Алькатрас и Кости Нотариуса - Брендон Сандерсон

надевая ботинки и активируя стекло. А затем попытался шагнуть вверх по стене.

Если вы никогда не пытались отколоть такой номер, настоятельно советую попробовать. Когда опрокинетесь назад и шлепнетесь о землю, непременно почувствуете приятное головокружение и славный ветерок. А еще вы выставите себя полнейшим идиотом — хотя большинству из нас это не в новинку.

— Ты что творишь? — спросила Бастилия.

— Пытаюсь до тебя дойти, — ответил я, садясь прямо и потирая голову.

— Стекло Хватателя, Смедри. Оно прилипает только к другим видам стекла.

«А, точно», — подумал я. Так вот, может показаться, что с моей стороны было весьма глупо забыть о такой элементарной вещи, но не спешите вешать на меня всех собак. Я ведь как-никак упал и ударился головой.

— Ну и как мне теперь до тебя добраться, а?

— Ты мог бы кинуть мне кинжал.

Я смерил Бастилию скептическим взглядом. На вид ее путы казались довольно тугими. Но держались они на колоннах.

— Погоди секунду, — сказал я, подходя к одной из колонн.

— Алькатрас… — неуверенно начала она. — Что ты делаешь?

Я приложил руку к колонне и закрыл глаза. Истребитель я уничтожил, коснувшись дыма… Мог ли я провернуть похожий трюк и здесь? Направить свой Талант вверх по колонне прямиком к веревкам?

— Алькатрас! — крикнула Бастилия. — Я не хочу, чтобы меня раздавило упавшими колоннами. Не надо…

Я высвободил волну разрушительной силы.

— Гак!

Последний возглас Бастилия выдала, когда веревки — закрепленные на колоннах — истлели и рассыпались на части. Я открыл глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как она схватила единственный уцелевший кусок, описала в воздухе дугу и, слегка запыхавшись, приземлилась рядом со мной.

Она глянула вверх. Колонна стояла, как раньше. Я убрал руку.

Бастилия склонила голову набок и посмотрела на меня.

— Хм.

— Неплохо, да?

Она пожала плечами.

— Настоящий мужчина бы забрался наверх и перерезал веревки кинжалом. Давай. Надо найти остальных.

Я закатил глаза, но, к добру или к худу, все-таки принял ее слова благодарности. Она запихнула ботинки и кинжал обратно в рюкзак и перекинула его через плечо. Мы сделали несколько шагов по коридору, а затем обернулись, услышав, как позади нас что-то рухнуло.

Колонна, наконец-то, решила опрокинуться и, грохнувшись о землю, разбросала в разные стороны каменные осколки. От удара затрясся весь коридор.

Вокруг нас поднялась волна пыли от упавших обломков. Бастилия смерила меня страдальческим взглядом, вздохнула и зашагала дальше.

Глава 10

Вам, наверное, интересно, почему я так ненавижу фэнтези. Хотя, может, и неинтересно. Но это не столь важно, потому что я вам все равно расскажу.

(Конечно, если вы хотите знать, чем закончится эта книга, можете прямо сейчас пролистать ее до последней страницы — но лично я вам так делать не советую. Это плохо скажется на вашей психике.)

Так или иначе, давайте поговорим о фэнтези. Первым делом вам следует понять, что, говоря о «фэнтези», я имею в виду книги, посвященные разным диетам или людям, жившим во времена Великой депрессии. Другими словами, к фэнтези относятся те книги, где нет ни стеклянных драконов, ни призрачных Хранителей, ни магических Линз.

Я на дух не переношу фэнтези. Ну ладно, это не совсем так. Я их не то чтобы совсем не переношу. Просто меня бесит, во что они превратили Тихоземье.

Люди больше не читают. А если и читают, то отнюдь не книги вроде этой. Вместо этого они читают книги, которые вгоняют их в депрессию, потому что именно такие книги считаются важными. Каким-то образом Библиотекарям удалось внушить людям мысль, что читать нескучную литературу попросту нельзя.

Все это восходит к грандиозному плану Библиодена, известного также, как Нотариус: он хотел построить мир, в котором люди не делают ничего необычного, никогда не мечтают и не испытывают ничего из ряда вон. Его прислужники приучают людей отказываться от чтения забавных книг и вместо этого сосредотачивают их внимание на фэнтези. Я так называю эти книги, потому что они держат людей в ловушке. Окружают их маленькими уютными фантазиями, которые люди принимают за «реальный» мир. Фантазиями, которые убеждают людей, что им не нужно пробовать ничего нового.

Ведь зачастую осваивать новое не так-то просто.

— Нам нужен план, — заявила Бастилия, пока мы шли по коридорам библиотеки. — Не можем же мы просто бродить здесь безо всякой цели.

— Нам нужно найти дедушку Смедри, — сказал я, — или моего отца.

— А еще нам нужно отыскать Каза и Австралию, не говоря уже о моей матери. — На последних словах она состроила едва заметную гримасу.

«И… этим ведь дело не ограничивается, — подумал я. — Мой отец заявился сюда не просто так. Он что-то искал.

Что-то крайне важное».

Весточку от него я получил несколько месяцев тому назад — ее доставили вместе с пакетом, где были Пески Рашида. Тон отца в том письме показался мне довольно напряженным. Он был взбудоражен и обеспокоен одновременно.

Он обнаружил что-то опасное. Пески Рашида — они же Линзы Переводчика — были только началом. Всего лишь шагом на пути к раскрытию куда более важной тайны. Чего-то, что не на шутку напугало моего отца.

Чем бы ни было это что-то, на его поиски отец потратил целых тринадцать лет. И теперь след обрывался здесь, в Александрийской Библиотеке. Мог ли он прийти сюда из-за накопившейся досады? Обменял ли свою душу на ответы, лишь бы, наконец, прекратить их поиски?

Я содрогнулся, глядя на плавающих позади нас Хранителей.

— Бастилия, — сказал я. — Ты упоминала, что один из них пытался с тобой заговорить?

— Ну да, — ответила она. — Он все время предлагал мне взять у них какую-нибудь книгу.

— Он говорил с тобой по-английски?

— Ну, по-нальхаллски, — ответила она. — Хотя это по сути одно и то же. А что?

— Мой говорил со мной на каком-то непонятном языке.

— Мой поначалу тоже, — сказала Бастилия. — Несколько Хранителей окружили меня и стали обыскивать мои вещи. Они забрали перечень припасов и несколько ярлычков, которыми была помечена наша провизия. А потом просто ушли — все, кроме того, что стоял сзади нас. Он продолжал что-то бормотать на этом бесячем языке. И только после того, как меня поймали, он начал говорить по-нальхаллски.

Я снова взглянул на Хранителей. «Они используют ловушки, — подумал я. — Но не смертельные, а те, из которых сложно выпутаться. Они разделяют всех, кто входит в библиотеку, и заставляют блуждать по этому лабиринту. Они могли бы без труда общаться с нами по-английски, но вместо этого намеренно говорят на непонятном языке.

Это