Прочь из чёрной дыры - Ольга Лукас

с надписями: «Не влезать, убьёт!» — «Опасно!» — «Высокое напряжение!» — но это уже не куча радиоактивного мусора посреди спальни.

А ещё — я осознаю это не сразу — в мире есть человек, который всерьёз относится к моей истории. Ни разу я не слышу от Ли ставших привычными слов и фраз — «забыть давно пора», «ты просто трусиха», «наверное, дразнила собаку», «сама виновата», «ты просто не знаешь, что такое настоящие проблемы» и тому подобных.

— А если мы спровоцируем эту ситуацию? — предлагает Ли. — Пойдём на собачью площадку. Я буду держать тебя за руку. Тогда мы вместе провалимся в чёрную дыру, и я смогу тебе помочь.

— Не сможешь. Один раз я держала за руку отца…

Это случилось через две или три чёрных дыры после истории с цирковым пуделем.

Мы с отцом отправились на дачу к бабушке с дедушкой. Мама была у врача и собиралась подъехать своим ходом. Пробок в тот день не было, и мы явились раньше, чем подоспел обед. Бабушка не любит, когда её отвлекают от готовки, поэтому она отправила нас с отцом за удобрением, которое обещала ей дать на пробу соседка Раиса.

Я зорко смотрела по сторонам, выискивая взглядом опасность. Дом Раисы был обнесён прочным забором — ни одна собака под ним не пролезет. Ворота были гостеприимно распахнуты. Мы вошли на участок, и в тот же миг послышалось рычание.

Около дорожки, ведущей к дому, стояла будка.

А перед будкой сидела на цепи огромная собака.

Я начала медленно отступать, стараясь не выпускать собаку из поля зрения. Но отец схватил меня за руку.

— Куда собралась? — прошипел он.

— Я туда не пойду — сказала я.

— Ещё как пойдёшь! Вон Раиса в окно смотрит! Опозорить меня хочешь? Трусиха!

Он держал меня за руку и тащил за собой. Его ладонь стала холодной и влажной — наверное, от злости.

Собака встала и медленно двинулась в нашу сторону. Шаг, другой, третий. Она приближалась. И мы приближались. Цепь звенела и волочилась по земле. Я подумала, что бабушка нарочно отправила меня сюда, чтобы избавиться. Собака съест неудачную внучку, и я никого больше не опозорю. А люди скажут: «Сама виновата».

Собака зарычала. Я дёрнулась, пытаясь освободить руку, но отец держал меня крепко. И тут спасительная чёрная дыра засосала меня, как пылесос, и выплюнула на знакомой поляне.

Я уже знала, что меня там ждёт. Точно — Генрих. Стопроцентно — укус. Но я выживу. Справлюсь и выживу.

Я вернулась из чёрной дыры и обнаружила, что стою на нашей улице, в нескольких метрах от дома. Отец подумал, что я всё-таки вывернулась и сбежала. Он искал меня по всему садоводству, но не нашёл. Удобрение у Раисы он так и не забрал — бабушка послала за ним деда.

— Но ты же не всех собак боишься? — спрашивает Ли. — Что, если увеличивать нагрузку постепенно? Не подходить сразу к огромной и страшной, а погладить какого-нибудь милого мопса или той-терьера. А потом уже…

— Маленькие собаки бывают очень злыми. И с табличкой «осторожно, злая собака» они не гуляют, — отвечаю я.

Проверяла и это. Один раз меня облаяла какая-то мелочь, которую я даже не заметила. Но несерьёзные размеры собаки не помешали мне провалиться в чёрную дыру на полном серьёзе.

Чтобы я не боялась собаки, она должна быть либо игрушечной, либо на поводке и в наморднике на другой стороне улицы, либо сидеть за высоким забором, а лучше в клетке.

— А что, если мы научим тебя иначе действовать в чёрной дыре? — не сдаётся Ли. — Ты повторяешь там одно и то же, потому что привыкла к этому. Надо изменить привычку. Придумаем и отрепетируем правильное поведение. Твоё тело запомнит…

— Было, — отвечаю я. — Ты же меня и тренировала, хоть и не знаешь. Помнишь, учила на деревья взбираться? Я тогда решила, что в следующий раз просто залезу на первую попавшуюся сосну и буду сидеть на ней, пока всё не закончится. Ты, кстати, очень хорошо меня натренировала. Правда, спасибо. Но у чёрной дыры другие законы. В ней я ещё не умею забираться на деревья. Там я навсегда маленькая и беспомощная.

— Я не верю, что нет способа спасти тебя от этого ужаса! — упрямо твердит Ли.

— Есть способ, — не выдерживаю я. — Называется «Не думай об этом». Вот мы с тобой всё говорим и говорим. Я хоть и не проваливаюсь, но постоянно об этом думаю. Телом здесь, а мысли на той поляне. Тоже, знаешь, не суперклассно.

— Прости, — шепчет Ли.

Потом вспоминает, что мы с ней давненько не деградировали, и перекидывает мне видео с котиками.

ГЛАВА 15. Я СНОВА ВСЕ ИСПОРТИЛА

Вот и настал мамин день рождения. Как всегда, первыми позвонили бабушка с дедушкой, мамины родители. Они живут в другом часовом поясе, утро у них наступает на три часа раньше, с их звонка начинается в нашем доме любой праздничный выходной или день рожденья. Но просто так, без повода, они не звонят.

Следом подтягиваемся мы с отцом: поём «хэппи бёздей», вручаем коробки с подарками. Их мама ставит у окна в гостиной, не распаковывая: откроет, когда придут гости.

В этом году мама решила не возиться весь день на кухне и на выделенные отцом деньги заказала доставку готовых угощений.

Курьер задерживается, мама то и дело посматривает на часы и протирает с полок несуществующую пыль, а отец уже весь извёлся. Если гости приедут и увидят пустой стол, это будет такой позор!

— Урок ленивой хозяйке! — строго говорит он. — Готовила бы сама, всё уже было бы на столе!

— Сам бы всё приготовил, если такой умный! — срывается мама. — Можешь хоть в день рождения меня не доставать?

— Тебе бы нервишки подлечить! Совсем шуток не понимаешь, — отвечает отец.

У взрослых странные шутки — в них ничего весёлого. Кто кого больнее обидит, тот смешнее пошутил. Взрослые шутки в мамин день рождения начались с самого утра:

— А что же ты не надела то платье с широким поясом? Тесновато в талии? Надо меньше булочек кушать. Ха-ха-ха, шучу.

— Ты только не говори при гостях, сколько ты зарабатываешь, не позорь свои седины. Хи-хи-хи, шучу. Ха-ха-ха, а про седины — нет.

Поток искромётных оскорблений прерывает звонок городского телефона. Это дедушка с бабушкой — родители отца. Они желают маме здоровья, счастья в семейной жизни, и чтоб дочка радовала. Стандартный набор пожилого человека. Мамины родители,