Норби и ожерелье королевы. Норби ищет злодея - Айзек Азимов

сожалению, наводят на мысли о волшебстве, а для меня это неприемлемо. Тем не менее я считаю, что вещи, которые в наше время кажутся необъяснимыми, в конечном итоге получат научное объяснение.

— Я тоже так считаю, — серьезно сказал Джефф.

Короткие февральские сумерки перешли в ночь, и лишь несколько свечей освещали длинную галерею. Бенджамин Франклин посмотрел на Джеффа:

— Вы разрешите мне изучить этот автомат?

— Нет, сэр. Извините, сэр, но у него… очень тонкий внутренний механизм, и кроме того, нам скоро нужно уезжать отсюда.

— Я надеялся, что вы вернетесь в Пасси вместе со мной, — промолвил Франклин. — Вы могли бы устроиться там в тепле и уюте. Возможно, следующим летом мы даже вернемся вместе в Америку.

— Спасибо за великодушное предложение, мистер Франклин, но Джефф прав, — сказал Фарго. — Нам нужно идти.

— Вместе с вашим автоматом… — уточнил Франклин.

— Да, сэр.

— …который снова подглядывает за мной.

«Норби, убери свою башку!»

— Пошли, Джефф, — сказал Фарго. — Давай просто распахнем дверь и растворимся в ночи. Я ненавижу сцены прощания, особенно с прекрасными королевами.

Джефф посмотрел сверху вниз на Франклина, продолжавшего мирно сидеть в кресле.

— Простите, сэр, но мы вынуждены покинуть вас. Вы передадите королеве наши извинения за то, что мы не смогли попрощаться с ней?

— Она обидится, — сказал Франклин. — Как вам известно, королевы очень легко обижаются. Однако перед вашим уходом я хочу кое-что сказать. Обладая научным складом ума, я часто задавал себе вопрос: станут ли в будущем возможными путешествия к другим мирам? Наверное, эта мысль кажется вам смешной…

— Отнюдь нет, сэр, — невозмутимо произнес Фарго.

Немного подавшись вперед, Франклин вынул очки и водрузил их на нос.

— Это бифокальные линзы. Я сам изобрел их, чтобы не приходилось вечно менять очки для чтения и для дали. Подойди-ка сюда, юноша!

Джефф подошел ближе. Франклин внимательно осмотрел его камзол.

— Мой дорогой Джефферсон, — наконец сказал он, — как получилось, что тебя назвали в честь Тома, который был всего лишь молодым виргинским фермером, когда ты родился? Я-то уже был знаменит… но не важно, не важно.

Он продолжал внимательно рассматривать одежду Джеффа в тусклом свете свечей.

— Этот камзол похож на французскую одежду, но есть незначительные отличия, которые наводят на размышления. Например, необычно прямые стежки. В сущности они безупречны. Человек просто не может так шить. Может быть, это тоже сработано автоматами, как вы полагаете?

— Ну…

— Ваши туфли похожи на кожаные, но я не узнаю материал. Ваши пуговицы, одну из которых я получил вместе с письмом, напоминают позолоченное дерево, но на самом деле они сделаны из другого, неизвестного мне вещества. Они не американские, но и не сделаны любым известным мне народом. А теперь, когда я увидел ваш автомат… — Он дружелюбно улыбнулся братьям. — Все это подталкивает к далеко идущим выводам. Вы оба мне нравитесь, и я желаю вам добра. Полагаю, вы можете заглянуть в свое сердце и честно сказать старику, умеющему хранить секреты, откуда вы родом?

— Мы американцы, — упрямо повторил Фарго. — Это правда.

— Даже если вы родились в Америке, то, должно быть, много путешествовали. Я мог бы поверить, что китайцы делают странные пуговицы из странных материалов… и еще более странные автоматы. Вы случайно не бывали в Китае?

Фарго и Джефф промолчали.

— Знаете, — деловым тоном продолжал Франклин, — мне уже почти восемьдесят, и конец близок. Я помогал становлению новой нации. Я оказал влияние на французский двор, но боюсь, это не пойдет ему на пользу. У Франции плохое финансовое состояние, народ здесь волнуется. Дофин постоянно болеет. Может быть, новый ребенок королевы будет мальчиком — не так ли, Джефф? Ага, ты чуть не ответил! Полагаю, ты знаешь.

— Пожалуйста, сэр, нам нужно идти!

— Вы человеческие существа? Вы родились на Земле? Вольтер писал о странных существах с других планет, навещавших Землю. Художественный вымысел, и все же…

— Разумеется, мы с Земли, — с готовностью подтвердил Джефф.

— Тогда я рискну предположить, что вы из будущего. Это объясняет, почему тебя назвали в честь Тома Джефферсона. Я не сомневаюсь, что впоследствии он станет весьма знаменит.

Фарго и Джефф потрясенно молчали, но голова Норби неожиданно высунулась из бочонка.

— Да, мистер Франклин, мы из будущего, — сказал робот. — Но пожалуйста, никому об этом не рассказывайте. Иначе история запутается еще больше.

— Значит, она уже запуталась, мистер Автомат?

— Меня зовут Норби. Да, сэр, вы правы, и в результате мы не можем попасть домой. Мы застряли в истории — либо здесь, в прошлом, либо еще раньше, либо в далеком будущем — причем даже не в нашем будущем. И мы никак не можем это исправить.

— Хм-мм. — Франклин задумчиво потер свою лысину. — Надеюсь, ваше признание не стало причиной этого беспорядка?

— Нет, сэр, — быстро ответил Джефф. — Все случилось до нашей встречи с вами. Мне хотелось бы рассказать вам нашу историю, но поверьте, это не самая удачная мысль.

— Конечно, нельзя исключить той возможности, что я просто сплю и вижу сон, — промолвил Франклин. — Наверное, после вашего ухода я буду сидеть здесь и думать, будто весь этот разговор мне приснился. Но прежде, чем попрощаться, позвольте мне сказать вам: я не думаю, что историю легко изменить. Действие, которое собьет историю с верного курса, должно иметь цепь причин, включающих в себя более важные цели и очень значительных людей. Подумайте об этом, и может быть, вы найдете решение своей проблемы.

— Мы постараемся, — пообещал Джефф. — Спасибо вам.

— И еще, — добавил Франклин. — Если вы в самом деле из будущего, мне хотелось бы знать… нет, я не должен спрашивать. Конечно, мне хочется знать, удалось ли моей стране выжить и добилась ли она процветания, но, видимо я могу прийти к такому выводу логическим путем, исход из самого факта вашего существования. Вам не нужно ничего говорить.

Фарго улыбнулся:

— Мистер Франклин, я могу вас заверить в том, что Соединенные Штаты Америки будут иметь долгую и славную историю… если нам удастся исправить допущенную ошибку. Более того, вы станете одним из самых любимых и почитаемых американцев во все времена.

Франклин негромко хохотнул.

— Ваше изображение было на стодолларовой банкноте, — сообщил Джефф.

— Было? — переспросил