер Первый всегда верил: где-то в мире должны быть существа, которые ценят хорошие манеры. В мире, а не только в книге. Поэтому теперь он решил их продемонстрировать.

Как всякий благовоспитанный демон, он зарычал, спрашивая разрешения заговорить в присутствии старших. Однако люди, похоже, поняли его неправильно, потому что тощий человек вскочил на ноги и выхватил нож.

– О нет, милостивый государь, – произнес Номер Первый, торопливо припоминая подходящие выражения из «Леди Хизерингтон». – Вложите в ножны ваш клинок, ибо я пришел с добрыми вестями.

Человека эта тирада совершенно сбила с толку. Он говорил по-английски не хуже любого американца, но этот недомерок изъяснялся на каком-то бредовом средневековом диалекте.

Конг оседлал колени бесенка и прижал нож к его горлу.

– Говори понятно, урод, – сказал он и на всякий случай повторил это на тайском.

– Жаль, но ничего не понимаю, – качая головой, ответил Номер Первый, к сожалению, на гномьем. – Я… подразумевал выразить…

Он умолк, не в силах сложить связную фразу. Цитаты из «Леди Хизерингтон», которыми он мог бы объясниться практически в любой ситуации, сегодня упорно не стыковались.

– Говори понятно или умри! – завопил человек прямо ему в лицо.

– Как я могу говорить нормально, сын трехлапой собаки? – заорал Номер Первый в ответ. – Как, если я не говорю по-китайски?

И только потом он понял, что кричал на идеальном китайском языке. Номер Первый был поражен до глубины души. Демоны не отличаются способностью к языкам. За исключением колдунов. Еще одно доказательство…

Человек с ножом оставил его в покое. Номер Первый хотел использовать передышку, чтобы обдумать свое открытие, но тут в голове у него как будто что-то взорвалось: всевозможные языки обрушились на него во всей своей неповторимой красоте. Бесенок обнаружил, что даже гномий, на котором он говорил с детства, он до сих пор знал лишь отрывочно. Демоны пользовались весьма урезанной версией – тысячи слов исчезли из повседневного обихода только потому, что не имели отношения к убийству и последующему пожиранию или наоборот.

– Капучино! – заорал Номер Первый, чем поразил всех присутствующих.